Вполне бездумно Альфред Викторович включил телефон и столь же рассеяно набрал номер зимней дачи Чураковых. В трубке щелкнуло и печальный голос Нины произнес.
- Говорит автоответчик. Похороны Федора Михайловича Чуракова состоятся во вторник, в полдень. Отпевание в церкви села Косинское. Сделайте милость.
Альфред Викторович положил трубку и прикинул дни текущей недели. Этот самый вторник и выходил... Часы показывали без четверти одиннадцать...
Панихида вот-вот начнется... Из трупа невинно убиенного сочится кровь, когда к нему приближается убийца.... Закатилось ли уже "черное солнце" или стоит над головой?....М-да... Идти на похороны или нет?
Через четверть часа Альфред Викторович осторожно вылез из своей квартиры через окно, прикрыл его, убедился, что в пустом дворе его действий никто не приметил и, крайне довольный сам собой, поспешил к своему автомобилю. Кому могла достаться пуля или волчья картеч из ружья, оставленного в прихожей, его решительно не интересовало.
глава 3
С ранней юности и до седых волос Альфред Викторович мучился вопросом - трус ли он по своей натуре, или человек отважный, мужественный. Жизненные ситуации не давали однозначного ответа. Однажды, осенней ночью, он панически убегал по шпалам, (в одних трусах и тапочках, кстати) спасаясь от преследования папаши своей "невесты". Папаша был тщедушен и невооружен, ростом не дотягивался Альфреду Викторовичу и до подбородка - соплей перешить можно было, но Альфред Викторович, теряя тапочки, бежал от него несколько километров и упрятался на финише кросса по пересеченной местности в какой-то звериной норе. Но чуть позже этого события, в маленьком городке Зуевске, он же, А.В. Комаровский отважно бился с двумя своими соперниками разом. Ни на пядь не сдал своих позиций, был покалечен, но все же вышел из боя победителем. В качестве приза триумфатор был одарен теплой постелью прелестницы, которую завоевал именно он - сражавшийся, как лев, Альф Комаровский.
Он не боялся милиционеров(!), стаи обкуренных и агрессивных молокососов, высоты, воды, сумасшедших и пьяных, но никакие силы не могли заставить Комаровского пройти ночью через кладбище. Он испытывал панический страх, подхватив жалкий триппер, с почтением относился к огню, чувствовал себя тревожно в новолуние. В конечно счете получалось, что он проявлял мужество или позорную трусость в зависимости от обстоятельств и времени.
В данную минуту этих обстоятельств Альфред Викторович оценить не мог, а потому стоял в роще, смотрел издалека, как из ворот церкви на руках выносят гроб, как выливается следом за ним из Храма длинная траурная процессия и коль скоро его самого там не было, то получалось, что у него сегодня - День Труса.
Трижды сменив позицию за время отпевания, Альфред Викторович смог отметить, что хотя похороны и имели место быть в атмосфере деревенской, но по пышности не уступали той помпе, с которой отправляли в Тьму Вечную на Ваганьковском кладбище самых достойных криминальных авторитетов - большей респектабельности сегодня достигнуть было просто невозможно. Тот же длинный катафалк, гроб с шестью бронзовыми ручками, лимузины у церковной ограды. Нищие слетелись к паперти, судя по всему, со всей округи - такого здесь не видели лет сто, а Чураков был местный уроженец, следовательно, этими похоронами, да и будущим обелиском должен был запомниться навечно.
Нину Альфреду Викторовичу разглядеть не удалось, зато прочих знакомых лиц было с избытком. Распоряжался движением процессии телохранитель Ишак провожал "тело" в последний путь, исполняя тем самым свой долг до конца. Промелькнул и тут же исчез толстоносый и очкастый Толстенко, с которым Альфред Викторович наметил себе тайно потолковать. (Толстенко, как ни крути, был единственным свидетелем безвинности Альфреда Викторовича.)
Служащие фирмы "Славянский улей" были представлен в полном составе, выделялся юрист Илья Шептунов - очень высокий, в длинном черном пальто и широкополой шляпе он был похож на официального представителя похоронной конторы: благостный, сдержанный и постный. Особое почтение вызывал депутат Подмосковной Думы Нехорошев Юрий Игнатьевич, хотя и смотрелся он на фоне молодых, сытых и вульгарных бизнесменов (основа и доминанта процедуры прощания) несколько странно. Вдовы покойного Комаровский никак не мог разглядеть и опасался, что на похороны она не явилась.
Но подлинное потрясение испытал Альфред Викторович, когда увидел, как в группе молодых людей у ограды Храма, беззаботно покуривает ни кто иной, как Славик Шусев! Это явление требовало осмысления, но Альфред Викторович успокоил себя соображением, что отиравшийся при дачном участке парень прибыл сюда просто чтоб попить-пожрать в час поминок на халяву.
В воротах церковной ограды возникла некоторая заминка, Альфред Викторович увидел над плечом депутата Нехорошева светлые волосы Нины под легкой черной вуалью и, чтоб разглядеть её получше по пути к кладбищу, вновь сменил позицию, пробежал по опушке рощи, опустился в придорожный кювет и присел там на корточки.
Тяжело бухнула медь духового оркестра и тот час откуда-то с неба, а может из-под земли возле Комаровского зазвучали негромкие чуть напряженные , но по деловому спокойные голоса:
- Внимательней, Сергей, они двинулись, наконец.
- Порядок, Иван Петрович..
Альфред Викторович приник к земле, понимая, что вторгся в зону наблюдения вполне профессиональных персон, специалистов такого уровня, что он их и увидеть вокруг себя не мог - чего меньше всего хотел, разумеется. В эфире вновь зазвучало:
- Сергей, ты не обратил внимания, кто взял на себя руководство? Никто ещё не проявился?
- Как же! Ишак всем заправляет! Телохранитель!
- Хозяином себя чувствует? - вопрос прозвучал с ноткой сомнения.
- Так получается. Думаю, что фирма покойного прямым ходом в руки Ишака перейдет... Хотя вдова выглядит железной бабой.
- Сметут вдову мафиозники.
- Петька Ишак? Или Семка Беркин?
- Может они, может другие конкуренты. Подожди-ка, я плохо вижу - там не депутат Нехорошев?
- Он самый. Депутат.
- Черт побери... В такой компании светится. Хотя не сплошняком же они там мафиозная грязь... Это шикарная рыжая кобыла в длинных перчатках - кто?
- Стыдно, Иван Петрович! Кобыла! Это же Матильда, супер-императрица всех Московских борделей!
- Вы поглядите! Вот и сам Король Бензоколонок прибыл! Семка Беркин!... Они что, во время похорон разборку устроят?
- Не думаю.. Им любопытно про завещание узнать, кому вся фирма и капиталы отойдут... А потом уж будут разборки.
- А на мотоцикле коротышка...Это не Гном с Ружьем?
- Он самый и есть! Гном с Ружьем!... Они выходят из зоны моего наблюдения... Конец, ничего не вижу и почти ничего не слышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
- Говорит автоответчик. Похороны Федора Михайловича Чуракова состоятся во вторник, в полдень. Отпевание в церкви села Косинское. Сделайте милость.
Альфред Викторович положил трубку и прикинул дни текущей недели. Этот самый вторник и выходил... Часы показывали без четверти одиннадцать...
Панихида вот-вот начнется... Из трупа невинно убиенного сочится кровь, когда к нему приближается убийца.... Закатилось ли уже "черное солнце" или стоит над головой?....М-да... Идти на похороны или нет?
Через четверть часа Альфред Викторович осторожно вылез из своей квартиры через окно, прикрыл его, убедился, что в пустом дворе его действий никто не приметил и, крайне довольный сам собой, поспешил к своему автомобилю. Кому могла достаться пуля или волчья картеч из ружья, оставленного в прихожей, его решительно не интересовало.
глава 3
С ранней юности и до седых волос Альфред Викторович мучился вопросом - трус ли он по своей натуре, или человек отважный, мужественный. Жизненные ситуации не давали однозначного ответа. Однажды, осенней ночью, он панически убегал по шпалам, (в одних трусах и тапочках, кстати) спасаясь от преследования папаши своей "невесты". Папаша был тщедушен и невооружен, ростом не дотягивался Альфреду Викторовичу и до подбородка - соплей перешить можно было, но Альфред Викторович, теряя тапочки, бежал от него несколько километров и упрятался на финише кросса по пересеченной местности в какой-то звериной норе. Но чуть позже этого события, в маленьком городке Зуевске, он же, А.В. Комаровский отважно бился с двумя своими соперниками разом. Ни на пядь не сдал своих позиций, был покалечен, но все же вышел из боя победителем. В качестве приза триумфатор был одарен теплой постелью прелестницы, которую завоевал именно он - сражавшийся, как лев, Альф Комаровский.
Он не боялся милиционеров(!), стаи обкуренных и агрессивных молокососов, высоты, воды, сумасшедших и пьяных, но никакие силы не могли заставить Комаровского пройти ночью через кладбище. Он испытывал панический страх, подхватив жалкий триппер, с почтением относился к огню, чувствовал себя тревожно в новолуние. В конечно счете получалось, что он проявлял мужество или позорную трусость в зависимости от обстоятельств и времени.
В данную минуту этих обстоятельств Альфред Викторович оценить не мог, а потому стоял в роще, смотрел издалека, как из ворот церкви на руках выносят гроб, как выливается следом за ним из Храма длинная траурная процессия и коль скоро его самого там не было, то получалось, что у него сегодня - День Труса.
Трижды сменив позицию за время отпевания, Альфред Викторович смог отметить, что хотя похороны и имели место быть в атмосфере деревенской, но по пышности не уступали той помпе, с которой отправляли в Тьму Вечную на Ваганьковском кладбище самых достойных криминальных авторитетов - большей респектабельности сегодня достигнуть было просто невозможно. Тот же длинный катафалк, гроб с шестью бронзовыми ручками, лимузины у церковной ограды. Нищие слетелись к паперти, судя по всему, со всей округи - такого здесь не видели лет сто, а Чураков был местный уроженец, следовательно, этими похоронами, да и будущим обелиском должен был запомниться навечно.
Нину Альфреду Викторовичу разглядеть не удалось, зато прочих знакомых лиц было с избытком. Распоряжался движением процессии телохранитель Ишак провожал "тело" в последний путь, исполняя тем самым свой долг до конца. Промелькнул и тут же исчез толстоносый и очкастый Толстенко, с которым Альфред Викторович наметил себе тайно потолковать. (Толстенко, как ни крути, был единственным свидетелем безвинности Альфреда Викторовича.)
Служащие фирмы "Славянский улей" были представлен в полном составе, выделялся юрист Илья Шептунов - очень высокий, в длинном черном пальто и широкополой шляпе он был похож на официального представителя похоронной конторы: благостный, сдержанный и постный. Особое почтение вызывал депутат Подмосковной Думы Нехорошев Юрий Игнатьевич, хотя и смотрелся он на фоне молодых, сытых и вульгарных бизнесменов (основа и доминанта процедуры прощания) несколько странно. Вдовы покойного Комаровский никак не мог разглядеть и опасался, что на похороны она не явилась.
Но подлинное потрясение испытал Альфред Викторович, когда увидел, как в группе молодых людей у ограды Храма, беззаботно покуривает ни кто иной, как Славик Шусев! Это явление требовало осмысления, но Альфред Викторович успокоил себя соображением, что отиравшийся при дачном участке парень прибыл сюда просто чтоб попить-пожрать в час поминок на халяву.
В воротах церковной ограды возникла некоторая заминка, Альфред Викторович увидел над плечом депутата Нехорошева светлые волосы Нины под легкой черной вуалью и, чтоб разглядеть её получше по пути к кладбищу, вновь сменил позицию, пробежал по опушке рощи, опустился в придорожный кювет и присел там на корточки.
Тяжело бухнула медь духового оркестра и тот час откуда-то с неба, а может из-под земли возле Комаровского зазвучали негромкие чуть напряженные , но по деловому спокойные голоса:
- Внимательней, Сергей, они двинулись, наконец.
- Порядок, Иван Петрович..
Альфред Викторович приник к земле, понимая, что вторгся в зону наблюдения вполне профессиональных персон, специалистов такого уровня, что он их и увидеть вокруг себя не мог - чего меньше всего хотел, разумеется. В эфире вновь зазвучало:
- Сергей, ты не обратил внимания, кто взял на себя руководство? Никто ещё не проявился?
- Как же! Ишак всем заправляет! Телохранитель!
- Хозяином себя чувствует? - вопрос прозвучал с ноткой сомнения.
- Так получается. Думаю, что фирма покойного прямым ходом в руки Ишака перейдет... Хотя вдова выглядит железной бабой.
- Сметут вдову мафиозники.
- Петька Ишак? Или Семка Беркин?
- Может они, может другие конкуренты. Подожди-ка, я плохо вижу - там не депутат Нехорошев?
- Он самый. Депутат.
- Черт побери... В такой компании светится. Хотя не сплошняком же они там мафиозная грязь... Это шикарная рыжая кобыла в длинных перчатках - кто?
- Стыдно, Иван Петрович! Кобыла! Это же Матильда, супер-императрица всех Московских борделей!
- Вы поглядите! Вот и сам Король Бензоколонок прибыл! Семка Беркин!... Они что, во время похорон разборку устроят?
- Не думаю.. Им любопытно про завещание узнать, кому вся фирма и капиталы отойдут... А потом уж будут разборки.
- А на мотоцикле коротышка...Это не Гном с Ружьем?
- Он самый и есть! Гном с Ружьем!... Они выходят из зоны моего наблюдения... Конец, ничего не вижу и почти ничего не слышу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65