Зимнего Тумана и его жену поселили в отдельной палатке поближе к реке, а дети ночевали со своими двоюродными, троюродными и так далее братьями. Каждое утро Степан просыпался на своей лежанке от того, что Саби начинала разжигать костерок в центре типи. "Лежебока ленивый", — говорила она, и он выбирался из палатки, жмурясь от лучей низкого, только что появившегося солнца. Мимо него уже спускались к реке мужчины и юноши, голые, в одних набедренных повязках, и Степан, обернувшись таким же куском ткани, шел за ними. Он с разбегу нырял в реку раньше всех, пока индейцы стояли по колено в воде и хлопали мокрыми ладонями по груди и животу. Они привыкали к холодной воде, чтобы потом пару раз окунуться. А он изображал из себя закаленного северного моржа, которому в любой воде будет жарко. На самом же деле каждый раз у него все сжималось и втягивалось от ужаса перед падением в ледяные струи. Но Зимний Туман держал марку.
А потом, стуча зубами от холода, отжимался на кулаках и неторопливо шагал к своей палатке, обмениваясь шутками с соседом, Майвисом. Обычно шайен говорил: "Какой ты белый, Стивен. Даже голубой". — "А за голубого ответишь", — грозился Степан, и Красная Птица хохотал над непонятной шуткой.
После завтрака они седлали коней и уходили с кавалеристами выше по течению реки, с каждым днем забираясь все дальше и дальше. На карте появлялись все новые квадраты, принадлежащие уже господам Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину. В прерии появлялись все новые и новые заявочные столбы с логотипом компании "Рейнольде Роудс". И с каждым днем отряд возвращался в лагерь все позднее.
На десятый день капитан Мортимер решил:
— Сегодня уходим с ночевкой. Заберемся подальше. Не будем тратить время на обратную дорогу и завтра же все закончим.
— Прикажете сворачивать лагерь? — спросил лейтенант Браун.
— Ни в коем случае. Фургоны, костры, расписание караульной службы — все остается как раньше. Я не сомневаюсь, что сиу наблюдают за нами. Если мы тронемся в их сторону всей колонной, они сочтут, что это начало войны. Долгожданной войны. Им очень хочется, чтобы на них напали. Тогда они снова смогут поднять своих соседей. По крайней мере, таковы мои предположения. А вы что скажете, Зимний Туман?
— Я скажу, что ты прав, брат Острый Нос, — промычал Степан, подражая низкому голосу Майвиса, и все невольно рассмеялись. — Пока все идет хорошо, значит, мы все делаем правильно. Не стоит менять тактику, пока она приносит результаты.
Когда он попросил Саби собрать ему вещи для ночевки в степи, она ничего не спросила. Но наутро Степан обнаружил, что она уже переоделась в свою походную одежду — кожаные брюки и старую кавалерийскую куртку — и оседлала обеих кобыл.
— Позволь спросить, далеко ли ты собралась? — спросил он, уже зная ответ.
— Разве ты хотел ехать без меня?
— Нет, не хотел.
Она подвесила "спрингфилд" к седлу и повернулась к Степану, улыбаясь:
— Как хорошо здесь, у реки. Жаль, что лето скоро кончится. Ты можешь остаться здесь хотя бы до осени?
— А работать кто будет? На кого я брошу лесопилку, гостиницу, все наше хозяйство?
— Зачем бросать? Мы вернемся в город осенью. А пока ты будешь охотиться здесь, вместе с Медведем и Майвисом. Воины собираются за бизонами. Ты мог бы пойти с ними. Твоя слава вырастет после охоты. И детям так хорошо здесь, с братьями.
— Да, здесь очень хорошо, — согласился Гончар. — Может быть, мы так и сделаем. Вот только закончим с этой картографией и что-нибудь придумаем.
Ему было немного трудно говорить это, потому что он врал. Степан Гончар не собирался жить все лето в палатке, когда совсем неподалеку стоит прекрасный дом с ванной и мягкой постелью. Но ему не хотелось огорчать Саби отказом. Ведь ей так хорошо здесь.
И весь день, раскачиваясь в скрипучем седле, он думал только о том, что Саби хорошо здесь, а ему хорошо в городе. А ей в городе плохо. Мысли крутились по этому замкнутому кругу, и ничего другого в голову не приходило.
Задумавшись, он, как всегда, пропустил что-то очень важное. Потому что кобыла под ним встряхнулась всем телом и сама собой перешла на рысь, догоняя других лошадей.
— Сколько их? — послышался голос капитана.
— Много! — ответил Майвис, и его лошадь всхрапнула и сильнее застучала копытами.
— К реке! К реке! — закричал капитан.
Степан наконец вырвался из пыли и догнал остальных. Он думал только о том, как бы не свалиться. Никогда еще его кобыла не скакала так резво. Перед глазами маячила синяя куртка Саби, а по сторонам все застилала густая пыль. Но вот под копытами зашелестела трава, и пыль отстала, и впереди сверкнула полоска реки.
— Сержант, прикройте! — скомандовал Мортимер.
Захрипели чьи-то кони под натянутыми поводьями, залязгало железо, но Степан, следуя за Саби, пронесся мимо остановившихся солдат. Берег полого спускался к воде, и там, посреди реки, возвышался песчаный островок, густо заросший кустарником.
— На остров, на остров!
Закипела вода под копытами, и кобыла Степана так резко сбавила ход, что он не удержался в седле. Теряя равновесие и сползая набок, он ухватился за приклад винчестера. Но лошадь взбрыкнула, и он скатился с нее в воду, больно ударившись ногой.
Гончар поднялся, держа винчестер в руках. Его кобыла без него неторопливо трусила к островку, где уже кружились другие кони. А Степан повернулся к берегу и увидел, что несколько кавалеристов, опустившись на одно колено, целятся в пыльное облако, которое катилось на них из степи.
Протрещал нестройный залп, и сразу же, как по команде, из пыли показались кони. Теперь они лавой неслись по траве, и были хорошо видны блестящие руки и плечи всадников. Ударил второй залп, и лава рассыпалась, словно наткнулась на невидимую преграду. Кони сворачивали в стороны, и на некоторых уже не было седоков.
Кавалеристы вскочили на своих лошадей и помчались к острову. Они неслись прямо на Степана, и он застыл на месте, чтобы не мешать им объехать его. И тут же увидел, что за спинами кавалеристов показались те самые полуголые всадники, и он вскинул винчестер и стрелял по ним, пока они не отвернули в сторону.
— Спасибо, Питерс! — крикнул промчавшийся мимо кавалерист, обдав Степана целой стеной брызг.
Пятясь и посылая пулю за пулей в индейцев, которые снова сбивались в плотную толпу, Степан добрался до островка, и его спина уперлась в неподатливые кусты. Прямо над его головой вдруг прогремел такой залп, что у Гончара подкосились ноги. Оглохший, ослепший от дыма, он продрался сквозь цепкие ветви и наткнулся на Саби.
— Это сиу, — спокойно сказала она. — Все будет хорошо. Они прольют кровь и уйдут хоронить своих. Сиу никогда не бьются до последнего воина. Береги патроны и стреляй по лошадям.
Она держала "спрингфилд" на бедре и вставляла длинные патроны между раздвинутыми пальцами левой руки, которая поддерживала цевье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
А потом, стуча зубами от холода, отжимался на кулаках и неторопливо шагал к своей палатке, обмениваясь шутками с соседом, Майвисом. Обычно шайен говорил: "Какой ты белый, Стивен. Даже голубой". — "А за голубого ответишь", — грозился Степан, и Красная Птица хохотал над непонятной шуткой.
После завтрака они седлали коней и уходили с кавалеристами выше по течению реки, с каждым днем забираясь все дальше и дальше. На карте появлялись все новые квадраты, принадлежащие уже господам Марксу, Энгельсу, Ленину и Сталину. В прерии появлялись все новые и новые заявочные столбы с логотипом компании "Рейнольде Роудс". И с каждым днем отряд возвращался в лагерь все позднее.
На десятый день капитан Мортимер решил:
— Сегодня уходим с ночевкой. Заберемся подальше. Не будем тратить время на обратную дорогу и завтра же все закончим.
— Прикажете сворачивать лагерь? — спросил лейтенант Браун.
— Ни в коем случае. Фургоны, костры, расписание караульной службы — все остается как раньше. Я не сомневаюсь, что сиу наблюдают за нами. Если мы тронемся в их сторону всей колонной, они сочтут, что это начало войны. Долгожданной войны. Им очень хочется, чтобы на них напали. Тогда они снова смогут поднять своих соседей. По крайней мере, таковы мои предположения. А вы что скажете, Зимний Туман?
— Я скажу, что ты прав, брат Острый Нос, — промычал Степан, подражая низкому голосу Майвиса, и все невольно рассмеялись. — Пока все идет хорошо, значит, мы все делаем правильно. Не стоит менять тактику, пока она приносит результаты.
Когда он попросил Саби собрать ему вещи для ночевки в степи, она ничего не спросила. Но наутро Степан обнаружил, что она уже переоделась в свою походную одежду — кожаные брюки и старую кавалерийскую куртку — и оседлала обеих кобыл.
— Позволь спросить, далеко ли ты собралась? — спросил он, уже зная ответ.
— Разве ты хотел ехать без меня?
— Нет, не хотел.
Она подвесила "спрингфилд" к седлу и повернулась к Степану, улыбаясь:
— Как хорошо здесь, у реки. Жаль, что лето скоро кончится. Ты можешь остаться здесь хотя бы до осени?
— А работать кто будет? На кого я брошу лесопилку, гостиницу, все наше хозяйство?
— Зачем бросать? Мы вернемся в город осенью. А пока ты будешь охотиться здесь, вместе с Медведем и Майвисом. Воины собираются за бизонами. Ты мог бы пойти с ними. Твоя слава вырастет после охоты. И детям так хорошо здесь, с братьями.
— Да, здесь очень хорошо, — согласился Гончар. — Может быть, мы так и сделаем. Вот только закончим с этой картографией и что-нибудь придумаем.
Ему было немного трудно говорить это, потому что он врал. Степан Гончар не собирался жить все лето в палатке, когда совсем неподалеку стоит прекрасный дом с ванной и мягкой постелью. Но ему не хотелось огорчать Саби отказом. Ведь ей так хорошо здесь.
И весь день, раскачиваясь в скрипучем седле, он думал только о том, что Саби хорошо здесь, а ему хорошо в городе. А ей в городе плохо. Мысли крутились по этому замкнутому кругу, и ничего другого в голову не приходило.
Задумавшись, он, как всегда, пропустил что-то очень важное. Потому что кобыла под ним встряхнулась всем телом и сама собой перешла на рысь, догоняя других лошадей.
— Сколько их? — послышался голос капитана.
— Много! — ответил Майвис, и его лошадь всхрапнула и сильнее застучала копытами.
— К реке! К реке! — закричал капитан.
Степан наконец вырвался из пыли и догнал остальных. Он думал только о том, как бы не свалиться. Никогда еще его кобыла не скакала так резво. Перед глазами маячила синяя куртка Саби, а по сторонам все застилала густая пыль. Но вот под копытами зашелестела трава, и пыль отстала, и впереди сверкнула полоска реки.
— Сержант, прикройте! — скомандовал Мортимер.
Захрипели чьи-то кони под натянутыми поводьями, залязгало железо, но Степан, следуя за Саби, пронесся мимо остановившихся солдат. Берег полого спускался к воде, и там, посреди реки, возвышался песчаный островок, густо заросший кустарником.
— На остров, на остров!
Закипела вода под копытами, и кобыла Степана так резко сбавила ход, что он не удержался в седле. Теряя равновесие и сползая набок, он ухватился за приклад винчестера. Но лошадь взбрыкнула, и он скатился с нее в воду, больно ударившись ногой.
Гончар поднялся, держа винчестер в руках. Его кобыла без него неторопливо трусила к островку, где уже кружились другие кони. А Степан повернулся к берегу и увидел, что несколько кавалеристов, опустившись на одно колено, целятся в пыльное облако, которое катилось на них из степи.
Протрещал нестройный залп, и сразу же, как по команде, из пыли показались кони. Теперь они лавой неслись по траве, и были хорошо видны блестящие руки и плечи всадников. Ударил второй залп, и лава рассыпалась, словно наткнулась на невидимую преграду. Кони сворачивали в стороны, и на некоторых уже не было седоков.
Кавалеристы вскочили на своих лошадей и помчались к острову. Они неслись прямо на Степана, и он застыл на месте, чтобы не мешать им объехать его. И тут же увидел, что за спинами кавалеристов показались те самые полуголые всадники, и он вскинул винчестер и стрелял по ним, пока они не отвернули в сторону.
— Спасибо, Питерс! — крикнул промчавшийся мимо кавалерист, обдав Степана целой стеной брызг.
Пятясь и посылая пулю за пулей в индейцев, которые снова сбивались в плотную толпу, Степан добрался до островка, и его спина уперлась в неподатливые кусты. Прямо над его головой вдруг прогремел такой залп, что у Гончара подкосились ноги. Оглохший, ослепший от дыма, он продрался сквозь цепкие ветви и наткнулся на Саби.
— Это сиу, — спокойно сказала она. — Все будет хорошо. Они прольют кровь и уйдут хоронить своих. Сиу никогда не бьются до последнего воина. Береги патроны и стреляй по лошадям.
Она держала "спрингфилд" на бедре и вставляла длинные патроны между раздвинутыми пальцами левой руки, которая поддерживала цевье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91