Улыбка у Коринета была страшноватой. Он произнёс единственное слово. – Слушайте!
Беглецы прислушивались так, словно от того, что они услышат, зависела их жизнь. Впрочем, они были недалеки от истины. Бургундцы окружали их, и расстояние между ними составляло не более ста шагов, когда все увидели неожиданно появившегося из-за возвышенности одинокого всадника. Он вынырнул из-за склона, как нечто таинственное и недоступное пониманию. Беглецы видели прекрасного чёрного жеребца, который стремительно нёс всадника на беглецов.
– Кто он? – сказал было герцог Барский, но тут же застыл с открытым ртом.
За всадником на чёрном коне начали появляться другие. Их были десятки, сотни. И прежде чем беглецы осознали происходящее, они услышали душераздирающий вопль бургундцев.
– Арманьяки! Арманьяки!
Арманьяки лавиной двинулись с возвышенности на бургундских всадников, которые немедленно развернули коней, прекрасно понимая, что перед ними, был не только смертельный враг, но и грозный противник, превосходящий их в несколько раз числом воинов. Они бросились отступать, но их лошади устали после долгой скачки в то время как лошади, скакавшие под арманьяками, были свежими и отдохнувшими. Арманьяки быстро догоняли бургундцев.
Филипп, летевший на коне впереди всех, поравнялся с беглецами.
– Санито, – вырвалось у Мирианды.
Не замедляя бега коня, он полетел дальше, и беглецы стали наблюдать за стремительной атакой арманьяков. Одно мгновение, другое, и Филипп первым врезался в спины убегающих бургундцев, рубя их налево и направо. Ещё через мгновение арманьяки один за другим начали врезаться в бургундцев. Тем не оставалось иного выхода, как остановиться и принять неравный бой. Коринет пришпорил коня, направляясь в гущу закипевшей битвы, глазами выискивая Филиппа. Остальные остались на месте. До них донёсся лязг металла и душераздирающие крики, большей частью принадлежавшие бургундцам. Все как один, следили за чёрным жеребцом, который появлялся то в одном месте, то в другом. Они отчётливо видели, как Филипп орудовал саблей. Видели, как один за другим его противники, словно скошенные, валились на землю. Восседая на чёрном жеребце, с лицом, полным ярости и гнева, он производил ужасающее впечатление на бургундцев. Филипп сеял вокруг себя смерть, не видя опасности и не чувствуя страха. Он был охвачен жаждой крови и не мог ею насытиться. Схватка длилась меньше четверти часа. Часть оставшихся после бойни бургундцев сложили оружие и взмолились, о пощаде. Филипп остановился и оглядел сражение. Большая часть бургундцев была убита. Оставшихся в живых сгоняли в кучу и связывали, словно баранов.
– Нет, – неожиданно для всех, а возможно, и для самого себя, приказал своим людям Филипп, – отпустите их и отдайте им лошадей.
Жорж де Крусто, бившийся рядом с ним, с нескрываемым удивлением смотрел на него. Но ему ничего не оставалось, как выполнить приказ, к великой радости бургундцев, которые ушли, благословляя его доброту. Арманьяки подобрали раненых и убитых и погрузили их на подводы. Филипп следил за действиями своих людей. И лишь когда всем были оказаны внимание и помощь, он повернул коня в сторону беглецов, жизнь которых спас только что. Все они спешились и ожидали приближения Филиппа. Мирианда по мере его приближения то бледнела, то краснела, то бросала на кузину растерянный взгляд, словно говоря: «Я не знаю что мне делать». В ответ Мария Анжуйская только улыбалась, прекрасно понимая состояние кузины, которое почти не отличалось от её собственного. Обе были влюблены. А влюблённые как никто другой понимают друг друга. Филипп остановил коня в нескольких шагах от них и спешился. Дофин, открыто улыбаясь, пошёл ему навстречу.
– Ваше высочество, – Филипп поклонился, но тут же попал в крепкие объятия дофина. Они некоторое время стояли обнявшись, затем отстранились.
– Филипп, друг мой, – дофин от всей души пожимал ему руку, – ты жив, ты спас меня. Какому святому я обязан этой милости? Чьи молитвы были услышаны богом? Неужто и вправду происходит то, что видят мои глаза? Филипп?
– Ваше высочество, – взгляд Филиппа стал мягким, я…
– Пойдём со мной, – дофин буквально потащил его за собой к остальным.
Обведя своих друзей по бегству счастливым взглядом, дофин торжественно произнёс:
– Позвольте представить вам моего друга, спасителя, отважного и храброго графа Арманьяк, де Фацензак, де Родез, герцога де Немур!
Филипп молча поклонился Иоланте, получив в ответ благосклонный кивок. Затем он обменялся поклонами с герцогом Барским. После этого он отвесил два глубоких поклона Марии Анжуйской и Мирианде, которые в ответ грациозно присели перед ним. Всё происходило с такой торжественностью, словно они находились не в поле, а во дворце. Последним в очереди был Таньги дю Шастель. Они с Филиппом короткое время смотрели друг на друга, а потом крепко обнялись. Таньги сразу после этого попал в объятия Жоржа де Крусто. Пока они обнимались, Мария Анжуйская с неподражаемой грацией наградила Филиппа поцелуем в щёку, чем привела его в явное смущение.
– Это моя благодарность за наше спасение, – звонким голосом и без тени смущения сообщила она, – надеюсь, граф Арманьяк будет нам таким же хорошим другом, каким был Санито де Миран!
– Не сомневайтесь в этом, миледи, – Филипп поклонился, стараясь скрыть свои чувства и не показать, что его растрогали поцелуй Марии Анжуйской и её слова.
Герцог Барский протянул руку Филиппу в знак примирения.
– Надеюсь, вы сможете простить меня, – произнёс он виноватым голосом.
Филипп пожал ему руку, не раздумывая.
– Мне не за что прощать вас!
Мирианда понимала, что и ей следует что-то сказать, но она не решалась. Она завидовала смелости кузины и упрекала себя в том, что не может последовать её примеру. Видя её нерешительность, Мария Анжуйская лукаво сощурилась.
– Помнится, кузина, вы собирались что-то сказать графу!
– Я, – вырвалось у Мирианды, но она тут же взяла себя в руки и несмотря на то, что всё в ней пылало от близости Филиппа, включая щёки, сумела довольно ровным голосом произнести:
– Примите и мою благодарность!
В глазах Филиппа появилось незнакомое ранее выражение. Это была, без сомнения, нежность, с которой он смотрел на Мирианду, видимо, догадываясь о том, какие чувства она испытывала в данную минуту.
– Если вы не против, – предложил Филипп, обращаясь ко всем, – мы могли бы продолжить разговор в Осере.
Его предложение было встречено с радостью. Все без исключения сразу согласились и через несколько минут после этого они уже сидели в сёдлах. Оживлённые разговоры не стихали ни на минуту. Бывшие беглецы могли более не опасаться. Вслед за ними по направлению к Осеру двигался отряд из 500 всадников, предводимый человеком, которому отныне они могли без раздумий доверить свои жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123