Я убежден в том, что это было сделано сегодня ночью или, скорее, под утро, вскоре после того, как начался дождь.
Лейтенант Куинн степенно кивнул.
- Если я не ошибаюсь, вы также чего-то недосчитываетесь, верно?
Очевидно, Гарри Баттен передал все очень подробно.
- Да. Серебряного портсигара, который много лет лежал на столе губернатора. Вчера во второй половине дня я его ещё видел. Когда около часа назад я вошел сюда, его уже не было.
- Этот портсигар так важен? Почему?
Я на мгновение задумался, затем покачал головой.
- Пока я не хотел бы говорить об этом. Если окно действительно открывали снаружи, то портсигар, конечно, послужит важной уликой против предполагаемого взломщика.
- О'кей, - равнодушно ответил Куинн. - Отложим объяснение на потом. Теперь вы можете мне показать то помещение, где...
Я перебил его.
- У меня ещё одна просьба, лейтенант. Мне бы хотелось, чтобы никто не узнал, почему вы здесь. Полагаете, это получится?
Куинн пожал плечами. Он взял свою шляпу и плащ и посторонился, пропуская меня вперед.
- Конечно, мистер Брайнерд. Ведь речь все равно идет о неофициальном поручении. Я на сегодня службу закончил и, собственно говоря, направляюсь домой. Шеф велел мне заглянуть к вам и при необходимости доложить ему.
- Сюда, пожалуйста, - сказал я и повел его по коридору в библиотеку.
- Ну, наконец-то и вы! - воскликнул врач, увидев меня. - Я закончил. Вот свидетельство о смерти. - Он оторвал заполненный бланк и подал его мне.
- Сердце? - спросил я, не заглядывая в документ.
- Естественно, - ответил он. - Откровенно говоря, я удивлен, как долго продержался старый джентльмен. Его неосторожность была безгранична, и он принципиально не выполнял моих предписаний. Очень трудный пациент.
Врач, замолчав, покинул библиотеку. Я обернулся, когда лейтенант Куинн осторожно потянул из моих пальцев свидетельство о смерти.
- Действительно, - пробормотал он, - Сердце. - И вернул мне документ.
- А где же то окно, о котором вы упоминали?
Я положил свидетельство о смерти на письменный стол, прижав его одной из многочисленных безделушек, и снова прикрыл труп стенным ковром, который врач откинул при осмотре. Широко раскрытые глаза покойного смотрели на меня невидящим взором, а перекошенный рот, казалось, выражал возмущение тем унижением его достоинства, которое причинила ему кончина. Осторожно разгладив покрывало, я встал, обошел вокруг письменного стола и раздвинул шторы.
Дождь ослабел. Я молча указал на крайнее окно слева и отступил в сторону.
Лейтенант сразу же заметил промокший под дождем кусок войлока. Он исследовал его с таким же интересом, как и я, только подошел к делу более основательно и внимательно. Прежде чем открыть окно, он осмотрел медную задвижку под всеми мыслимыми углами зрения. Потом открыл створку окна, осмотрел разрезанную полоску войлока, осторожно её ощупал, хмыкнул и выпрямился.
- Закройте за мной окно. Я постучу в стекло, когда закончу.
Выполняя его просьбу, я закрыл окно и напряженно стал следить за узким лучом света карманного фонаря. Тот зигзагом скользнул по каменным плитам террасы и по лужайке, блуждая, прыгнул на выступ стены и, наконец, исчез в темноте.
Оставшись в бездействии, я мысленно бился с той массой проблем, которые стояли передо мной в то утро. Нужно известить похоронное бюро. Следует позаботиться о траурной церемонии и о подготовке к похоронам. Для такого видного общественного деятеля, как губернатор Эмблер, нельзя было ограничиться обычной скромной процедурой. Я представил себе шум в прессе, бесчисленные соболезнования, некрологи, траурные речи, и у меня на душе стало совсем тоскливо. Потом я задал себе вопрос, что там снаружи делает лейтенант Куинн, нашел ли он что-нибудь, и, если да, то что это позволит доказать.
Пожав плечами, я оставил бесцельные размышления, вместо них сосредоточившись на предрассветных сумерках за окном, пока вдруг не увидел слабый отблеск света в самом конце сада. Он скользнул по гравийной дорожке, прыгая в разные стороны, скрылся за кустами, мигнул ещё раз, пересекая террасу, и погас. Лейтенант постучал в стекло, я отступил назад и впустил его.
- Что-нибудь нашли? - взволнованно спросил я.
- Минутку. - Он снял плащ, положил его на кресло, а него бросил свою шляпу. Затем сел за письменный стол, стиснул руки и наклонился вперед. Лицо его оставалось в тени, но я чувствовал, что он испытующе смотрит на меня.
- Вы осматривали это окно, верно? - спросил он как бы между прочим. До того, как позвонили?
- Да.
Он не шелохнулся.
- После этого вы вылезли наружу и осмотрели сад, так?
- С какой стати? Нет. Мне бросилась в глаза мокрая полоска войлока, и тогда я - в присутствии дворецкого - открыл створку окна и заметил, что полоска была разрезана. Но ни на террасу, ни в сад я не выходил. Дождь шел настолько сильный, что у меня даже мысли такой не появилось. А мне следовало это сделать? вылезть?
- Счастье, что вы этого не сделали, - сухо ответил Куинн.
- Снаружи, на стене рядом с окном и на стекле есть два испачканных места. Отпечатки неотчетливые. Должно быть, кто-то задел мокрым рукавом. След на засохшей пыли хорошо виден. Следы ног, конечно, за это время размыло дождем, но снаружи, на дорожке, очевидно, кто-то споткнулся. Из земли вывернуто несколько камешков, а прямо рядом с ними довольно глубокий круглый отпечаток, как будто от колена. Точное время его происхождения я не могу определить, но появиться здесь давно он не мог. Эта дорожка тянется через сад, а затем идет параллельно стене, такой низкой, что через неё может перемахнуть любой ребенок.
- Я понимаю. Какой же вывод сделали вы из всего этого, лейтенант?
Он покачал головой и улыбнулся.
- Выводы делает шеф, мистер Брайнерд. - Он протянул руку и разжал пальцы прямо под лампой. - Вы знаете, что это такое?
Я обошел вокруг письменного стола и с любопытством осмотрел его находку. Речь шла, очевидно, о своего рода спичке. Она была значительно короче тех, что применяются у нас, имела странную бледную, тускло поблескивающую окраску. Один её конец был обуглен.
- Возьмите её. - Он положил палочку на поверхность стола. Я взял её двумя пальцами, осторожно поворачивая в разные стороны. Она была сделана из воска, имела настоящий фитиль и походила на миниатюрную копию обычной свечи.
- Мне эта вещь знакома, - произнес я. - Это восковые спички, насколько мне известно, они называются "вестас".
- Они имеют ещё целый ряд названий, - пояснил Куинн. В некоторых европейских странах они довольно широко распространены. - Он бросил на меня зоркий взгляд. - Впрочем, в Мексике тоже. Здесь у нас их редко увидишь, но ближе к границе их как песка на морском берегу. Там они называются "сериллос".
Он откинулся назад и кресло заскрипело под его тяжестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Лейтенант Куинн степенно кивнул.
- Если я не ошибаюсь, вы также чего-то недосчитываетесь, верно?
Очевидно, Гарри Баттен передал все очень подробно.
- Да. Серебряного портсигара, который много лет лежал на столе губернатора. Вчера во второй половине дня я его ещё видел. Когда около часа назад я вошел сюда, его уже не было.
- Этот портсигар так важен? Почему?
Я на мгновение задумался, затем покачал головой.
- Пока я не хотел бы говорить об этом. Если окно действительно открывали снаружи, то портсигар, конечно, послужит важной уликой против предполагаемого взломщика.
- О'кей, - равнодушно ответил Куинн. - Отложим объяснение на потом. Теперь вы можете мне показать то помещение, где...
Я перебил его.
- У меня ещё одна просьба, лейтенант. Мне бы хотелось, чтобы никто не узнал, почему вы здесь. Полагаете, это получится?
Куинн пожал плечами. Он взял свою шляпу и плащ и посторонился, пропуская меня вперед.
- Конечно, мистер Брайнерд. Ведь речь все равно идет о неофициальном поручении. Я на сегодня службу закончил и, собственно говоря, направляюсь домой. Шеф велел мне заглянуть к вам и при необходимости доложить ему.
- Сюда, пожалуйста, - сказал я и повел его по коридору в библиотеку.
- Ну, наконец-то и вы! - воскликнул врач, увидев меня. - Я закончил. Вот свидетельство о смерти. - Он оторвал заполненный бланк и подал его мне.
- Сердце? - спросил я, не заглядывая в документ.
- Естественно, - ответил он. - Откровенно говоря, я удивлен, как долго продержался старый джентльмен. Его неосторожность была безгранична, и он принципиально не выполнял моих предписаний. Очень трудный пациент.
Врач, замолчав, покинул библиотеку. Я обернулся, когда лейтенант Куинн осторожно потянул из моих пальцев свидетельство о смерти.
- Действительно, - пробормотал он, - Сердце. - И вернул мне документ.
- А где же то окно, о котором вы упоминали?
Я положил свидетельство о смерти на письменный стол, прижав его одной из многочисленных безделушек, и снова прикрыл труп стенным ковром, который врач откинул при осмотре. Широко раскрытые глаза покойного смотрели на меня невидящим взором, а перекошенный рот, казалось, выражал возмущение тем унижением его достоинства, которое причинила ему кончина. Осторожно разгладив покрывало, я встал, обошел вокруг письменного стола и раздвинул шторы.
Дождь ослабел. Я молча указал на крайнее окно слева и отступил в сторону.
Лейтенант сразу же заметил промокший под дождем кусок войлока. Он исследовал его с таким же интересом, как и я, только подошел к делу более основательно и внимательно. Прежде чем открыть окно, он осмотрел медную задвижку под всеми мыслимыми углами зрения. Потом открыл створку окна, осмотрел разрезанную полоску войлока, осторожно её ощупал, хмыкнул и выпрямился.
- Закройте за мной окно. Я постучу в стекло, когда закончу.
Выполняя его просьбу, я закрыл окно и напряженно стал следить за узким лучом света карманного фонаря. Тот зигзагом скользнул по каменным плитам террасы и по лужайке, блуждая, прыгнул на выступ стены и, наконец, исчез в темноте.
Оставшись в бездействии, я мысленно бился с той массой проблем, которые стояли передо мной в то утро. Нужно известить похоронное бюро. Следует позаботиться о траурной церемонии и о подготовке к похоронам. Для такого видного общественного деятеля, как губернатор Эмблер, нельзя было ограничиться обычной скромной процедурой. Я представил себе шум в прессе, бесчисленные соболезнования, некрологи, траурные речи, и у меня на душе стало совсем тоскливо. Потом я задал себе вопрос, что там снаружи делает лейтенант Куинн, нашел ли он что-нибудь, и, если да, то что это позволит доказать.
Пожав плечами, я оставил бесцельные размышления, вместо них сосредоточившись на предрассветных сумерках за окном, пока вдруг не увидел слабый отблеск света в самом конце сада. Он скользнул по гравийной дорожке, прыгая в разные стороны, скрылся за кустами, мигнул ещё раз, пересекая террасу, и погас. Лейтенант постучал в стекло, я отступил назад и впустил его.
- Что-нибудь нашли? - взволнованно спросил я.
- Минутку. - Он снял плащ, положил его на кресло, а него бросил свою шляпу. Затем сел за письменный стол, стиснул руки и наклонился вперед. Лицо его оставалось в тени, но я чувствовал, что он испытующе смотрит на меня.
- Вы осматривали это окно, верно? - спросил он как бы между прочим. До того, как позвонили?
- Да.
Он не шелохнулся.
- После этого вы вылезли наружу и осмотрели сад, так?
- С какой стати? Нет. Мне бросилась в глаза мокрая полоска войлока, и тогда я - в присутствии дворецкого - открыл створку окна и заметил, что полоска была разрезана. Но ни на террасу, ни в сад я не выходил. Дождь шел настолько сильный, что у меня даже мысли такой не появилось. А мне следовало это сделать? вылезть?
- Счастье, что вы этого не сделали, - сухо ответил Куинн.
- Снаружи, на стене рядом с окном и на стекле есть два испачканных места. Отпечатки неотчетливые. Должно быть, кто-то задел мокрым рукавом. След на засохшей пыли хорошо виден. Следы ног, конечно, за это время размыло дождем, но снаружи, на дорожке, очевидно, кто-то споткнулся. Из земли вывернуто несколько камешков, а прямо рядом с ними довольно глубокий круглый отпечаток, как будто от колена. Точное время его происхождения я не могу определить, но появиться здесь давно он не мог. Эта дорожка тянется через сад, а затем идет параллельно стене, такой низкой, что через неё может перемахнуть любой ребенок.
- Я понимаю. Какой же вывод сделали вы из всего этого, лейтенант?
Он покачал головой и улыбнулся.
- Выводы делает шеф, мистер Брайнерд. - Он протянул руку и разжал пальцы прямо под лампой. - Вы знаете, что это такое?
Я обошел вокруг письменного стола и с любопытством осмотрел его находку. Речь шла, очевидно, о своего рода спичке. Она была значительно короче тех, что применяются у нас, имела странную бледную, тускло поблескивающую окраску. Один её конец был обуглен.
- Возьмите её. - Он положил палочку на поверхность стола. Я взял её двумя пальцами, осторожно поворачивая в разные стороны. Она была сделана из воска, имела настоящий фитиль и походила на миниатюрную копию обычной свечи.
- Мне эта вещь знакома, - произнес я. - Это восковые спички, насколько мне известно, они называются "вестас".
- Они имеют ещё целый ряд названий, - пояснил Куинн. В некоторых европейских странах они довольно широко распространены. - Он бросил на меня зоркий взгляд. - Впрочем, в Мексике тоже. Здесь у нас их редко увидишь, но ближе к границе их как песка на морском берегу. Там они называются "сериллос".
Он откинулся назад и кресло заскрипело под его тяжестью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42