Разве сегодня? Он машинально распечатал письмо и развернул серый, испещренный ксерокопированным канцелярским шрифтом листок бумаги с говяжьим довеском печати в углу. - Сегодня, - сказала Марина, разглядывая себя в зеркало. - Разве не во вторник? - спросил Тема, читая казенные слова и пытаясь, одновременно с разговором, придать этим словам какой-нибудь подходящий смысл. - Сегодня вторник, - ответила Марина раздеваясь. - Двенадцатое августа. Если ты не против, - мягко добавила она, стоя полуголая в комнатном полумраке, взявшись за приоткрытую дверцу шкафа. "Уведомление", - было написано в письме, - "Получателю сего, гражданину Кузину Тимофею Львовичу, проживающему по адресу Поварской пер.47/3 кв. 11 (адрес и фамилмия были вписаны размашистым от руки в предусмотрительно оставленный пунктирный промежуток) предлагается (далее слова "в течение месяца со дня получения уведомления" были решительно зачеркнуты и над ними было вписано "до 15 сент. с. г.") явиться в районное отделение Государственной Налоговой Инспекции Центрального района г. С.-Пб. для выяснения вопросов, связанных с ежегодной подачей налоговой декларации." - Нет, не против, - сказал Тема, комкая письмо. Он бросил письмо на пол, комок бумаги запрыгал по паркету. - Я просто день перепутал. Я думал, сегодня воскресенье. Марина открыла платяной шкаф и застыла как вкопанная. В шкафу, на разворошенных стопках постельного белья сидела полуголая Вера и целилась в Марину из пистолета. Марина сразу вспомнила свой неудачный разговор с Темой на втором этаже ночного клуба и снова, автоматически, почувствовала себя бессмысленной, ни к чему не пригодной человеческой машинкой. Ей стало досадно. - Это еще кто? - спросила она брезгливо. - Это моя сестра, - ответил Тема без колебания. - Я же тебя предупреждала, - сказала Марина расстроенно. - Слушай, ты, - сказала Вера, выбираясь из шкафа и поочередно одевая туфли, - отойди в сторону, не суетись и не дергайся, а то я тебе в два счета башку прострелю, икнуть не успеешь. Где мое платье? - огляделась она по сторонам. Она отыскала на стуле платье, бросила его на плечо и попятилась к дверям. - Ты что думаешь, - добавила она, остановившись в дверном проеме - я не знаю, как с этой штуковиной обращаться? Она подумала, оглянулась, протянула руку и аккуратно приставила пистолет к марининой голове. - Отлично знаю, - закончила Вера, с удовольствием надавливая стволом. Марина слегка отвела голову. На лбу у нее обозначилась бледно-розовая двойная окружность. - Ни на кого нельзя положиться, правда? - ласково спросила Вера, заглянула Марине в глаза и неожиданно зябко поежилась. В спину ей, прямо в нежный, поросший пепельным пухом холмик позвонка над застежкой бюстгальтера уперся ствол помпового ружья, добытого Темой из-под ванны. - Брось пистолет, - попросил Тема миролюбиво. - Было у вас что-нибудь? - беспомощно спросила Марина. Вера и Тема заговорили одновременно. - Конечно было, - сказала Вера ядовито. - Все было. Сначала стоя в ванной, потом на кухне, сидя, на столе, потом лежа, потом боком, потом валетом, потом вместе с собачкой, а потом посудным ежиком для полного счастья. - Конечно не было, - сказал Тема испуганно. - Ничего не было. Это правда моя сестра двоюродная. Она из Воронежа вчера приехала. Я ее встретил на вокзале и мы зашли к нам кофе попить, пока метро не откроется. Она у тети Эллы остановилась. Она просто ванну собиралась принять с дороги. Я ее пальцем не трогал. Честно. Вера обернулась и презрительно покосилась на него через плечо. - Кавалер, называется, - сказала она. - У нее муж контр-адмирал, - добавил зачем-то Тема. - Тогда чего ты ждешь? - донесся из комнаты отчаянный маринин голос и Тема сразу же нажал на спуск. Помповое ружье у него в руках испуганно отпрыгнуло от вериной спины, изрядная круглая дыра в которой образовалась, казалось, еще до выстрела, и Вера молча, как сломанная кукла, повалилась на пол с пистолетом в руке. Когда она упала, Тема увидел перед собой забрызганную кровью Марину. Марина мрачно смотрела на него. - Я тебе стихи сочинил, - извиняющимся тоном сказал Тема и свободной рукой достал из кармана аккуратно свернутый рулончик туалетной бумаги, - Всю ночь работал, - добавил он. Марина скептически промолчала. - Честно, - сказал Тема безнадежно. Он бросил рулончик Марине. Рулончик ударился о маринин живот, упал, покатился, разматываясь, по полу и остановился, наткнувшись на опрокинутое верино лицо. Они вместе понаблюдали за рулончиком и снова посмотрели друг на друга. Марина поморщилась, подумала, покосилась в зеркало, наклонилась, подняла свободный конец бумажной ленты и недоверчиво прочитала первую строчку. Тема беззвучно поставил ружье в угол. В этот момент из кухни послышался приглушенный звонок радиотелефона. Сначала засигналила одна трубка. За ней другая, потом третья, четвертая, они все запели на разные лады, словно пытаясь договориться о чем-то с уличными, притихшими было птицами. Младенец на кровати пошевелился, чмокнул раз губами, открыл сонные глаза и негромко просительно захныкал. Машинально сворачивая рулон, Марина быстро присела на край кровати, аккуратно подхватила сына на руки, поднесла к голой груди и принялась кормить. Тема засмотрелся на нее. Утренний неотчетливый свет нежно обволакивал ее и продолговатый, отразившийся в зеркальном фацете блик наискосок пересекал младенческое лицо, задевая краем агатовый завиток неправдоподобно маленького уха, и волнистой чертой поднимался вверх по ее идеально очерченному плечу. - Ладно, - сказала она негромко, - собирайся. А то не успеем.
Глава 11
В церкви было сумрачно и прохладно, как в аквариуме, и пахло свечами и антикварным магазином. - Волнуешься? - с любопытством спросила Марину Кореянка Хо. - Ужасно, - сказала Марина, отдала ей Иосифа и стала поправлять фату, округлым классическим жестом высоко заводя за голову руки в кружевных белых перчатках. Она чувствовала необъяснимую гордость, как будто венчание, которое само по себе, в религиозном смысле она в грош не ставила, было исключительно ее заслугой, более того - ее собственным изобретением. Как будто она сама придумала все эти пыльные колонны и пилястры, ангелов с позолоченными крыльями, разнообразно и щедро костюмированных священников, густые, зеленовато-серые кущи за окном, Тему, маму, Антона, Кореянку Хо и самого Бога с симпатичной старомодной торжественностью выглядывающего сквозь витраж из-за алтаря. Она сама ощущала себя в этот момент создателем и единственная ее забота сейчас была осторожность - не погубить все в последнюю секунду неловким движением, не переусердствовать, дать деловитому времени, как подмастерью, самому закончить неожиданно складывающийся шедевр. - Я тоже, - сказала Кореянка Хо и поежилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68