показалось, увидел космическое пространство, усыпанное звездами. Хотел поделиться своим открытием с Яковом, но от неожиданности язык присох к гортани.
– К слову, о силе тролля. – Яков взялся рукой за острие ресницы над глазом тролля. – А между тем он не может проникнуть в логово Черного, как и все, кто живет в нашем мире. В отличие от тебя. Зачем мы здесь?.. Этого никто не может знать. Может, для того, чтобы быть рядом с тобой, если не согласишься пойти к Черному, в его город. Будем вместе думать, разгадывая замыслы Черного.
– Чего бы и не пойти? – недоуменно спросил я.
– Значит, знай: ты в любое время можешь дать нам знак, спросить совета… – Яков качнул ресницу, похожую на копье малого размера – может, на дротик, как и все костяные, пластины, – окинул взглядом тролля: – Это антенны. Он может принимать любой сигнал, из всех точек Вселенной… Впрочем, он и сам – космос…
Мне вдруг подумалось, если тролль ненароком закроет глаз, наверняка поранит Якова, продолжавшего раскачивать ресницу-копьецо. Интересно, такое нагромождение шипов, острых костяных пластин и прочего может составлять сложнейшую антенну! Хотя где-то мне довелось слышать, человек тоже антенна. Я клялся себе не объяснять происхождение и суть тех или иных чудес мира Якова, а копить информацию для людей с более изощренным умом. Не надо анализировать! Конечно же, мне страшно становится от мысли, что однажды придется распрощаться с существами, которых полюбил за доброту, – придут исследователи и начнут укладывать их жизнь в формулы. Все будет объяснено, исчезнет тайна.
– Вы жили в мире с Черным… Почему теперь считаете его врагом? Объясните.
– Он обманул, сказав, что воскресит Сухорукого… И мы получили от него фантом. Ты знаешь, сколько требуется энергии на подобное?.. Не знаешь?.. Кобольды считают, что столько же, сколько уходит на привидение!
– Ого! – воскликнул я, хотя и понятия не имел, о какой такой энергии идет речь, да и возможно ли вообще сделать привидение.
– Но мы отклонились от главного вопроса: Черный прячет в своем логове людей из вашего мира – их следы обнаружили гномы на берегу озера. Эти люди воруют у гномов еду и косы – зазевается гном, а узелка с едой уже нет как нет и траву хоть руками коси. Пытались наладить разговор с ворами, но попусту потратили время – размахивают косами, не подпускают близко. Лица бешеные, ужас на них.
– Может, просто похожи на людей?
– С одним из них все же удалось установить связь. Гномы носят в условленное место масло и хлеб. Еда исчезает. Черный не испытывает нужды в пище. Кстати, эти люди по каким-то причинам не могут отходить от городской стены дальше нескольких сотен шагов. А потом у них подгибаются ноги. Может, охранное, защитное поле… Если согласишься, мы вместе с хлебом оставим записку, чтоб встретили тебя.
– Что ж, – сказал я. – Попробую разобраться.
Да и чем я, спрашивается, рисковал? Пусть мне что-то придется не по нутру или появится опасность, непредвиденная и необъяснимая, – зажму нос пальцами и очнусь на топчане в доме бабы Ани. И что это может быть за опасность, если тело мое совершенно в другом месте, в безопасном мире?
– Пельдоиви, тролль, будет ждать любого твоего слова. Можешь беседовать с ним мысленно. Любой вопрос, какой угодно совет, справку – все гномы, лешие, кобольды, русалки – весь наш мир – будут служить тебе. Большая сила за твоей спиной… А теперь надо скинуть крылья… Так… Стань оборванцем с впалыми, давно не бритыми щеками. Пусть на твоем новом человечьем лице будут синяки и ссадины, волосы на голове сделай нечесаными, редкими.
Я обернулся в разбойника с большой дороги. Вдобавок глаз тролля, в который я сейчас смотрелся, как в зеркало, несколько искажал мой и без того страшный облик.
Махишасура сунул лапу в ближайший куст, и в его руке ли, лапе ли – так и не могу привыкнуть к постоянным изменениям его облика – оказалась ржавая зазубренная коса.
– Они все с такими ходят, возьми и ты… А теперь ступай.
– Но куда? – спросил я, представив логово Черного – мрачное нелепое сооружение из серого камня.
– Прямо иди, – сказал Яков. – И помни – мы рядом.
Я махнул на прощание Якову, Махишасуре. Пельдоиви подмигнул мне в ответ космическим глазом – послышался треск ударившихся друг о друга верхнего ряда копий с нижним.
9
В уши ввинтился звук, похожий на завывания ветра в печной трубе. Передо мной самое начало улицы. Облокотившись на полуразрушенную плиту забора, я смотрел на серые дома без окон.
– Ты делай что-нибудь, – шепнул Яков, словно стоял где-то рядом со мной. – Железякой размахивай… Они всегда ими машут.
– Вижу одноэтажные ветхие дома без окон, крыши плоские. Кругом грязь, запустение.
– Не стой на одном месте, – голос Якова. – Тот, кто воровал еду, найдет тебя.
Между домами просматривался пустырь, заваленный обломками кирпича, какими-то искореженными конструкциями из ржавого металла, гнилыми бревнами. За свалкой виднелись такие же серые дома.
Я шел уже несколько минут, но не встретил ни единого существа. Осмелев, подошел к ближайшему дому. Отыскал вход. Попытался отворить дверь, но она отвалилась вместе с косяком. Из глубины темного помещения потянуло затхлым воздухом. Махнув для порядка косой, вошел в дверной проем и оглянулся: пусто, никого не привлек шум упавшей двери. В полумраке различил ржавую солдатскую койку, стул с отломанной ножкой и керосиновую лампу без стекла. На койке лежал полосатый матрац. Я вдруг обратил внимание на ступни своих ног. Они вдавились в гнилую древесину пола, и на поверхность выступила влага – значит, я материален. Совершив маленькое открытие, вначале обрадовался… Дверь… Ведь я же дергал ручку… точно, материален. И запах… Я ощущал запах гнили. Надо же – обрел возможность обонять, для того чтоб вдыхать мерзкие запахи. Я повалился на матрац. Он хрустнул, вдавившись от тяжести тела. Ветер продолжал выть в печной трубе. Нагоняющий тоску звук исходил отовсюду, даже из-под гнилого пола.
Наверное, я задремал, потому что, открыв глаза, вдруг услышал голос с улицы.
– Поль. – Кто-то звал меня. – Где ты? – И звук шагов по грязи.
Я крадучись подошел к дверному проему и выглянул. Посреди улицы трепыхался огонек.
– Здесь… Иди сюда, – позвал я, и огонек двинулся ко мне.
Передо мной стоял дурно одетый человек со свечой в руке. Он оглядел меня с головы до ног.
– Двери ломать не надо, – проворчал он, не ответив на приветствие. Осветил комнату и велел прихватить лампу. Затем дунул на свечу и сказал: – Хватайся.
В моей руке оказалось что-то мягкое, похоже – материя.
– Поведу тебя, как пса на поводке. – Он то ли кашлянул, то ли хохотнул. – Не отставай, мазурик.
Узкая полоска материи натянулась, и мы двинулись, разбрызгивая грязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– К слову, о силе тролля. – Яков взялся рукой за острие ресницы над глазом тролля. – А между тем он не может проникнуть в логово Черного, как и все, кто живет в нашем мире. В отличие от тебя. Зачем мы здесь?.. Этого никто не может знать. Может, для того, чтобы быть рядом с тобой, если не согласишься пойти к Черному, в его город. Будем вместе думать, разгадывая замыслы Черного.
– Чего бы и не пойти? – недоуменно спросил я.
– Значит, знай: ты в любое время можешь дать нам знак, спросить совета… – Яков качнул ресницу, похожую на копье малого размера – может, на дротик, как и все костяные, пластины, – окинул взглядом тролля: – Это антенны. Он может принимать любой сигнал, из всех точек Вселенной… Впрочем, он и сам – космос…
Мне вдруг подумалось, если тролль ненароком закроет глаз, наверняка поранит Якова, продолжавшего раскачивать ресницу-копьецо. Интересно, такое нагромождение шипов, острых костяных пластин и прочего может составлять сложнейшую антенну! Хотя где-то мне довелось слышать, человек тоже антенна. Я клялся себе не объяснять происхождение и суть тех или иных чудес мира Якова, а копить информацию для людей с более изощренным умом. Не надо анализировать! Конечно же, мне страшно становится от мысли, что однажды придется распрощаться с существами, которых полюбил за доброту, – придут исследователи и начнут укладывать их жизнь в формулы. Все будет объяснено, исчезнет тайна.
– Вы жили в мире с Черным… Почему теперь считаете его врагом? Объясните.
– Он обманул, сказав, что воскресит Сухорукого… И мы получили от него фантом. Ты знаешь, сколько требуется энергии на подобное?.. Не знаешь?.. Кобольды считают, что столько же, сколько уходит на привидение!
– Ого! – воскликнул я, хотя и понятия не имел, о какой такой энергии идет речь, да и возможно ли вообще сделать привидение.
– Но мы отклонились от главного вопроса: Черный прячет в своем логове людей из вашего мира – их следы обнаружили гномы на берегу озера. Эти люди воруют у гномов еду и косы – зазевается гном, а узелка с едой уже нет как нет и траву хоть руками коси. Пытались наладить разговор с ворами, но попусту потратили время – размахивают косами, не подпускают близко. Лица бешеные, ужас на них.
– Может, просто похожи на людей?
– С одним из них все же удалось установить связь. Гномы носят в условленное место масло и хлеб. Еда исчезает. Черный не испытывает нужды в пище. Кстати, эти люди по каким-то причинам не могут отходить от городской стены дальше нескольких сотен шагов. А потом у них подгибаются ноги. Может, охранное, защитное поле… Если согласишься, мы вместе с хлебом оставим записку, чтоб встретили тебя.
– Что ж, – сказал я. – Попробую разобраться.
Да и чем я, спрашивается, рисковал? Пусть мне что-то придется не по нутру или появится опасность, непредвиденная и необъяснимая, – зажму нос пальцами и очнусь на топчане в доме бабы Ани. И что это может быть за опасность, если тело мое совершенно в другом месте, в безопасном мире?
– Пельдоиви, тролль, будет ждать любого твоего слова. Можешь беседовать с ним мысленно. Любой вопрос, какой угодно совет, справку – все гномы, лешие, кобольды, русалки – весь наш мир – будут служить тебе. Большая сила за твоей спиной… А теперь надо скинуть крылья… Так… Стань оборванцем с впалыми, давно не бритыми щеками. Пусть на твоем новом человечьем лице будут синяки и ссадины, волосы на голове сделай нечесаными, редкими.
Я обернулся в разбойника с большой дороги. Вдобавок глаз тролля, в который я сейчас смотрелся, как в зеркало, несколько искажал мой и без того страшный облик.
Махишасура сунул лапу в ближайший куст, и в его руке ли, лапе ли – так и не могу привыкнуть к постоянным изменениям его облика – оказалась ржавая зазубренная коса.
– Они все с такими ходят, возьми и ты… А теперь ступай.
– Но куда? – спросил я, представив логово Черного – мрачное нелепое сооружение из серого камня.
– Прямо иди, – сказал Яков. – И помни – мы рядом.
Я махнул на прощание Якову, Махишасуре. Пельдоиви подмигнул мне в ответ космическим глазом – послышался треск ударившихся друг о друга верхнего ряда копий с нижним.
9
В уши ввинтился звук, похожий на завывания ветра в печной трубе. Передо мной самое начало улицы. Облокотившись на полуразрушенную плиту забора, я смотрел на серые дома без окон.
– Ты делай что-нибудь, – шепнул Яков, словно стоял где-то рядом со мной. – Железякой размахивай… Они всегда ими машут.
– Вижу одноэтажные ветхие дома без окон, крыши плоские. Кругом грязь, запустение.
– Не стой на одном месте, – голос Якова. – Тот, кто воровал еду, найдет тебя.
Между домами просматривался пустырь, заваленный обломками кирпича, какими-то искореженными конструкциями из ржавого металла, гнилыми бревнами. За свалкой виднелись такие же серые дома.
Я шел уже несколько минут, но не встретил ни единого существа. Осмелев, подошел к ближайшему дому. Отыскал вход. Попытался отворить дверь, но она отвалилась вместе с косяком. Из глубины темного помещения потянуло затхлым воздухом. Махнув для порядка косой, вошел в дверной проем и оглянулся: пусто, никого не привлек шум упавшей двери. В полумраке различил ржавую солдатскую койку, стул с отломанной ножкой и керосиновую лампу без стекла. На койке лежал полосатый матрац. Я вдруг обратил внимание на ступни своих ног. Они вдавились в гнилую древесину пола, и на поверхность выступила влага – значит, я материален. Совершив маленькое открытие, вначале обрадовался… Дверь… Ведь я же дергал ручку… точно, материален. И запах… Я ощущал запах гнили. Надо же – обрел возможность обонять, для того чтоб вдыхать мерзкие запахи. Я повалился на матрац. Он хрустнул, вдавившись от тяжести тела. Ветер продолжал выть в печной трубе. Нагоняющий тоску звук исходил отовсюду, даже из-под гнилого пола.
Наверное, я задремал, потому что, открыв глаза, вдруг услышал голос с улицы.
– Поль. – Кто-то звал меня. – Где ты? – И звук шагов по грязи.
Я крадучись подошел к дверному проему и выглянул. Посреди улицы трепыхался огонек.
– Здесь… Иди сюда, – позвал я, и огонек двинулся ко мне.
Передо мной стоял дурно одетый человек со свечой в руке. Он оглядел меня с головы до ног.
– Двери ломать не надо, – проворчал он, не ответив на приветствие. Осветил комнату и велел прихватить лампу. Затем дунул на свечу и сказал: – Хватайся.
В моей руке оказалось что-то мягкое, похоже – материя.
– Поведу тебя, как пса на поводке. – Он то ли кашлянул, то ли хохотнул. – Не отставай, мазурик.
Узкая полоска материи натянулась, и мы двинулись, разбрызгивая грязь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60