Между выходом из бедленда и деревней зеленело холмистое поле, где вразброску стояло множество лошадей. Оттуда навстречу колонне уже скакала пара всадников. То были лохматые мальчишки-пастухи, в длинных рубахах и с короткими пиками.
Колонна встала. Майвис выдвинулся навстречу пастухам, и Шаути с Вокини пристроились к нему. Оба чуть не подпрыгивали от нетерпения, но держались на своих меринах гордо и уверенно, во всем пытаясь подражать своему дяде.
Степан Гончар спросил у Мортимера:
— А этих индейцев мне не придется угощать сигарами?
— Не знаю. Может быть, и придется. Потому что очень похоже, что других мужчин мы здесь не увидим. — Капитан поднял бинокль, разглядывая деревню, и проговорил: — Не вижу мужчин. Только женщины и дети.
Майвис вернулся один, а его племянники ускакали с пастухами.
— Горбатый Медведь и его воины уехали с белыми солдатами, — доложил скаут. — Полковник Реммет позвал всех мирных вождей в свой лагерь. Он хочет договориться, чтобы остановить войну.
— Ты узнал, где стоит Реммет?
— Да.
— Лейтенант Браун, поставьте фургоны у реки, поближе к индейцам, — распорядился Мортимер. — Костры не разводить, коней не распрягать. А мы навестим Реммета. Если он еще жив.
Больше всего на свете Степан не любил чувствовать себя посторонним. А сейчас был именно такой случай. Каждый солдат знал свой маневр. Одни спускались к реке, сопровождая фургоны. Другие сбивались в колонну позади капитана. А ему-то куда податься?
По тому, с каким сосредоточенным и суровым лицом капитан отдавал короткие распоряжения, Степан понял, что отряд уходит не на простую прогулку. И решил держаться вместе с капитаном и Майвисом. Он поскакал за ними.
Казалось, долгий переход по выжженным бедлендам не только не утомил лошадей, но и наполнил новыми силами. Степан едва держался в седле, плотно вдавив сапоги в стремена, и уже изрядно набил себе зад.
К счастью, гонка оказалась короткой, и скоро за поворотом реки на холме показались три аккуратные линии белых палаток.
Гончар смешался с остальными кавалеристами, когда все спешились и, оставив лошадей у крайних палаток, прошли к середине лагеря. Там, стоя на бочке перед разномастной толпой индейцев, выступал кавалерийский офицер. -…А теперь я хочу прочитать вам письмо самого президента! — объявил он, разворачивая свернутый в трубку документ. — Вы можете не верить обещаниям простых солдат, но вы живете в этой стране и должны верить президенту своей страны. Так или не так?
Невнятный шум толпы был ему ответом, и офицер счел это выражением согласия.
— "Дети мои, — пишет президент, — небо над вашими головами, долго остававшееся темным и облачным, теперь прояснилось. Ваш президент больше всего печется о благе своих краснокожих детей. Он посылает к вам своих слуг, полковника Реммета и генерала Крука, чтобы убрать шипы с ваших троп и уберечь ваши ноги от ран. Президент убрал с вашей земли тех нехороших белых людей, которые затевали с вами ссоры, оскорбляли ваших женщин и порочили великих духов. Эти люди больше не будут тревожить вас. Президент обратился и к сиу, которые так долго были вашими врагами, а теперь подбивают вас на войну против белых людей. Отныне сиу будут всегда жить только в своей стране и не станут смущать шайенов. На земле шайенов наступает мир. Мир принесет вам безопасность и изобилие. Эту войну начали сиу, и они же вовлекли вас в нее, и вместо того, чтобы мирно охотиться, добывая пищу своим женам и детям, вы убивали белых солдат и погибали сами. Но это время прошло. Вы можете охотиться всюду, где захотите, и никто из белых не станет мешать вам. Ваши юноши должны уважать мир. А всякого, кто снова поднимет томагавк, ваш президент будет считать своим врагом".
Индеец с белым пером, торчащим вперед из-за уха, громко переводил каждое предложение. Но почему-то его фразы оказывались гораздо короче президентских. Степан подтолкнул Майвиса локтем:
— Переводчик что-то пропускает?
— Лишние слова.
Гончару очень хотелось знать, какие слова в письме были не лишними, с точки зрения индейского переводчика. Но тут из толпы выделился высокий шайен с волчьей шкурой на плечах. Волосы, заплетенные в две широкие косы, были украшены зелеными и желтыми лентами. Его негромкий, но властный голос заставил всех примолкнуть.
— Переводи, — шепнул Степан Майвису, и скаут, не шевеля губами, заговорил вслед за индейцем.
— Вы пришли к нам из далеких стран, чтобы отнять пищу у наших детей. Вас изгнали из вашей страны, как людей слабых и ничтожных. Вы неспособны иметь свой очаг и свою родину. Поэтому вы пришли к нам. Вы истребляете наших зверей и портите нашу землю, вы губите все то, что Великий Дух создал нам на пропитание. Но мы не будем убивать вас. Великий Дух привел вас в наказание нам, и мы должны принять это наказание.
Вождь умолк, и индейцы одобрительно загудели. Переводчик откашлялся и произнес:
— Вождь Горбатый Медведь заявляет, что белые люди посланы сюда Великим Духом и он будет жить с ними в мире.
— Вот и отлично! — Офицер ловко спрыгнул с бочки. — Мы можем скрепить наш договор совместным весельем. Каждая семья получит по бочонку рома и по отрезу отличной ткани для ваших жен.
Индейцы загудели, явно поняв сказанное без помощи переводчика. Степан почувствовал, что сзади его кто-то крепко схватил за локоть. Это был капитан Мортимер.
— Кажется, все обошлось, — сказал он, но лицо его оставалось суровым. — А могла получиться большая свалка. Как они додумались до такого — собрать в кучу столько воинов? Пойдемте со мной, Питерс. Надо убедить Медведя не оставаться на пьянку, а вернуться домой.
— Это я, что ли, буду его убеждать?
— Слово Зимнего Тумана весит больше, чем все, что скажет Острый Нос.
— Может, мне пора носить перо за ухом? — Степан пытался насмешливостью прикрыть свое неожиданное волнение. — А может, мне вообще лучше остаться здесь, на природе?
— Кто знает, может быть, и лучше, — серьезно ответил капитан.
Майвис подвел их к отдельной группе шайенов, которые стояли рядом со своими лошадьми. Это были высокие крепкие воины, но Горбатый Медведь был выше всех, и даже под грубой серой рубахой было видно, как выпуклы его грудные мышцы и плечи. "Настоящий качок. Сразу видно — вождь, — подумал Степан Гончар. — Ну и как такого богатыря отговорить от выпивки?" Но переговоры не потребовались. Медведь просто протянул ему свою огромную лапу и сказал без малейшего акцента:
— Как дела, Зимний Туман? Мне сказали, ты остановился рядом с моим лагерем. Это хорошо. Завтра у нас будет весело, я выдаю замуж младшую дочь. Этот бочонок рома нам очень пригодится. Ты как насчет рома, брат?
— С удовольствием, брат, — только и мог сказать Гончар.
23. ОТЛИЧНЫЙ ДЕНЬ ДЛЯ СМЕРТИ
Жить рядом с шайенами оказалось не так просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Колонна встала. Майвис выдвинулся навстречу пастухам, и Шаути с Вокини пристроились к нему. Оба чуть не подпрыгивали от нетерпения, но держались на своих меринах гордо и уверенно, во всем пытаясь подражать своему дяде.
Степан Гончар спросил у Мортимера:
— А этих индейцев мне не придется угощать сигарами?
— Не знаю. Может быть, и придется. Потому что очень похоже, что других мужчин мы здесь не увидим. — Капитан поднял бинокль, разглядывая деревню, и проговорил: — Не вижу мужчин. Только женщины и дети.
Майвис вернулся один, а его племянники ускакали с пастухами.
— Горбатый Медведь и его воины уехали с белыми солдатами, — доложил скаут. — Полковник Реммет позвал всех мирных вождей в свой лагерь. Он хочет договориться, чтобы остановить войну.
— Ты узнал, где стоит Реммет?
— Да.
— Лейтенант Браун, поставьте фургоны у реки, поближе к индейцам, — распорядился Мортимер. — Костры не разводить, коней не распрягать. А мы навестим Реммета. Если он еще жив.
Больше всего на свете Степан не любил чувствовать себя посторонним. А сейчас был именно такой случай. Каждый солдат знал свой маневр. Одни спускались к реке, сопровождая фургоны. Другие сбивались в колонну позади капитана. А ему-то куда податься?
По тому, с каким сосредоточенным и суровым лицом капитан отдавал короткие распоряжения, Степан понял, что отряд уходит не на простую прогулку. И решил держаться вместе с капитаном и Майвисом. Он поскакал за ними.
Казалось, долгий переход по выжженным бедлендам не только не утомил лошадей, но и наполнил новыми силами. Степан едва держался в седле, плотно вдавив сапоги в стремена, и уже изрядно набил себе зад.
К счастью, гонка оказалась короткой, и скоро за поворотом реки на холме показались три аккуратные линии белых палаток.
Гончар смешался с остальными кавалеристами, когда все спешились и, оставив лошадей у крайних палаток, прошли к середине лагеря. Там, стоя на бочке перед разномастной толпой индейцев, выступал кавалерийский офицер. -…А теперь я хочу прочитать вам письмо самого президента! — объявил он, разворачивая свернутый в трубку документ. — Вы можете не верить обещаниям простых солдат, но вы живете в этой стране и должны верить президенту своей страны. Так или не так?
Невнятный шум толпы был ему ответом, и офицер счел это выражением согласия.
— "Дети мои, — пишет президент, — небо над вашими головами, долго остававшееся темным и облачным, теперь прояснилось. Ваш президент больше всего печется о благе своих краснокожих детей. Он посылает к вам своих слуг, полковника Реммета и генерала Крука, чтобы убрать шипы с ваших троп и уберечь ваши ноги от ран. Президент убрал с вашей земли тех нехороших белых людей, которые затевали с вами ссоры, оскорбляли ваших женщин и порочили великих духов. Эти люди больше не будут тревожить вас. Президент обратился и к сиу, которые так долго были вашими врагами, а теперь подбивают вас на войну против белых людей. Отныне сиу будут всегда жить только в своей стране и не станут смущать шайенов. На земле шайенов наступает мир. Мир принесет вам безопасность и изобилие. Эту войну начали сиу, и они же вовлекли вас в нее, и вместо того, чтобы мирно охотиться, добывая пищу своим женам и детям, вы убивали белых солдат и погибали сами. Но это время прошло. Вы можете охотиться всюду, где захотите, и никто из белых не станет мешать вам. Ваши юноши должны уважать мир. А всякого, кто снова поднимет томагавк, ваш президент будет считать своим врагом".
Индеец с белым пером, торчащим вперед из-за уха, громко переводил каждое предложение. Но почему-то его фразы оказывались гораздо короче президентских. Степан подтолкнул Майвиса локтем:
— Переводчик что-то пропускает?
— Лишние слова.
Гончару очень хотелось знать, какие слова в письме были не лишними, с точки зрения индейского переводчика. Но тут из толпы выделился высокий шайен с волчьей шкурой на плечах. Волосы, заплетенные в две широкие косы, были украшены зелеными и желтыми лентами. Его негромкий, но властный голос заставил всех примолкнуть.
— Переводи, — шепнул Степан Майвису, и скаут, не шевеля губами, заговорил вслед за индейцем.
— Вы пришли к нам из далеких стран, чтобы отнять пищу у наших детей. Вас изгнали из вашей страны, как людей слабых и ничтожных. Вы неспособны иметь свой очаг и свою родину. Поэтому вы пришли к нам. Вы истребляете наших зверей и портите нашу землю, вы губите все то, что Великий Дух создал нам на пропитание. Но мы не будем убивать вас. Великий Дух привел вас в наказание нам, и мы должны принять это наказание.
Вождь умолк, и индейцы одобрительно загудели. Переводчик откашлялся и произнес:
— Вождь Горбатый Медведь заявляет, что белые люди посланы сюда Великим Духом и он будет жить с ними в мире.
— Вот и отлично! — Офицер ловко спрыгнул с бочки. — Мы можем скрепить наш договор совместным весельем. Каждая семья получит по бочонку рома и по отрезу отличной ткани для ваших жен.
Индейцы загудели, явно поняв сказанное без помощи переводчика. Степан почувствовал, что сзади его кто-то крепко схватил за локоть. Это был капитан Мортимер.
— Кажется, все обошлось, — сказал он, но лицо его оставалось суровым. — А могла получиться большая свалка. Как они додумались до такого — собрать в кучу столько воинов? Пойдемте со мной, Питерс. Надо убедить Медведя не оставаться на пьянку, а вернуться домой.
— Это я, что ли, буду его убеждать?
— Слово Зимнего Тумана весит больше, чем все, что скажет Острый Нос.
— Может, мне пора носить перо за ухом? — Степан пытался насмешливостью прикрыть свое неожиданное волнение. — А может, мне вообще лучше остаться здесь, на природе?
— Кто знает, может быть, и лучше, — серьезно ответил капитан.
Майвис подвел их к отдельной группе шайенов, которые стояли рядом со своими лошадьми. Это были высокие крепкие воины, но Горбатый Медведь был выше всех, и даже под грубой серой рубахой было видно, как выпуклы его грудные мышцы и плечи. "Настоящий качок. Сразу видно — вождь, — подумал Степан Гончар. — Ну и как такого богатыря отговорить от выпивки?" Но переговоры не потребовались. Медведь просто протянул ему свою огромную лапу и сказал без малейшего акцента:
— Как дела, Зимний Туман? Мне сказали, ты остановился рядом с моим лагерем. Это хорошо. Завтра у нас будет весело, я выдаю замуж младшую дочь. Этот бочонок рома нам очень пригодится. Ты как насчет рома, брат?
— С удовольствием, брат, — только и мог сказать Гончар.
23. ОТЛИЧНЫЙ ДЕНЬ ДЛЯ СМЕРТИ
Жить рядом с шайенами оказалось не так просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91