Именно так должен погибнуть Черный… Но что это? Бледнолицый исчез. Вместо него – киселеобразная масса, парящая над соседним креслом. Клянусь, в собранных в верхней части тела бугорках, образовавших простенькую спираль, я углядел выражение удовольствия и блаженства. Я послал новый сигнал боли, страшнее первого, – блаженствует Черный, а я, ослабев до предела, почувствовал кружение в… Даже не знаю, в голове ли? И в тот момент, когда я готов был взорваться, рассеяться по комнате мелкими капельками или обернуться человеком, отдаваясь в руки хозяину Башни, вдруг ощутил прилив новых сил. Сила вливалась в меня снизу. Приятный озноб охватил тело. Сладострастный поток бушевал во мне. Я вновь ощутил свое могущество и способность быть на равных со своим соперником… Метаморфоза… Передо мной стоял бледнолицый. Я хотел… Нет, ничего я уже не хотел, потому что увидел в его лице любопытство и желание чего-то непонятного для меня.
– Садись, садись. – Бледнолицый кивнул. Снял кепку и бросил на пол. – Напрасно ожидаешь подвоха с моей стороны… И не называй меня Черным. Я – Охотник. Обыкновенный Охотник.
Он был подкупающе прост, этот Охотник… Вот он сделал какое-то неуловимое движение рукой, и на столе около меня возник бокал с вишневой жидкостью, пахнущей резедой.
– Ну? Что же ты?.. Кстати, если хочешь лишить меня жизни, вели моему сторожу… Он послушается тебя.
Паук по-прежнему держал под прицелом черной трубки грудь Охотника.
– Пугни его, – приказал я пауку.
Трубка дрогнула, и над головой Охотника в стене появилась вмятина. Облачко пыли медленно осыпалось на спинку кресла. Запахло паленым.
Мне очень не хотелось превращаться в человека, но я сделал это. Правда, пришлось помучиться… Чрезвычайно трудно вылезать из шкуры аморфного существа. Слишком силен соблазн оставаться сильным, могущественным, способным управлять процессами. Как лихо я управился с бокалом, разбившимся, вероятно, где-то за пределами Башни!
– Ты разгадал одну загадку. Вернее, я подсказал тебе. Ключ – мерчанка, похожая на твою девушку. Мерцы появляются в городе по моей воле – верно. А кто такой Хогерт?
– Преступник, как, собственно говоря, и все, живущие в городе. Для меня здесь нет тайны, – сказал я.
Охотник отхлебнул из своего бокала, цокнул языком.
– Правильно. Но… они мертвые преступники. Покойники. Достаточно будет прочитать сообщение в одной из газет трехлетней давности, и ты убедишься, Хогерт погиб при загадочных обстоятельствах – с точки зрения журналистов – в тюрьме, в камере, охраняемой тремя полицейскими… Хогерт обвинялся во взрыве автобуса с пассажирами… Пиру, как тебе известно, при захвате самолета… Кто еще тебя интересует? Я могу перечислить все преступления оказавшихся здесь людей. А ты проверишь, вернувшись в свой мир. О смерти Пиру, кстати, узнаешь из итальянских газет. Там есть и его фотографии.
– Значит, ты можешь оживлять покойников, определяя одних в мерцы, других – жителями города, похожими на людей.
– Определяют приборы, – сказал Охотник, кивнув на корыто. – Лишь они решают, кого переправить в город и в каком виде. А теперь скажи: есть у вас закон, запрещающий снимать копии с покойников? Ведь их тела остаются там, где они захоронены. В городе только копии – клоны, если можно так сказать.
– Но ребенок! Думаю, здесь ты согласишься?
– А что – ребенок? Обычная ошибка, сбой программы, электрон вдруг взял и залетел не туда, куда надо. Стоит ли из этого делать трагедию? Мало ли на Земле гибнет невинных детей в нынешнее время? А сколько их рождается жить, дышать отравленным воздухом, умирать от голода, гибнуть под колесами автомобилей?.. Собственно говоря, ведь и город – часть вашего мира, правда более густо заселенная преступниками. Разве у вас в тюрьмах не рождаются дети?.. Где закон, запрещающий преступникам иметь детей? А теперь посчитай, сколько ваших алкоголиков производит на свет уродов… Программа, которую я заложил в компьютер, с высокой степенью точности исключает возможность появления в городе невинного существа, как, впрочем, и любого умершего естественным путем, не говоря о живущих. Заметь, женщина, опекаемая Хогертом, еще не родила. Да и родит ли?
Он посмотрел на меня, ожидая возражений, готовый разбить все мои сомнения и обвинения, – уверенность светилась в его глазах. Но, клянусь, был в них и страх.
– Формально вроде бы ты прав – законов не нарушал. Но есть ведь законы нравственности. Кто дал тебе право трогать трупы?
– Трупы?.. – Охотник поднес бокал ко рту, отпил глоток, вытер губы тыльной стороной ладони. – Ваша официальная наука не занимается проблемами такого рода… Но я все же постараюсь объяснить. – Он поставил бокал на стол. – Мытари. Так у вас называют тех, кто, наложив на себя руки – преступник, как правило, – не принимается ни в один из кругов духа, где продолжает существовать всякий закончивший телесную жизнь. Ведь со смертью тела жизнь не прекращается… От мерцев же, оставь я их нетронутыми в своих могилах, появлялись бы всякие странности, мешающие течению и пониманию законов в вашем мире. Мерцы – мытари, проклятые людьми и обреченные скитаться меж кругов духа. Вспомни того, кто призывал быть милостивыми к падшим. Этот человек заботился не столько о самих падших, сколько о живущих.
– А эксперименты с кровью – зачем они? – прервал я Охотника, затеявшего разговор о чем-то непонятном для меня. Напрасно он пытается пристегнуть к беседе мистические загогулины. Или он намеренно пытается запутать меня мудреными разглагольствованиями о загробной жизни? – Зачем тебе кровь?..
– Довольно сложный вопрос… Я не специалист и, наверное, вряд ли смогу ответить на него достаточно убедительно.
– Не надо скромничать. – Я усмехнулся. – Если судить по масштабам твоей деятельности… Одни больницы чего стоят!
– Конечно, мои соотечественники – не все, разумеется, – могут популярнее объяснить программу спасения землян. Однако нашим ученым наплевать, что ожидает Землю, если вовремя не вмешаться… А Камос уже послал сюда смертоносную технику. Законы Кольца, соблюдаемые всеми разумными существами, запрещают всякие действия, вредящие Большому Разуму. Потенциальные возможности мозга землянина столь велики, что представляют угрозу не только населению Кольца, но и всей космической жизни в целом… Вы слишком плохо представляете зависимость вашего существования от процессов, протекающих в космосе… Вы сунулись в космическое пространство, не решив вопрос с ядерным оружием, способным при благоприятных обстоятельствах нарушить ход галактического времени… Имеется в виду ядерная война. Ваши дети развлекаются игрушками, имитирующими орудия уничтожения… Законы Кольца категорически запрещают такие игры, как противоречащие смыслу и задачам существования разумной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Садись, садись. – Бледнолицый кивнул. Снял кепку и бросил на пол. – Напрасно ожидаешь подвоха с моей стороны… И не называй меня Черным. Я – Охотник. Обыкновенный Охотник.
Он был подкупающе прост, этот Охотник… Вот он сделал какое-то неуловимое движение рукой, и на столе около меня возник бокал с вишневой жидкостью, пахнущей резедой.
– Ну? Что же ты?.. Кстати, если хочешь лишить меня жизни, вели моему сторожу… Он послушается тебя.
Паук по-прежнему держал под прицелом черной трубки грудь Охотника.
– Пугни его, – приказал я пауку.
Трубка дрогнула, и над головой Охотника в стене появилась вмятина. Облачко пыли медленно осыпалось на спинку кресла. Запахло паленым.
Мне очень не хотелось превращаться в человека, но я сделал это. Правда, пришлось помучиться… Чрезвычайно трудно вылезать из шкуры аморфного существа. Слишком силен соблазн оставаться сильным, могущественным, способным управлять процессами. Как лихо я управился с бокалом, разбившимся, вероятно, где-то за пределами Башни!
– Ты разгадал одну загадку. Вернее, я подсказал тебе. Ключ – мерчанка, похожая на твою девушку. Мерцы появляются в городе по моей воле – верно. А кто такой Хогерт?
– Преступник, как, собственно говоря, и все, живущие в городе. Для меня здесь нет тайны, – сказал я.
Охотник отхлебнул из своего бокала, цокнул языком.
– Правильно. Но… они мертвые преступники. Покойники. Достаточно будет прочитать сообщение в одной из газет трехлетней давности, и ты убедишься, Хогерт погиб при загадочных обстоятельствах – с точки зрения журналистов – в тюрьме, в камере, охраняемой тремя полицейскими… Хогерт обвинялся во взрыве автобуса с пассажирами… Пиру, как тебе известно, при захвате самолета… Кто еще тебя интересует? Я могу перечислить все преступления оказавшихся здесь людей. А ты проверишь, вернувшись в свой мир. О смерти Пиру, кстати, узнаешь из итальянских газет. Там есть и его фотографии.
– Значит, ты можешь оживлять покойников, определяя одних в мерцы, других – жителями города, похожими на людей.
– Определяют приборы, – сказал Охотник, кивнув на корыто. – Лишь они решают, кого переправить в город и в каком виде. А теперь скажи: есть у вас закон, запрещающий снимать копии с покойников? Ведь их тела остаются там, где они захоронены. В городе только копии – клоны, если можно так сказать.
– Но ребенок! Думаю, здесь ты согласишься?
– А что – ребенок? Обычная ошибка, сбой программы, электрон вдруг взял и залетел не туда, куда надо. Стоит ли из этого делать трагедию? Мало ли на Земле гибнет невинных детей в нынешнее время? А сколько их рождается жить, дышать отравленным воздухом, умирать от голода, гибнуть под колесами автомобилей?.. Собственно говоря, ведь и город – часть вашего мира, правда более густо заселенная преступниками. Разве у вас в тюрьмах не рождаются дети?.. Где закон, запрещающий преступникам иметь детей? А теперь посчитай, сколько ваших алкоголиков производит на свет уродов… Программа, которую я заложил в компьютер, с высокой степенью точности исключает возможность появления в городе невинного существа, как, впрочем, и любого умершего естественным путем, не говоря о живущих. Заметь, женщина, опекаемая Хогертом, еще не родила. Да и родит ли?
Он посмотрел на меня, ожидая возражений, готовый разбить все мои сомнения и обвинения, – уверенность светилась в его глазах. Но, клянусь, был в них и страх.
– Формально вроде бы ты прав – законов не нарушал. Но есть ведь законы нравственности. Кто дал тебе право трогать трупы?
– Трупы?.. – Охотник поднес бокал ко рту, отпил глоток, вытер губы тыльной стороной ладони. – Ваша официальная наука не занимается проблемами такого рода… Но я все же постараюсь объяснить. – Он поставил бокал на стол. – Мытари. Так у вас называют тех, кто, наложив на себя руки – преступник, как правило, – не принимается ни в один из кругов духа, где продолжает существовать всякий закончивший телесную жизнь. Ведь со смертью тела жизнь не прекращается… От мерцев же, оставь я их нетронутыми в своих могилах, появлялись бы всякие странности, мешающие течению и пониманию законов в вашем мире. Мерцы – мытари, проклятые людьми и обреченные скитаться меж кругов духа. Вспомни того, кто призывал быть милостивыми к падшим. Этот человек заботился не столько о самих падших, сколько о живущих.
– А эксперименты с кровью – зачем они? – прервал я Охотника, затеявшего разговор о чем-то непонятном для меня. Напрасно он пытается пристегнуть к беседе мистические загогулины. Или он намеренно пытается запутать меня мудреными разглагольствованиями о загробной жизни? – Зачем тебе кровь?..
– Довольно сложный вопрос… Я не специалист и, наверное, вряд ли смогу ответить на него достаточно убедительно.
– Не надо скромничать. – Я усмехнулся. – Если судить по масштабам твоей деятельности… Одни больницы чего стоят!
– Конечно, мои соотечественники – не все, разумеется, – могут популярнее объяснить программу спасения землян. Однако нашим ученым наплевать, что ожидает Землю, если вовремя не вмешаться… А Камос уже послал сюда смертоносную технику. Законы Кольца, соблюдаемые всеми разумными существами, запрещают всякие действия, вредящие Большому Разуму. Потенциальные возможности мозга землянина столь велики, что представляют угрозу не только населению Кольца, но и всей космической жизни в целом… Вы слишком плохо представляете зависимость вашего существования от процессов, протекающих в космосе… Вы сунулись в космическое пространство, не решив вопрос с ядерным оружием, способным при благоприятных обстоятельствах нарушить ход галактического времени… Имеется в виду ядерная война. Ваши дети развлекаются игрушками, имитирующими орудия уничтожения… Законы Кольца категорически запрещают такие игры, как противоречащие смыслу и задачам существования разумной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60