- Как это не можем?! - Джейн непонимающе переводила взгляд с матери на Коваля и обратно.
- Вы, мисс Томсон, свидетель в деле по отравлению гражданина Залищука, - спокойно произнес Коваль. - Я веду дознание, и пока оно не кончится, ваше присутствие здесь необходимо. И вашей мамы тоже.
- Это безобразие! - Джейн даже притопнула ногой. - Какое мы имеем отношение ко всем вашим историям, к этим Залищукам! Разбирайтесь, сколько хотите, а мы должны ехать!
- Успокойся, Джейн. - Миссис Томсон подошла к дочери и обняла ее за плечи. - Все будет хорошо. У нас еще есть время до отъезда согласно визе. И будем надеяться, что... - Она на миг замялась, не зная, как назвать подполковника, - что мистер Коваль быстро справится с этим делом. Для этого он и пришел сегодня.
- Думаю, что вы поможете мне во всем разобраться, - негромко, но твердым тоном сказал Дмитрий Иванович, - и тогда спокойно уедете домой. Неужели вам безразлично, кто обездолил вашу родственницу?
- Абсолютно! - возмущенно вскрикнула девушка. - У тебя, возможно, есть время интересоваться этим, - сердито повернулась она к матери. - А у меня нет! Меня зовет Генри, и я должна ехать. - Она сунула матери письмо. - Читай! Да и мистер Гемп не простит мне долгого отсутствия.
- Ну, мистер Гемп может и подождать. Там ведь тебя заменяют.
- Он привык диктовать только мне.
Подчиняясь вежливому жесту Коваля, девушка опустилась в кресло.
- Мы немного побеседуем, - сказал он, - и все выясним. - Дмитрий Иванович снова сел за журнальный столик, спросив, не желает ли мисс Томсон пригласить переводчика. Нет, переводчик не требуется - мать научила ее языку своего детства.
- Но что я, по-вашему, преступница?! - Джейн чуть ли не вскакивала из кресла.
- Нет, вы не преступница. Я побеседую с вами, как с человеком, который находился в обществе погибшего перед его смертью, то есть свидетелем.
Миссис Томсон, собиравшаяся было уйти в спальню, осталась в гостиной. Она только попросила Джейн дать ей воды и выпила лекарство. В комнате резко запахло валерьянкой.
Записав анкетные данные Джейн Томсон, Коваль спросил:
- Когда вы второго августа уехали от Залищуков? В котором часу?
- Какого августа? - лицо девушки все еще сохраняло раздраженное выражение.
- Второго.
- Разве я помню?
- В тот вечер, когда умер Борис Сергеевич Залищук.
- Я не знаю, когда он умер: я там не присутствовала.
- Разве от вас это скрыли? - Коваль с легкой иронией посмотрел на девушку.
- Я на часы не смотрела. Какое это имеет значение?!
- А что вы делали до этого? - невозмутимо продолжал Коваль, будто и не замечая раздраженности Джейн.
- До чего "до этого"?
- До того, как возвратились в город.
- Купалась. Потом ловила рыбу! Пошла с Таисией Григорьевной, когда мама поехала в гостиницу. Сколько еще будете меня допрашивать?! - глаза у Джейн зло засверкали, и вся она стала похожа на разъяренную кошку.
- Отвечай, Джейн, - снова попросила миссис Томсон, - тебе нечего бояться. Так нужно. - Она понимала, что не следует противиться закону, и не хотела усложнять отношения с настойчивым инспектором милиции. - Я прошу тебя... - повторила миссис Томсон, касаясь плеча дочери. - Тебе следует ответить на все вопросы подполковника... Она у нас такая нервная и впечатлительная, - обратилась миссис Томсон к Ковалю. - Дитя войны, а тут еще Генри зовет, любовь... - Она уже успела пробежать глазами письмо. Молодежь пошла такая нетерпеливая, чуть что - уже мировая катастрофа.
Дмитрий Иванович приметил первые следы будущих "гусиных лапок" вокруг глаз девушки. Хорошенькая, грациозная, на вид младше своих тридцати лет, она уже страдала от затянувшегося девичества, и помолвка с Генри казалась ей сейчас спасением. Подарком судьбы. И всякому, осмелившемуся ей помешать, готова была перегрызть горло.
Просьба матери и твердость Коваля в конце концов подействовали. Джейн напоминала чем-то мяч, из которого понемногу выпускали воздух. Утонув в кресле, она вдруг тихо и миролюбиво, слабым голосом произнесла:
- Ну, пожалуйста, спрашивайте, спрашивайте...
- Что вы делали на даче Залищуков после того, как ваша мать поехала в гостиницу?
- Я уже сказала, рыбу ловила, вместе... - Джейн никак не могла произнести слово "тетка", - вместе с маминой сестрой.
- И много поймали?
- Пять или шесть окуньков.
- А ваша тетка? То есть мамина сестра?
- О, она настоящий рыболов! Полный полиэтиленовый мешочек.
- Потом вы поехали в город? Или заходили на дачу?
- Заходила.
- Кого вы там видели?
- Кроме Таисии Григорьевны - никого.
- Бориса Сергеевича не было?
- Нет.
- А может, вы плохо рассмотрели?
- Правда, уже темнело, когда я вернулась. Я надела босоножки, костюм и сразу поехала.
- В котором часу?
- Кажется, около десяти.
- На Днепр вы пошли вместе с вашей теткой Таисией Григорьевной?
- Ну конечно.
- И возвратились вместе с ней?
- Да.
- Все время рыбачили, никуда не отлучались?
- Нет.
- И ваша тетка тоже все время была рядом?
- Она один раз ходила домой.
- Надолго вас оставляла?
- Нет, ненадолго.
- Как же вы отпустили мать одну в город, ведь знали, что она неважно себя чувствует?
Джейн промолчала. Миссис Томсон умоляюще посмотрела на Коваля:
- Нам сразу попалось такси, со мной поехал доктор Воловик, он проводил меня до гостиницы. Так что я обошлась без Джейн.
Будто не услышав этих слов, Коваль пробурчал:
- Я думаю, дочке следует ухаживать за больной матерью, а не перепоручать это чужим людям... В тот вечер вы явно не спешили, если вернулись поздно.
- Разве в санкции вашего прокурора сказано, что вы имеете право читать мораль? - ехидно спросила Джейн.
- Это позволяет мой возраст, - ответил Коваль. - Значит, когда вернулись с Таисией Григорьевной на дачу, Залищука там не было?
- Говорю же - не было.
- А когда ваша тетка отлучалась на дачу, он там был?
- Откуда мне знать? Наверное, был, потому что, вернувшись, она сказала: "Ох, этот Борис! Всю душу вымотал!" Видно, поссорились. Но я не стала расспрашивать. Мне до этого нет дела!
Коваль закончил писать протокол, дал прочесть и подписать его Джейн.
- Теперь мы сможем уехать? - снова раздраженно спросила Джейн. - Я все рассказала. И мама тоже. - Она подождала, пока мать кивнет. - Что еще?
- Пока только одно: оставаться в Киеве до конца следствия.
- Скажите хотя бы, через сколько дней все это кончится?
- Этого и я не знаю. До свидания! - И Коваль направился к двери.
9
Солнце пекло, и Дмитрий Иванович пожалел, что надел гражданский костюм с непременным галстуком, который сдавливал шею. Автобус шел из заводского района и был битком набит. И хотя Коваль сел на конечной остановке и занял место в свободном углу, его все равно толкали.
От Святошино автобус, постанывая мотором, тащился по раскаленному асфальту, время от времени покачиваясь, как усталый человек, который еле ступает тяжелыми, набрякшими ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71