- Я поднял графин за узкое горло и посмотрел на свет. - Вы его вымыли?
Мисс Харкорт покачала головой. Графин был безупречно чистым и блестел, как полированный. Никаких следов на стенках, никакого осадка на дне, ничего.
Я напряженно размышлял. Неделю назад - в тот самый день, когда я заболел - я налил себе рюмку хереса, и графин оставался почти полным. Тут я, определенно, не мог заблуждаться. Дело было не слишком важным, но мне совсем не нравилось, что кто-то тайком грабит запасы хереса моего деда.
- Вы верите, что кто-то потихоньку пьет из этого арсенала? - спросил я.
Мисс Харкорт сидела на корточках перед шкафчиком и доставала новую бутылку. Она поспешно выпрямилась и повернулась ко мне.
- Исключено! - с возмущением воскликнула она. - Из наших сотрудников никто на это не пойдет. Кроме того, ключ только у меня, а вы, надеюсь, не считаете, что я...
- Не говорите глупости. Этот херес полностью в вашем распоряжении. Пейте, сколько хотите. - Возмущенное выражение её лица вызвало у меня улыбку. - Отцу, вероятно, эта идея доставила бы удовольствие.
К моему удивлению, она стыдливо покраснела. Потом улыбнулась милой улыбкой, осветившей её лицо и странным образом молодившей её. Это напомнило мне, что ведь мисс Харкорт тоже была когда-то молода и красива.
- Ваш отец всегда был очень щедр по части своего хереса, - кратко заметила она и протянула затем мне непочатую бутылку, которую я откупорил с такой же церемонной торжественностью, как когда-то это делал мой отец. Перелив херес в графин, я достал ещё одну рюмку.
- Составите мне компанию на одну рюмочку, мисс Харкорт?
- В другой раз с превеликим удовольствием, мистер Джон. Но не сейчас. Благодарю.
Я налил себе рюмку, при этом все ещё ломая голову над загадочным исчезновением хереса.
- Как вы считаете, возможно, что кто-то раздобыл ключ к этому шкафчику?
Мисс Харкорт подумала.
- Конечно возможно. Здесь же входит и выходит масса людей. Уборщицы, управляющий домом, ночные сторожа; у всех есть ключи к этому кабинету. Но до сих пор это не доставляло никаких неприятностей. Я, собственно говоря, тоже не могу подумать, что...
Звонок телефона перебил её.
- Я подойду. - Она сняла трубку.
Я посмотрел вино на свет. Херес был кристально чист. Он имел превосходный, слегка коричневатый оттенок темного золота - благородный напиток, которым я всегда наслаждался. Но сегодня он вдруг стал мне отвратителен и мой желудок взбунтовался против него. Я отставил рюмку. С ухмылкой я подумал, что дело в так часто хулимых нами инстинктах. Мой желудок не забыл, что дедушкин херес был последним напитком, который я принял перед тем болезненным приступом гриппа. Он больше не желал хереса. С него было довольно. Я вылил нетронутое содержимое рюмки обратно в графин.
- Мистер Джон, у телефона кто-то от Чартера, - возбужденно сообщила мисс Харкорт. - Речь идет о цепочке, которую вы им отдали сегодня утром. Она протянула мне трубку.
- Да, что случилось? - нетерпеливо спросил я. - Вы не можете её починить?
Человек на другом конце провода на мгновение, казалось, заколебался. Затем ответил:
- Нет-нет, конечно мы можем её починить, мистер Брайнерд. Дело только в замочке...
- Правильно, - перебил я. - Вы уже говорили об этом сегодня утром. Или, если это были не вы, - голос показался мне незнакомым, - то один из ваших служащих. Ему не нравился теперешний запор цепочки. Вы все ещё придерживаетесь мнения, что его нужно заменить?
- Конечно, мистер Брайнерд, - сказал мужчина с явным облегчением. Как раз об этом и идет речь. Новый замочек безусловно гораздо лучше. Мы отобрали для вас несколько образцов и будем благодарны вам, если бы вы зашли и выбрали.
Я бросил взгляд на часы. Около двенадцати. Ювелирный магазин находился всего в нескольких шагах.
- Хорошо. - В конце концов я обещал Лесли позаботиться о её вещице. Через несколько минут я буду у вас. - Я положил трубку.
Хотя все утро было переполнено событиями, по-настоящему работой я так и не занялся.
- Я сейчас ухожу, мисс Харкорт. Ленч проведу в клубе. Если кто-нибудь позвонит, можете сказать, что всю вторую половину дня я буду здесь. Может быть, тогда мы сможем, наконец, заняться делами, - сорвалось у меня с легким раздражением.
Когда я вышел на улицу, как раз поднялся вой фабричных сирен, тот пронзительный, проникающий до мозга костей звук, к которому я никогда не мог привыкнуть. За несколько секунд тротуары заполнились людьми. Спешащая толпа безжалостно потащила меня, толкая и сжимая со всех сторон. Избежать этого было невозможно.
На первом перекрестке стало совсем плохо. Пока на светофоре горел красный свет, плотная толпа пешеходов на углу ожидала зеленого. Я стоял у самого края тротуара, и какой-то невидимый мне человек, стоящий сзади, все время упирался мне в ребра острым краем коробки. Я пытался избавиться от этого давления, но был так сильно стиснут, что не мог пошевелиться. Дело усугублялось ещё тем, что я, в сущности, ещё толком не поправился. Этот короткий переход стоил мне такого напряжения, что ноги уже дрожали. На углу стоял городской автобус. Внезапно он выпустил зловонное газовое облако выхлопа. Я задержал дыхание и отшатнулся назад. Этот проклятый газ всегда вызывал у меня кашель.
Шаг назад стал ошибкой. Какую-то долю секунды я стоял практически только на одной ноге, и именно в этот миг давление сзади возросло. Кто-то толкнул меня в плечо, я потерял равновесие и стал падать вперед. На меня надвигался грузовик, я попытался отскочить в сторону и растянулся во весь рост. Дюжина женщин пронзительно закричала, заскрипели тормоза. Грузовик остановился. Выхлопные газы окутали меня, ядовитое облако проникло в нос и в рот. Мои глаза слезились. Я оперся на руки и захлебнулся в кашле. Мне было плохо, но я остался жив, и это граничило с чудом.
Человеком, который помог мне подняться на ноги, оказался малый с внешностью покойника, с желтой гвоздикой в петлице и выражением хронического недовольства на лице. Он угрожающе размахивал своей костлявой рукой и извергал страшные проклятия, заботливо переводя меня на другую сторону улицы.
- Мерзкие парни эти водители! Они на самом деле вбили в голову, что улицы принадлежат только им! Подайте на него в суд, сэр. С удовольствием дам показания против него. Этому невежде нужно указать его место. Никто уже не чувствует себя в безопасности перед ними.
- Большое спасибо. Вы очень любезны, - бормотал я, в то время как он хлопотливо отряхивал мой пиджак. - Не беспокойтесь. Я уже в полном порядке.
Толпа любопытных постепенно рассеялась. Глубоко потрясенный водитель, которого это неожиданное происшествие ошеломило по меньшей мере так же сильно, как и меня, продолжил свой путь. Его вины тут не было. Если вообще можно вести речь о чьей-то вине, за это должно быть ответственно сумасшедшее уличное движение большого города, спешка и давка недисциплинированной, безликой массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Мисс Харкорт покачала головой. Графин был безупречно чистым и блестел, как полированный. Никаких следов на стенках, никакого осадка на дне, ничего.
Я напряженно размышлял. Неделю назад - в тот самый день, когда я заболел - я налил себе рюмку хереса, и графин оставался почти полным. Тут я, определенно, не мог заблуждаться. Дело было не слишком важным, но мне совсем не нравилось, что кто-то тайком грабит запасы хереса моего деда.
- Вы верите, что кто-то потихоньку пьет из этого арсенала? - спросил я.
Мисс Харкорт сидела на корточках перед шкафчиком и доставала новую бутылку. Она поспешно выпрямилась и повернулась ко мне.
- Исключено! - с возмущением воскликнула она. - Из наших сотрудников никто на это не пойдет. Кроме того, ключ только у меня, а вы, надеюсь, не считаете, что я...
- Не говорите глупости. Этот херес полностью в вашем распоряжении. Пейте, сколько хотите. - Возмущенное выражение её лица вызвало у меня улыбку. - Отцу, вероятно, эта идея доставила бы удовольствие.
К моему удивлению, она стыдливо покраснела. Потом улыбнулась милой улыбкой, осветившей её лицо и странным образом молодившей её. Это напомнило мне, что ведь мисс Харкорт тоже была когда-то молода и красива.
- Ваш отец всегда был очень щедр по части своего хереса, - кратко заметила она и протянула затем мне непочатую бутылку, которую я откупорил с такой же церемонной торжественностью, как когда-то это делал мой отец. Перелив херес в графин, я достал ещё одну рюмку.
- Составите мне компанию на одну рюмочку, мисс Харкорт?
- В другой раз с превеликим удовольствием, мистер Джон. Но не сейчас. Благодарю.
Я налил себе рюмку, при этом все ещё ломая голову над загадочным исчезновением хереса.
- Как вы считаете, возможно, что кто-то раздобыл ключ к этому шкафчику?
Мисс Харкорт подумала.
- Конечно возможно. Здесь же входит и выходит масса людей. Уборщицы, управляющий домом, ночные сторожа; у всех есть ключи к этому кабинету. Но до сих пор это не доставляло никаких неприятностей. Я, собственно говоря, тоже не могу подумать, что...
Звонок телефона перебил её.
- Я подойду. - Она сняла трубку.
Я посмотрел вино на свет. Херес был кристально чист. Он имел превосходный, слегка коричневатый оттенок темного золота - благородный напиток, которым я всегда наслаждался. Но сегодня он вдруг стал мне отвратителен и мой желудок взбунтовался против него. Я отставил рюмку. С ухмылкой я подумал, что дело в так часто хулимых нами инстинктах. Мой желудок не забыл, что дедушкин херес был последним напитком, который я принял перед тем болезненным приступом гриппа. Он больше не желал хереса. С него было довольно. Я вылил нетронутое содержимое рюмки обратно в графин.
- Мистер Джон, у телефона кто-то от Чартера, - возбужденно сообщила мисс Харкорт. - Речь идет о цепочке, которую вы им отдали сегодня утром. Она протянула мне трубку.
- Да, что случилось? - нетерпеливо спросил я. - Вы не можете её починить?
Человек на другом конце провода на мгновение, казалось, заколебался. Затем ответил:
- Нет-нет, конечно мы можем её починить, мистер Брайнерд. Дело только в замочке...
- Правильно, - перебил я. - Вы уже говорили об этом сегодня утром. Или, если это были не вы, - голос показался мне незнакомым, - то один из ваших служащих. Ему не нравился теперешний запор цепочки. Вы все ещё придерживаетесь мнения, что его нужно заменить?
- Конечно, мистер Брайнерд, - сказал мужчина с явным облегчением. Как раз об этом и идет речь. Новый замочек безусловно гораздо лучше. Мы отобрали для вас несколько образцов и будем благодарны вам, если бы вы зашли и выбрали.
Я бросил взгляд на часы. Около двенадцати. Ювелирный магазин находился всего в нескольких шагах.
- Хорошо. - В конце концов я обещал Лесли позаботиться о её вещице. Через несколько минут я буду у вас. - Я положил трубку.
Хотя все утро было переполнено событиями, по-настоящему работой я так и не занялся.
- Я сейчас ухожу, мисс Харкорт. Ленч проведу в клубе. Если кто-нибудь позвонит, можете сказать, что всю вторую половину дня я буду здесь. Может быть, тогда мы сможем, наконец, заняться делами, - сорвалось у меня с легким раздражением.
Когда я вышел на улицу, как раз поднялся вой фабричных сирен, тот пронзительный, проникающий до мозга костей звук, к которому я никогда не мог привыкнуть. За несколько секунд тротуары заполнились людьми. Спешащая толпа безжалостно потащила меня, толкая и сжимая со всех сторон. Избежать этого было невозможно.
На первом перекрестке стало совсем плохо. Пока на светофоре горел красный свет, плотная толпа пешеходов на углу ожидала зеленого. Я стоял у самого края тротуара, и какой-то невидимый мне человек, стоящий сзади, все время упирался мне в ребра острым краем коробки. Я пытался избавиться от этого давления, но был так сильно стиснут, что не мог пошевелиться. Дело усугублялось ещё тем, что я, в сущности, ещё толком не поправился. Этот короткий переход стоил мне такого напряжения, что ноги уже дрожали. На углу стоял городской автобус. Внезапно он выпустил зловонное газовое облако выхлопа. Я задержал дыхание и отшатнулся назад. Этот проклятый газ всегда вызывал у меня кашель.
Шаг назад стал ошибкой. Какую-то долю секунды я стоял практически только на одной ноге, и именно в этот миг давление сзади возросло. Кто-то толкнул меня в плечо, я потерял равновесие и стал падать вперед. На меня надвигался грузовик, я попытался отскочить в сторону и растянулся во весь рост. Дюжина женщин пронзительно закричала, заскрипели тормоза. Грузовик остановился. Выхлопные газы окутали меня, ядовитое облако проникло в нос и в рот. Мои глаза слезились. Я оперся на руки и захлебнулся в кашле. Мне было плохо, но я остался жив, и это граничило с чудом.
Человеком, который помог мне подняться на ноги, оказался малый с внешностью покойника, с желтой гвоздикой в петлице и выражением хронического недовольства на лице. Он угрожающе размахивал своей костлявой рукой и извергал страшные проклятия, заботливо переводя меня на другую сторону улицы.
- Мерзкие парни эти водители! Они на самом деле вбили в голову, что улицы принадлежат только им! Подайте на него в суд, сэр. С удовольствием дам показания против него. Этому невежде нужно указать его место. Никто уже не чувствует себя в безопасности перед ними.
- Большое спасибо. Вы очень любезны, - бормотал я, в то время как он хлопотливо отряхивал мой пиджак. - Не беспокойтесь. Я уже в полном порядке.
Толпа любопытных постепенно рассеялась. Глубоко потрясенный водитель, которого это неожиданное происшествие ошеломило по меньшей мере так же сильно, как и меня, продолжил свой путь. Его вины тут не было. Если вообще можно вести речь о чьей-то вине, за это должно быть ответственно сумасшедшее уличное движение большого города, спешка и давка недисциплинированной, безликой массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42