во-вторых, декрет об отсрочке взноса квартирной платы и, в-третьих, декрет о создании рабочей милиции. Издан ряд приказов: один из них давал городской думе право реквизиции пустых домов и помещений, другой предписывал разгружать все товарные вагоны, находящиеся в конечных пунктах железных дорог, чтобы тем самым ускорить подвоз предметов первой необходимости и освободить столь необходимый подвижной состав.
Через два часа исполнительный комитет крестьянских депутатов разослал по всей России следующую телеграмму: «Самочинная большевистская организация, называющая себя “Организационным Бюро по созыву Всероссийского крестьянского съезда”, рассылает телеграммы всем крестьянским Советам о прибытии на съезд в Петроград.
Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов заявляет, что он по-прежнему считает отвлечение местных сил в данный момент вредным и опасным в связи с выборами в Учредительное собрание, в котором теперь единственное спасение крестьянства и страны. Подтверждаем созыв съезда 30 ноября».
В думе господствовало небывалое оживление. Приходили и уходили какие-то офицеры, городской голова совещался с вождями Комитета спасения. Вбежал член управы с экземпляром прокламации Керенского. Такие прокламации целыми сотнями сыпались с аэроплана, низко летавшего над Невским. Они грозили всем непокорным ужасным возмездием и приказывали солдатам сложить оружие и немедленно же собраться на Марсовом поле.
Министр-председатель, рассказали нам, уже взял Царское Село и находится всего в пяти милях от Петрограда. Он вступит в город завтра - через несколько часов. Советские войска, вошедшие в соприкосновение с казаками, переходят на сторону Временного правительства. Чернов вертится где-то посередине, пытаясь организовать «нейтральные» воинские части в силу, способную остановить гражданскую войну.
В городе, передавалось в думе, гарнизонные полки отходят от большевиков. Смольный уже оставлен… Весь правительственный аппарат бастует. Служащие Государственного банка отказались работать под руководством комиссаров Смольного и выдавать им деньги. Все частные банки закрыты. Министерства бастуют. Думский комитет обходит все торговые помещения и собирает деньги в фонд поддержки забастовщиков. [7.2]
Троцкий отправился в министерство иностранных дел и приказал чиновникам перевести декрет о мире на иностранные языки. Шестьсот чиновников швырнули ему в лицо прошения об отставке…
Комиссар труда Шляпников приказал всем служащим своего министерства возвратиться на свои места в 24-часовой срок, угрожая в противном случае потерей места и права на пенсию. Послушались только швейцары… Целый ряд отделов особого комитета снабжения оставил работу, чтобы не подчиняться большевикам… Несмотря на щедрые обещания высоких ставок и прекрасных условий труда, телефонистки отказались обслуживать советские учреждения…
Партия социалистов-революционеров постановила исключить всех своих членов, оставшихся на съезде Советов или принявших участие в восстании…
Новости из провинции. Могилёв объявил себя против большевиков. В Киеве казаки разогнали Советы и арестовали всех мятежных вождей. Совет и тридцатитысячный гарнизон Луги приняли резолюцию о верности Временному правительству, призывая всю Россию присоединиться к ним. Каледин разогнал все Советы и профессиональные союзы Донецкого бассейна. Его войска подвигаются на север…
Представитель железнодорожников заявлял: «Вчера мы разослали по всей России телеграмму с требованием немедленного прекращения войны между политическими партиями и создания коалиционного социалистического правительства. В противном случае мы завтра же ночью объявим забастовку… Утром состоится совещание всех фракций для обсуждения этого вопроса. Большевики, по-видимому, ищут соглашения…».
«Если только доживут до него!» - усмехнулся крепкий, краснощёкий городской инженер…
Явившись в Смольный, мы застали его не только не покинутым, но и ещё более оживлённым и деловитым, чем когда бы то ни было. Толпы рабочих и солдат входили и выходили, повсюду стояла двойная стража. Здесь мы встретили репортёров буржуазных и «умеренно»-социалистических газет.
«Нас выгнали! - кричал репортёр “Воли Народа”. - Бонч-Бруевич явился в пресс-бюро и велел нам уходить! Он сказал, что мы шпионы!» Тут все закричали в один голос: «Оскорбление! Насилие! Свобода печати!…».
В вестибюле стояли длинные столы, загромождённые связками призывов, воззваний и приказов Военно-революционного комитета. Солдаты и рабочие таскали эти связки и укладывали на ожидающие автомобили. Вот как начиналось одно из воззваний:
«К позорному столбу!
В трагический момент, переживаемый русским трудовым народом, меньшевики-соглашатели и правые эсеры изменили рабочему классу. Они оказались на стороне корниловцев, Керенского и Савинкова…
Они печатают приказы изменника Керенского и сеют панику в городе, распространяя самые вздорные слухи о мнимых победах этого ренегата…
Граждане! Не верьте этим нелепым слухам! Нет той силы, которая способна победить восставший народ. Керенского и его соратников ждёт скорое и заслуженное ими наказание…
Мы пригвождаем их к позорному столбу. Мы предаём их презрению всех рабочих, солдат, матросов и крестьян, на которых они собираются надеть старые цепи. И никогда не смыть им со своего чела клейма народного презрения и негодования… Стыд и позор предателям народа!»
Военно-революционный комитет перебрался в более обширное помещение, в комнату № 17 на верхнем этаже. У его дверей несли караул красногвардейцы. Внутри комнаты узкое пространство, отделённое барьером, было забито хорошо одетыми людьми, внешне державшимися очень почтительно, но внутренне кипевшими злобой. То были буржуа, хотевшие получить разрешение на автомобили или пропуск на выезд из города. Среди них было много иностранцев… Дежурства несли члены комитета Билль Шатов и Петерс. Они отложили дела и прочли нам последние бюллетени:
179-й запасный полк обещает единодушную поддержку. Пять тысяч портовых грузчиков путиловских верфей приветствуют новое правительство. Центральный комитет профессиональных союзов восторженно приветствует Военно-революционный комитет. Ревельский гарнизон и эскадра избрали военно-революционный комитет и посылают войска. Псков и Минск управляются военно-революционными комитетами. Приветствия от Царицынского, Ростовского-на-Дону, Пятигорского, Севастопольского Советов… Финляндская дивизия и вновь избранные комитеты V и XII армий предлагают себя в распоряжение новой власти…
Из Москвы неопределённые новости. Войска Военно-революционного комитета занимают главнейшие стратегические пункты города, две роты, охранявшие Кремль, перешли на сторону Советов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Через два часа исполнительный комитет крестьянских депутатов разослал по всей России следующую телеграмму: «Самочинная большевистская организация, называющая себя “Организационным Бюро по созыву Всероссийского крестьянского съезда”, рассылает телеграммы всем крестьянским Советам о прибытии на съезд в Петроград.
Исполнительный комитет Всероссийского Совета крестьянских депутатов заявляет, что он по-прежнему считает отвлечение местных сил в данный момент вредным и опасным в связи с выборами в Учредительное собрание, в котором теперь единственное спасение крестьянства и страны. Подтверждаем созыв съезда 30 ноября».
В думе господствовало небывалое оживление. Приходили и уходили какие-то офицеры, городской голова совещался с вождями Комитета спасения. Вбежал член управы с экземпляром прокламации Керенского. Такие прокламации целыми сотнями сыпались с аэроплана, низко летавшего над Невским. Они грозили всем непокорным ужасным возмездием и приказывали солдатам сложить оружие и немедленно же собраться на Марсовом поле.
Министр-председатель, рассказали нам, уже взял Царское Село и находится всего в пяти милях от Петрограда. Он вступит в город завтра - через несколько часов. Советские войска, вошедшие в соприкосновение с казаками, переходят на сторону Временного правительства. Чернов вертится где-то посередине, пытаясь организовать «нейтральные» воинские части в силу, способную остановить гражданскую войну.
В городе, передавалось в думе, гарнизонные полки отходят от большевиков. Смольный уже оставлен… Весь правительственный аппарат бастует. Служащие Государственного банка отказались работать под руководством комиссаров Смольного и выдавать им деньги. Все частные банки закрыты. Министерства бастуют. Думский комитет обходит все торговые помещения и собирает деньги в фонд поддержки забастовщиков. [7.2]
Троцкий отправился в министерство иностранных дел и приказал чиновникам перевести декрет о мире на иностранные языки. Шестьсот чиновников швырнули ему в лицо прошения об отставке…
Комиссар труда Шляпников приказал всем служащим своего министерства возвратиться на свои места в 24-часовой срок, угрожая в противном случае потерей места и права на пенсию. Послушались только швейцары… Целый ряд отделов особого комитета снабжения оставил работу, чтобы не подчиняться большевикам… Несмотря на щедрые обещания высоких ставок и прекрасных условий труда, телефонистки отказались обслуживать советские учреждения…
Партия социалистов-революционеров постановила исключить всех своих членов, оставшихся на съезде Советов или принявших участие в восстании…
Новости из провинции. Могилёв объявил себя против большевиков. В Киеве казаки разогнали Советы и арестовали всех мятежных вождей. Совет и тридцатитысячный гарнизон Луги приняли резолюцию о верности Временному правительству, призывая всю Россию присоединиться к ним. Каледин разогнал все Советы и профессиональные союзы Донецкого бассейна. Его войска подвигаются на север…
Представитель железнодорожников заявлял: «Вчера мы разослали по всей России телеграмму с требованием немедленного прекращения войны между политическими партиями и создания коалиционного социалистического правительства. В противном случае мы завтра же ночью объявим забастовку… Утром состоится совещание всех фракций для обсуждения этого вопроса. Большевики, по-видимому, ищут соглашения…».
«Если только доживут до него!» - усмехнулся крепкий, краснощёкий городской инженер…
Явившись в Смольный, мы застали его не только не покинутым, но и ещё более оживлённым и деловитым, чем когда бы то ни было. Толпы рабочих и солдат входили и выходили, повсюду стояла двойная стража. Здесь мы встретили репортёров буржуазных и «умеренно»-социалистических газет.
«Нас выгнали! - кричал репортёр “Воли Народа”. - Бонч-Бруевич явился в пресс-бюро и велел нам уходить! Он сказал, что мы шпионы!» Тут все закричали в один голос: «Оскорбление! Насилие! Свобода печати!…».
В вестибюле стояли длинные столы, загромождённые связками призывов, воззваний и приказов Военно-революционного комитета. Солдаты и рабочие таскали эти связки и укладывали на ожидающие автомобили. Вот как начиналось одно из воззваний:
«К позорному столбу!
В трагический момент, переживаемый русским трудовым народом, меньшевики-соглашатели и правые эсеры изменили рабочему классу. Они оказались на стороне корниловцев, Керенского и Савинкова…
Они печатают приказы изменника Керенского и сеют панику в городе, распространяя самые вздорные слухи о мнимых победах этого ренегата…
Граждане! Не верьте этим нелепым слухам! Нет той силы, которая способна победить восставший народ. Керенского и его соратников ждёт скорое и заслуженное ими наказание…
Мы пригвождаем их к позорному столбу. Мы предаём их презрению всех рабочих, солдат, матросов и крестьян, на которых они собираются надеть старые цепи. И никогда не смыть им со своего чела клейма народного презрения и негодования… Стыд и позор предателям народа!»
Военно-революционный комитет перебрался в более обширное помещение, в комнату № 17 на верхнем этаже. У его дверей несли караул красногвардейцы. Внутри комнаты узкое пространство, отделённое барьером, было забито хорошо одетыми людьми, внешне державшимися очень почтительно, но внутренне кипевшими злобой. То были буржуа, хотевшие получить разрешение на автомобили или пропуск на выезд из города. Среди них было много иностранцев… Дежурства несли члены комитета Билль Шатов и Петерс. Они отложили дела и прочли нам последние бюллетени:
179-й запасный полк обещает единодушную поддержку. Пять тысяч портовых грузчиков путиловских верфей приветствуют новое правительство. Центральный комитет профессиональных союзов восторженно приветствует Военно-революционный комитет. Ревельский гарнизон и эскадра избрали военно-революционный комитет и посылают войска. Псков и Минск управляются военно-революционными комитетами. Приветствия от Царицынского, Ростовского-на-Дону, Пятигорского, Севастопольского Советов… Финляндская дивизия и вновь избранные комитеты V и XII армий предлагают себя в распоряжение новой власти…
Из Москвы неопределённые новости. Войска Военно-революционного комитета занимают главнейшие стратегические пункты города, две роты, охранявшие Кремль, перешли на сторону Советов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115