- Этот для свадьбы уже не годится.
Альфред Викторович признавал, что без определенной доли здорового цинизма жить невозможно, но как и во всем, он соблюдал чувство меры.
- Нина... Венчаться в церкви, где неделю назад отпевали твоего мужа?! Не слишком?
- В самый раз. - небрежно бросила она. - Поговорим лучше о делах.
- Нина, но это..
- Что это?! - резко оборвала она. - Альфред Викторович, хуже чем о нас думают, больше уже невозможно! И плевать я на все хотела! На все разговоры!
- Да при чем тут разговоры. Нина?! - застонал Альфред Викторович. - Я не желаю той жизни, которую ты предлагаешь! Ты волочишь меня под брачный венец, а сама приглядела себе молодого любовника, этого хлыща из борделя Матильды! Да я... Я тебя просто теперь боюсь! Прощай, дорогая!
Он сорвал с веревки свой все ещё влажный костюм, вернулся в комнату и в сосредоточенном темпе принялся паковать походный чемодан. Приходилось удерживаться от размышлений - куда он уйдет и зачем уйдет. Уходить было решительно некуда и даже денег не было, чтоб стартовать в новый период жизни. Но все одно - главное исчезнуть отсюда, испариться навсегда из мест, где с каждым днем положение становилось запутанней и опасней.
Он затянул ремни чемодана, разогнулся и обнаружил, что Нина стоит в дверях, удерживая на весу чашку кофе.
- Альфред Викторович, - неторопливо и с едва приметной улыбкой сказала она. - Во-первых, надеюсь, что вам будет стыдно устраивать пошлый трюк - жених сбежал из-под венца. В какое положения вы меня поставите?
- Мне на это плевать, - буркнул он.
Она помолчала, с интересом наблюдая, как Альфред Викторович старательно прибирает белье на диване, потом подтягивает галстук и надевает пиджак.
- Альфред Викторович.. Подумайте вот о чем... Что мне стоит вспомнить, такую к примеру деталь... У одного из бандитов, которые убили Федора... Когда он меня вязал... Я заметила на пальце золотой перстень... Пошленькая, дешевая такая золотая штучка - печатка с черепом и крестом на нем изображена.
Альфред Викторович непроизвольно схватился за жилетный карман - такой перстень у него был, не золотой, а медяшка - цыганская работа. Он эту дрянь по своему любил, изредка даже натягивал на палец, стеснялся носить повседневно, но чем-то этот кич был ему дорог.
- Ну и что? - спросил он, не обнаружив перстня.
- Перестаньте, Альфред Викторович. - нахмурившись сказала Нина. - Про перстень я раньше времени врать не буду. Я попросту скажу подполковнику Афанасьеву, что, поколебавшись, я превозмогла сама себя и решила сказать правду - вы были среди бандитов. Вы - убили Федоры. Вы с напарником оглушили и связали меня. И попаду в точку! Именно так видит все события наш подполковник Афанасьев! Он ещё не повязал вас только потому, что Я его просила этого не делать!... До выяснения всех обстоятельств.
- Нина... Как это непорядочно! Это шантаж! - возмутился Альфред Викторович. - Ты знаешь, что это неправда!
- Поскольку правды не знает никто, то сойдет и такая версия. насмешливо сказала она. - Во всяком случае, её будет достаточно, чтобы Афан-Шериф вас арестовал и даже в самом лучшем случае, изрядное количество времени помариновал в кутузке...Оставьте свой чемодан, идти вам все равно некуда, поговорим о делах.
Альфред Викторович нагнулся, поднял чемодан, в прихожей снял с гвоздя и перекинул через руку дубленку, но уйти без последнего слова не мог. А потому сказал через плечо.
- Комаровского нельзя запугать шантажом.
Ответ прозвучал тут же.
- Комаровского можно купить На это оскорбление Альфред Викторович не ответил - пусть так: у него случались самые разные сцены при окончательном разрыве с партнершами. Бывали слезы, бывали драки, он привык ко всему и, в конечном счете, полагал, что ради возвращения свободы, профессиональные принципы допускают смирение гордыни перед оскорблениями, избиениями и шантажом.
Он покинул флигель и твердыми шагами двинулся мимо виллы к воротам. Возле них с лопатой в руках, по пояс обнаженный, трудился Котяра разбрасывал последний снег, залежавшийся в тени. Котяра приметил Комаровского, оскалил зубы и крикнул весело.
- Привет, хозяин!
- Привет, холуй.
С десяток шагов Альфред Викторович ожидал не то чтоб выстрела в спину, но хороший булыжник должен был треснуть его по затылку. Ничего подобного не случилось - Котята проглотил обиду: может затаился, а может был уверен, что имеет дело с настоящим хозяином, которому в плохом настроении дозволено пинать свою челядь ногами - за это челядь и деньги получает.
Мерным шагом, глубоко вдыхая свежий воздух, с удовольствием ощущая, как спина прогревается солнцем, Альфред Викторович миновал пару кварталов и вышел к площадке, где он оставил свой автомобиль. Никакого плана даже на сегодняшний день он ещё не оставил, поскольку не было самого главного для реализации любого плана - денег. Того червонца, который завалялся где-то по карманам, хватит лишь для заправки бензобака, но этого достаточно, чтобы вернуться в Москву, а там уж подумать и о деньгах, и о жизни, что в принципе равнозначно.
Внезапно настроение Альфреда Викторовича резко улучшилось - он вспомнил разговор с редактором издательства, вспомнил, что может поехать и получить какой-то аванс за свой литературный труд и, следовательно, на первое время финансовые проблемы будут решены, а затем... Альфред Викторович даже задохнулся, вспоминая те часы, когда он, забыв про все, писал свою новую книгу! Черт знает чем он занимался, вместо настоящего дела! Прервал повествование своей жизни, разменяв его на суетность преходящего быта, а следовало посвятить свои дни и усилия занятиям непреходящим, вечным, духовным.... Но такая углубленная мысль Комаровского испугала - о Вечности, как он полагал, ему ещё рано было думать.
Он вышел на край площадки у пруда и оглянулся.
Его белой "волги" нигде не было видно!
Единственная ценная и совершенно необходимая в его работе вещь исчезла! Без автомобиля - он был как без рук, вернее, - как без профессионального инструмента: словно зубной врач без бормашины, или космонавт без ракеты.
Пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах он в последний раз видел свою тачку и запирал ли её, Альфред Викторович добрел до места где она должна была стоять. По следам (земля уже подсохла) ничего не смог определить, зато вспомнил, что в последний раз отъехал на своей "волге" вместе с подполковником Афанасьевым на его "ауди". Можно было заключить, что настырный милиционер, исходя из своих соображений розыска, реквизировал "волгу" и теперь Комаровскому следовало разыскивать следы своего имущества именно в этом, милицейском направление.
Но Комаровский тут же понял, что это и есть ловушка! Именно этого от него и ждали, чтоб он полез прямо в пасть льва!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65