Если бы здесь был губернатор, он бы вам не позволил попасть в объятия этой говорливой женщины с темным прошлым. Нет, нет, вам следует отсюда выбираться. Я вижу лишь один способ избежать скандала и избавиться от общества жены банкира: мы должны немедленно пожениться и занять дом, подготовленный губернатором для нас. Главный викарий поймет меня, как только я ему все объясню.
— Я не знаю как убедить вас в том, что вы совершаете огромную ошибку, — протестовала Фелисите.
— Мадемуазель! — Август де Марья заговорил весьма строго. — Я светский человек, а вы — неопытная молодая женщина, прожившая всю жизнь в колонии. А посему вам придется мне во всем подчиняться, ибо я знаю, как себя вести в том или ином случае. Я вам заявляю, что было бы непростительно позволить вам и далее оставаться под одной крышей с этой женщиной!
— Что подумает мадам Жуве?
— Неважно. Я объясню ей свою точку зрения, и этого будет достаточно, — начальник полиции постарался как можно любезнее улыбнуться будущей невесте, чтобы привлечь ее на свою сторону. — Мадемуазель, какой комплимент покажется вам весомым, если я желаю безотлагательно жениться на вас?
— Я рада, мсье, что вы находите меня привлекательной. Глаза де Марья заблестели нехорошим блеском.
— Мадемуазель, мне очень повезло! И я счастлив, что вас выбрали мне в жены.
Глава 5
Бузбаш шагал во главе небольшой процессии, освещая путь корабельным фонарем. По сторонам тропинки росли колючие кустарники, и оттуда постоянно доносились щуркание и невнятные звуки. Какие-то птицы пролетали с громким хлопаньем крыльев прямо у них над головами.
— Милейшая женушка, — сказал Август де Марья, нетвердо держась на ногах из-за энного количества выпитого в честь заключенного брака. — Это не самая приятная дорога домой. Вы должны были ехать на белом коне с огромным эскортом слуг!
За ними поспешала мадам Готье. Она тащила большой узел постельного белья, а Николетте доверили нести кое-какую одежду. Они сильно отстали, и не видели света фонаря. Мадам Готье, не переставая, что-то бормотала.
— Тебе самой придется воспитывать братьев, Николетта, потому, что я не вернусь домой живой после этой ночи.
Пока, опираясь на руку мужа, Фелисите брела по дороге, ее не оставляла одна мысль: «Я замужняя женщина! Все уже произошло и нет пути назад. Я вышла замуж за незнакомца, с которым у меня нет ничего общего. Этот эгоистичный грубиян вскоре начнет меня презирать. Что там ждет впереди?»
Девушка с самого начала питала надежду, что ее будущий муж окажется приличным человеком, и она сможет прожить с ним нормальную жизнь. Но этой надежде не суждено было сбыться. С Августом де Марьей у нее не будет даже намека на счастье. Все в нем было ей отвратительно: внешность, наглость и себялюбие. Его манеры также оставляли желать лучшего. Но они стали замужней парой, и сегодня ей придется делить с ним постель!
Фелисите не хотела винить тех, кто подтолкнул ее к этому браку. У них не было иного выхода, если только они не желали передать руководство колонией Миссисипи в ненадежные руки. Цена этого была высока, но ее все равно следовало выплатить. Фелисите даже не приходило в голову отказаться жертвовать собой, но у нее болело сердце, когда она думала о будущем.
— Неужели мы случайно попали в чистилище? — поинтересовался жених. — Клянусь, я предпочту носить власяницу и спать на ложе, утыканном гвоздями, чем жить в этой ужасной и жаркой стране. Моя красавица Фелисите! Представьте себе наш прекрасный, шумный Париж! Жить в ином месте — значит, просто существовать. Я надеюсь, что нас вскоре отсюда отзовут.
Фелисите возразила:
— Мсье, в колонию приезжают на всю жизнь! Мы должны тут остаться и работать изо всех сил, чтобы превратить Новый Орлеан в великий город.
Жених насмешливо захохотал.
— Возможно, в ближайшие два столетия Орлеан и впрямь будет великим городом. Но пусть он становится таковым без участия Августа де Марьи. Я всей душой верю, что еще до наступления лета мы покинем его.
Дом был точной копией первого жилища, построенного Филиппом, но в нем отсутствовала галерея. Де Марья мрачно оглядел его при свете фонаря.
— Взгляните, мадам, в какой великолепный дом привел вас ваш муж, — и он презрительно ухмыльнулся. — В любом случае, — с отвращением добавил новобрачный, — он несравненно лучше той вонючей клетки в гостинице, где мне до этого пришлось жить.
Фелисите коротко рассмеялась. Ее смех не казался простодушным. Немало удивленный де Марья, обратился к слуге:
— Мошенник, передай мне фонарь, — он поднес фонарь к лицу девшки и внимательно взглянул на нее. — Вы засмеялись.
Значит, нашли что-то забавное в моих словах. Неужели вы обладаете чувством юмора? Я начал в этом сомневаться. Во время церемонии и празднования вы сидели, как сова на сухой ветке. Услышу ли я ваш смех, если очень постараюсь вас рассмешить?
Они прошли по узкой тропинке, ведущей от калитки к передней двери. Фелисите знала о том, что Филипп стремился закончить строительство дома до ее приезда. Она смотрела на стоявший перед ними темный дом и, позабыв о собственных бедах, вспомнила Филиппа. Где он сейчас? Почему не пришел на пристань? Может, болен? Или ранен?
Девушка испугалась тишины, царившей в доме, и была уверена, что случилось нечто неприятное, и поэтому Филипп не смог ее встретить.
Де Марья сказал мадам Готье.
— Вот тебе за услуги, — и швырнул на землю несколько мелких монеток.
— Благодарю вас, милорд! — воскликнула мадам Готье и стала торопливо ползать по земле, чтобы отыскать монетки. Николетта стояла рядом, пока мать не завопила:
— Гордая девчонка! Неужто ты хочешь, чтобы мы потеряли эти деньги? — и тогда девочке тоже пришлось присоединиться к матери.
— Бузбаш, отвори дверь! — приказал жених. — Выпрямись и высоко подними фонарь, чтобы мы могли торжественно войти в этот сарай. Мы должны держать себя с достоинством, — он обратился к молодой женщине: — Моя милая, призови на помощь воображение. Попытайся представить себе, что за дверью нас ждут выстроившиеся в два ряда лакеи в новых прекрасных ливреях. Они кланяются, улыбаются и преклоняют колена перед хозяином и хозяйкой этого великолепия!
Если бы у него даже очень сильно разыгралась фантазия, он все равно не смог бы вообразить себе встречу, которая их ожидала. Когда они вошли в дверь, то услышали громкий храп. Де Марья сразу остановился.
— Кажется, наш дом уже занят, — сказал он.
Они оказались в длинной комнате с камином. Храп раздавался из глубины комнаты. Слуга выступил вперед, подняв над головой фонарь, и они увидели, что в углу на куче опилок спит какой-то мужчина.
— Что за наглость! Бузбаш, пни его хорошенько, чтобы он проснулся!
Фелисите удержала мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
— Я не знаю как убедить вас в том, что вы совершаете огромную ошибку, — протестовала Фелисите.
— Мадемуазель! — Август де Марья заговорил весьма строго. — Я светский человек, а вы — неопытная молодая женщина, прожившая всю жизнь в колонии. А посему вам придется мне во всем подчиняться, ибо я знаю, как себя вести в том или ином случае. Я вам заявляю, что было бы непростительно позволить вам и далее оставаться под одной крышей с этой женщиной!
— Что подумает мадам Жуве?
— Неважно. Я объясню ей свою точку зрения, и этого будет достаточно, — начальник полиции постарался как можно любезнее улыбнуться будущей невесте, чтобы привлечь ее на свою сторону. — Мадемуазель, какой комплимент покажется вам весомым, если я желаю безотлагательно жениться на вас?
— Я рада, мсье, что вы находите меня привлекательной. Глаза де Марья заблестели нехорошим блеском.
— Мадемуазель, мне очень повезло! И я счастлив, что вас выбрали мне в жены.
Глава 5
Бузбаш шагал во главе небольшой процессии, освещая путь корабельным фонарем. По сторонам тропинки росли колючие кустарники, и оттуда постоянно доносились щуркание и невнятные звуки. Какие-то птицы пролетали с громким хлопаньем крыльев прямо у них над головами.
— Милейшая женушка, — сказал Август де Марья, нетвердо держась на ногах из-за энного количества выпитого в честь заключенного брака. — Это не самая приятная дорога домой. Вы должны были ехать на белом коне с огромным эскортом слуг!
За ними поспешала мадам Готье. Она тащила большой узел постельного белья, а Николетте доверили нести кое-какую одежду. Они сильно отстали, и не видели света фонаря. Мадам Готье, не переставая, что-то бормотала.
— Тебе самой придется воспитывать братьев, Николетта, потому, что я не вернусь домой живой после этой ночи.
Пока, опираясь на руку мужа, Фелисите брела по дороге, ее не оставляла одна мысль: «Я замужняя женщина! Все уже произошло и нет пути назад. Я вышла замуж за незнакомца, с которым у меня нет ничего общего. Этот эгоистичный грубиян вскоре начнет меня презирать. Что там ждет впереди?»
Девушка с самого начала питала надежду, что ее будущий муж окажется приличным человеком, и она сможет прожить с ним нормальную жизнь. Но этой надежде не суждено было сбыться. С Августом де Марьей у нее не будет даже намека на счастье. Все в нем было ей отвратительно: внешность, наглость и себялюбие. Его манеры также оставляли желать лучшего. Но они стали замужней парой, и сегодня ей придется делить с ним постель!
Фелисите не хотела винить тех, кто подтолкнул ее к этому браку. У них не было иного выхода, если только они не желали передать руководство колонией Миссисипи в ненадежные руки. Цена этого была высока, но ее все равно следовало выплатить. Фелисите даже не приходило в голову отказаться жертвовать собой, но у нее болело сердце, когда она думала о будущем.
— Неужели мы случайно попали в чистилище? — поинтересовался жених. — Клянусь, я предпочту носить власяницу и спать на ложе, утыканном гвоздями, чем жить в этой ужасной и жаркой стране. Моя красавица Фелисите! Представьте себе наш прекрасный, шумный Париж! Жить в ином месте — значит, просто существовать. Я надеюсь, что нас вскоре отсюда отзовут.
Фелисите возразила:
— Мсье, в колонию приезжают на всю жизнь! Мы должны тут остаться и работать изо всех сил, чтобы превратить Новый Орлеан в великий город.
Жених насмешливо захохотал.
— Возможно, в ближайшие два столетия Орлеан и впрямь будет великим городом. Но пусть он становится таковым без участия Августа де Марьи. Я всей душой верю, что еще до наступления лета мы покинем его.
Дом был точной копией первого жилища, построенного Филиппом, но в нем отсутствовала галерея. Де Марья мрачно оглядел его при свете фонаря.
— Взгляните, мадам, в какой великолепный дом привел вас ваш муж, — и он презрительно ухмыльнулся. — В любом случае, — с отвращением добавил новобрачный, — он несравненно лучше той вонючей клетки в гостинице, где мне до этого пришлось жить.
Фелисите коротко рассмеялась. Ее смех не казался простодушным. Немало удивленный де Марья, обратился к слуге:
— Мошенник, передай мне фонарь, — он поднес фонарь к лицу девшки и внимательно взглянул на нее. — Вы засмеялись.
Значит, нашли что-то забавное в моих словах. Неужели вы обладаете чувством юмора? Я начал в этом сомневаться. Во время церемонии и празднования вы сидели, как сова на сухой ветке. Услышу ли я ваш смех, если очень постараюсь вас рассмешить?
Они прошли по узкой тропинке, ведущей от калитки к передней двери. Фелисите знала о том, что Филипп стремился закончить строительство дома до ее приезда. Она смотрела на стоявший перед ними темный дом и, позабыв о собственных бедах, вспомнила Филиппа. Где он сейчас? Почему не пришел на пристань? Может, болен? Или ранен?
Девушка испугалась тишины, царившей в доме, и была уверена, что случилось нечто неприятное, и поэтому Филипп не смог ее встретить.
Де Марья сказал мадам Готье.
— Вот тебе за услуги, — и швырнул на землю несколько мелких монеток.
— Благодарю вас, милорд! — воскликнула мадам Готье и стала торопливо ползать по земле, чтобы отыскать монетки. Николетта стояла рядом, пока мать не завопила:
— Гордая девчонка! Неужто ты хочешь, чтобы мы потеряли эти деньги? — и тогда девочке тоже пришлось присоединиться к матери.
— Бузбаш, отвори дверь! — приказал жених. — Выпрямись и высоко подними фонарь, чтобы мы могли торжественно войти в этот сарай. Мы должны держать себя с достоинством, — он обратился к молодой женщине: — Моя милая, призови на помощь воображение. Попытайся представить себе, что за дверью нас ждут выстроившиеся в два ряда лакеи в новых прекрасных ливреях. Они кланяются, улыбаются и преклоняют колена перед хозяином и хозяйкой этого великолепия!
Если бы у него даже очень сильно разыгралась фантазия, он все равно не смог бы вообразить себе встречу, которая их ожидала. Когда они вошли в дверь, то услышали громкий храп. Де Марья сразу остановился.
— Кажется, наш дом уже занят, — сказал он.
Они оказались в длинной комнате с камином. Храп раздавался из глубины комнаты. Слуга выступил вперед, подняв над головой фонарь, и они увидели, что в углу на куче опилок спит какой-то мужчина.
— Что за наглость! Бузбаш, пни его хорошенько, чтобы он проснулся!
Фелисите удержала мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121