2) при демократизации внешней политики, как указано выше.
Пути к миру
Как бы конкретно ни были формулированы цели войны, в договоре должно быть указано и опубликовано, что союзники готовы начать мирные переговоры, как только противная сторона заявит своё согласие на мирные переговоры при условии отказа всех сторон от всяких насильственных захватов.
Союзники обязываются не начинать тайных переговоров о мире и не заключать мира иначе, как на конгрессе с участием всех нейтральных стран.
Кроме того, делегату даются следующие указания:
Должны быть устранены все препятствия к созыву Стокгольмской социалистической конференции, и, в частности, должны быть немедленно выданы паспорта делегатам всех партий и фракций, согласившихся принять в ней участие».
(Исполнительный комитет крестьянских Советов тоже составил свой наказ, отличающийся от вышеприведённого лишь в мелочах.)
[2.6]
МИР ЗА СЧЁТ РОССИИ
Разоблачения Рибо относительно мирных предложений, сделанных Франции Австрией; так называемая «Мирная конференция» в Берне, Швейцария, летом 1917 г. при участии делегатов от всех воюющих стран, представлявших все крупные финансовые интересы этих стран; и попытки одного английского агента войти в сношения с иерархами болгарской церкви — всё это указывало на тот факт, что в обеих воюющих коалициях имелось сильное течение, стремившееся к заключению мира за счёт России. В следующей моей книге — «От Корнилова до Бреста» — я надеюсь изложить этот вопрос довольно подробно и опубликовать несколько относящихся сюда секретных документов, найденных в министерстве иностранных дел в Петрограде.
[2.7]
РУССКИЕ СОЛДАТЫ ВО ФРАНЦИИ.
«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ [*7]
С получением известия о происшедшей революции в Париже возник ряд русских газет самого крайнего направления. Газеты эти, а также отдельные лица, получив свободу проникать в солдатскую массу, начали в ней большевистскую пропаганду, давая зачастую неверные информации, почерпнутые из отрывочных телеграмм французских газет. При отсутствии официальных известий и указаний всё это вызвало брожение среди солдат. Последнее выразилось в желании немедленного отправления в Россию и огульной враждебности к офицерам. По поручению военного министра Керенского эмигрант Рапп 18 мая выехал к войскам, где обошёл отдельные части, вводя в них новые организации в согласии с приказом № 213. Однако брожение не прекращалось. Им руководил 1-й полковой исполнительный комитет, который начал выпускать бюллетени ленинского направления. 18 июня по желанию солдат войска были собраны из разных деревень в лагерь Лакуртин. Здесь начались митинги, на которых 1-й полк и его вожаки стремились захватить главную роль. Только что созданный отрядный комитет, составленный из наиболее развитых и сознательных солдат, парировал, насколько мог, разрушительную работу 1-го полка, успокаивая брожение и призывая солдат к нормальной жизни на основе ныне введённых в армии демократических начал. Опасаясь возрастающего влияния отрядного комитета, руководители 1-го полка в ночь с 23 на 24 собрали митинг, на коем, кроме 1-го полка, присутствовали почти весь 2-й и небольшие части 5-го и 6-го полков. На этом митинге отрядный комитет был объявлен низложенным, хотя он был избран всего две недели назад. Одновременно с этим приказания начальника дивизии о выходе не были исполнены солдатами 1-й бригады. Воззвание, выпущенное ими, выяснило, что заниматься не имеет смысла, так как решено более не воевать. Тем временем враждебные отношения между 1-й и 2-й бригадами начали угрожать острым конфликтом. Сами солдаты 2-й бригады настоятельно просили отделить их от мятежной 1-й, грозя в противном случае самовольно покинуть лагерь.
Поэтому ген. Занкевичем, прибывшим в лагерь вместе с уполномоченным военного министра Раппом, по соглашению с последним отдано приказание, чтобы солдаты, безусловно подчиняющиеся Временному правительству, покинули лагерь Лакуртин, захватив с собой всё снаряжение. 25 июня приказание это было исполнено, и в лагере остались солдаты, подчинившиеся Временному правительству “лишь условно”. Крайне враждебное отношение солдат к офицерам, дошедшее до насилия над ними, принудило ген. Занкевича удалить офицеров из Лакуртина, оставив лишь несколько человек для обеспечения хозяйственной части. По инициативе уполномоченного военного министра гражданина Раппа к солдатам лагеря Лакуртин неоднократно выезжали с ним вместе политические эмигранты, чтобы повлиять на солдат, однако все эти попытки оказались безуспешными. Назначенный комиссаром гражданин Рапп издал приказ, в котором настаивал на немедленном безусловном подчинении Временному правительству. 22 июля комиссар Рапп выехал в Лакуртин в сопровождении проезжавших через Париж делегатов Исполнительного комитета Совета Р. и С. Д. Русанова, Гольденберга, Эрлиха и Смирнова с целью сделать новую попытку повлиять на мятежников. Однако эта попытка не привела ни к каким результатам, а делегаты Совета Р. и С. Д. были встречены явно враждебно. Столь же безрезультатна была поездка в Лакуртин временно находящегося во Франции комиссара Временного правительства Сватикова. Получив от Временного правительства разъяснение, что русских войск во Франции не предполагается возвращать в Россию, а также категорическое требование привести к повиновению мятежных солдат, не останавливаясь перед применением вооружённой силы, после неоднократных и бесплодных попыток комиссара и наших политических эмигрантов убедить мятежников подчиниться, ген. Занкевич потребовал от мятежников-солдат положить оружие и в знак повиновения выйти в походном порядке в местечко Клораво. Однако требование это не было выполнено во всей полноте: вначале вышло около 500 человек, среди которых было арестовано 22 солдата, затем через 24 часа — ещё около 6.000 человек, остальные — около 2.000 — были преднамеренно оставлены для охранения оружия, которое они сдать не пожелали.
На отданное тогда же генералом приказание — сдать оружие по возвращении в лагерь — мятежники ответили согласием. Однако это приказание исполнено ими не было. Оставление оружия в руках дезорганизованной толпы, среди которой скрывались, несомненно, провокационные элементы, представлялось явно опасным. Сложение оружия являлось основным условием для приведения этой толпы в порядок. При этих обстоятельствах и имея в виду некоторую неустойчивость состояния духа части войск, оставшейся верной Временному правительству, вследствие чего явилось сомнение в возможности применения их в качестве вооружённой силы для приведения к порядку мятежников, решено было прибегнуть к давлению длительного характера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Пути к миру
Как бы конкретно ни были формулированы цели войны, в договоре должно быть указано и опубликовано, что союзники готовы начать мирные переговоры, как только противная сторона заявит своё согласие на мирные переговоры при условии отказа всех сторон от всяких насильственных захватов.
Союзники обязываются не начинать тайных переговоров о мире и не заключать мира иначе, как на конгрессе с участием всех нейтральных стран.
Кроме того, делегату даются следующие указания:
Должны быть устранены все препятствия к созыву Стокгольмской социалистической конференции, и, в частности, должны быть немедленно выданы паспорта делегатам всех партий и фракций, согласившихся принять в ней участие».
(Исполнительный комитет крестьянских Советов тоже составил свой наказ, отличающийся от вышеприведённого лишь в мелочах.)
[2.6]
МИР ЗА СЧЁТ РОССИИ
Разоблачения Рибо относительно мирных предложений, сделанных Франции Австрией; так называемая «Мирная конференция» в Берне, Швейцария, летом 1917 г. при участии делегатов от всех воюющих стран, представлявших все крупные финансовые интересы этих стран; и попытки одного английского агента войти в сношения с иерархами болгарской церкви — всё это указывало на тот факт, что в обеих воюющих коалициях имелось сильное течение, стремившееся к заключению мира за счёт России. В следующей моей книге — «От Корнилова до Бреста» — я надеюсь изложить этот вопрос довольно подробно и опубликовать несколько относящихся сюда секретных документов, найденных в министерстве иностранных дел в Петрограде.
[2.7]
РУССКИЕ СОЛДАТЫ ВО ФРАНЦИИ.
«ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ [*7]
С получением известия о происшедшей революции в Париже возник ряд русских газет самого крайнего направления. Газеты эти, а также отдельные лица, получив свободу проникать в солдатскую массу, начали в ней большевистскую пропаганду, давая зачастую неверные информации, почерпнутые из отрывочных телеграмм французских газет. При отсутствии официальных известий и указаний всё это вызвало брожение среди солдат. Последнее выразилось в желании немедленного отправления в Россию и огульной враждебности к офицерам. По поручению военного министра Керенского эмигрант Рапп 18 мая выехал к войскам, где обошёл отдельные части, вводя в них новые организации в согласии с приказом № 213. Однако брожение не прекращалось. Им руководил 1-й полковой исполнительный комитет, который начал выпускать бюллетени ленинского направления. 18 июня по желанию солдат войска были собраны из разных деревень в лагерь Лакуртин. Здесь начались митинги, на которых 1-й полк и его вожаки стремились захватить главную роль. Только что созданный отрядный комитет, составленный из наиболее развитых и сознательных солдат, парировал, насколько мог, разрушительную работу 1-го полка, успокаивая брожение и призывая солдат к нормальной жизни на основе ныне введённых в армии демократических начал. Опасаясь возрастающего влияния отрядного комитета, руководители 1-го полка в ночь с 23 на 24 собрали митинг, на коем, кроме 1-го полка, присутствовали почти весь 2-й и небольшие части 5-го и 6-го полков. На этом митинге отрядный комитет был объявлен низложенным, хотя он был избран всего две недели назад. Одновременно с этим приказания начальника дивизии о выходе не были исполнены солдатами 1-й бригады. Воззвание, выпущенное ими, выяснило, что заниматься не имеет смысла, так как решено более не воевать. Тем временем враждебные отношения между 1-й и 2-й бригадами начали угрожать острым конфликтом. Сами солдаты 2-й бригады настоятельно просили отделить их от мятежной 1-й, грозя в противном случае самовольно покинуть лагерь.
Поэтому ген. Занкевичем, прибывшим в лагерь вместе с уполномоченным военного министра Раппом, по соглашению с последним отдано приказание, чтобы солдаты, безусловно подчиняющиеся Временному правительству, покинули лагерь Лакуртин, захватив с собой всё снаряжение. 25 июня приказание это было исполнено, и в лагере остались солдаты, подчинившиеся Временному правительству “лишь условно”. Крайне враждебное отношение солдат к офицерам, дошедшее до насилия над ними, принудило ген. Занкевича удалить офицеров из Лакуртина, оставив лишь несколько человек для обеспечения хозяйственной части. По инициативе уполномоченного военного министра гражданина Раппа к солдатам лагеря Лакуртин неоднократно выезжали с ним вместе политические эмигранты, чтобы повлиять на солдат, однако все эти попытки оказались безуспешными. Назначенный комиссаром гражданин Рапп издал приказ, в котором настаивал на немедленном безусловном подчинении Временному правительству. 22 июля комиссар Рапп выехал в Лакуртин в сопровождении проезжавших через Париж делегатов Исполнительного комитета Совета Р. и С. Д. Русанова, Гольденберга, Эрлиха и Смирнова с целью сделать новую попытку повлиять на мятежников. Однако эта попытка не привела ни к каким результатам, а делегаты Совета Р. и С. Д. были встречены явно враждебно. Столь же безрезультатна была поездка в Лакуртин временно находящегося во Франции комиссара Временного правительства Сватикова. Получив от Временного правительства разъяснение, что русских войск во Франции не предполагается возвращать в Россию, а также категорическое требование привести к повиновению мятежных солдат, не останавливаясь перед применением вооружённой силы, после неоднократных и бесплодных попыток комиссара и наших политических эмигрантов убедить мятежников подчиниться, ген. Занкевич потребовал от мятежников-солдат положить оружие и в знак повиновения выйти в походном порядке в местечко Клораво. Однако требование это не было выполнено во всей полноте: вначале вышло около 500 человек, среди которых было арестовано 22 солдата, затем через 24 часа — ещё около 6.000 человек, остальные — около 2.000 — были преднамеренно оставлены для охранения оружия, которое они сдать не пожелали.
На отданное тогда же генералом приказание — сдать оружие по возвращении в лагерь — мятежники ответили согласием. Однако это приказание исполнено ими не было. Оставление оружия в руках дезорганизованной толпы, среди которой скрывались, несомненно, провокационные элементы, представлялось явно опасным. Сложение оружия являлось основным условием для приведения этой толпы в порядок. При этих обстоятельствах и имея в виду некоторую неустойчивость состояния духа части войск, оставшейся верной Временному правительству, вследствие чего явилось сомнение в возможности применения их в качестве вооружённой силы для приведения к порядку мятежников, решено было прибегнуть к давлению длительного характера:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115