держать оружие и целиться в надлежащую сторону. Он почти не заметил спазма, скрутившего внутренности, и горечи, заполнившей рот; он даже не понял, что ноги у него, начали подгибаться.
– Мэри Энн!
Старк вообразил, что тут есть кто-то еще и этот кто-то и позвал Мэри Энн, – и лишь потом узнал собственный голос.
Он подошел к двери, перешагнул через порог и сперва не осознал, что именно предстало его глазам. Они живы. Они должны быть живы, ведь они шевелятся. Точнее, шевелятся одеяла, которыми они укрыты. Должно быть, Мэри Энн купила их у торговцев-мексиканцев уже после его отъезда. Одеяла были украшены геометрическим узором – такие любят в Мексике. Но зачем в теплый весенний день столько одеял? Может, они простудились?
Даже услышав этот звук, Старк определил, что же он слышит, лишь тогда, когда едва не стало слишком поздно. Впоследствии этот звук долго мерещился ему, такой же отчетливый, как и в первый раз, и всякий раз Старк жалел о том, что не умер там, среди гремучих змей. Он никогда не видел столько змей сразу и никогда не слышал такого потрескивания – как будто мертвые гремели костями.
Змеи приползли на пир и так обожрались разложившейся плотью, что уже не сумели свиться в кольцо.
Они могли сжечь хижину. Большинство бандитов так бы и поступило. Но они ее не сожгли, и на то имелась только одна причина. Они хотели, чтобы он, Старк, это увидел. Но этого не произошло – спасибо змеям. Старку пришлось самому домыслить, что же случилось с Мэри Энн и девочками – единственными людьми, которых он любил в своей жизни.
Старк медленно попятился. Возбудившись от грохота собственных трещоток, змеи принялись атаковать друг друга. Старк запер дверь и разбил окна. Сперва он поджег крышу. Когда крыша рухнула, Старк швырнул факел в тюки сена, которые он навалил под стены. Остаток дня и всю ночь он бродил вокруг пожарища с лопатой в руках, готовый разрубить надвое любую змею, какая попадется ему на глаза. Но ни одной не удалось выбраться из огня.
К следующему утру на месте хижины осталась лишь груда камней и обуглившихся бревен.
И в этой груде ничего не двигалось.
Старк сел на коня и отправился в Эль-Пасо – за Итаном Крузом.
* * *
Эмилия видела, как Мэтью спрятал револьвер под грудой Библий. Большой – в точности как тот, который был при нем, когда Старк впервые перешагнул порог миссии Истинного слова. Судя по всему, тот же самый, хотя Старк и сказал тогда, что выбросил его в море. Однако Эмилия промолчала. Не ей судить Старка. О таких вещах должен был заботиться Цефания, но он умер. А у нее сейчас лишь одна забота: она должна остаться в Японии. Любой ценой.
– А кроме того, – сказал Мэтью, – я не знаю, чем могу помочь. Я не обладаю никакой властью.
Эмилия поняла, что придется говорить напрямик. И сказала:
– Одинокая женщина, у которой ни мужа, ни семьи, не может жить в чужой стране. Я сумею обосноваться здесь лишь в том случае, если вы станете моей семьей.
– Мне стать вашей семьей?
– Да. Моим женихом.
Эмилия думала, что ее предложение потрясет Мэтью. Что ж, если он и поразился, то никак этого не выказал.
– Сестра Эмилия, а вам не рано думать об этом?
Эмилия почувствовала, что краснеет.
– Нам нужно лишь объявить об этом. Жениться вовсе не обязательно.
Мэтью улыбнулся:
– Вы предлагаете мне солгать нашим гостеприимным хозяевам?
Эмилия вскинула голову:
– Да.
Теперь он спросит ее: «Почему?» И что она ему ответит? Правду? Что из-за своей проклятой красоты не может вернуться в родную страну? Что здесь ее считают редкостной уродиной, и потому она никогда, никогда не покинет Японию? Нет. Если сказать так, Мэтью сочтет ее самой тщеславной женщиной на свете. Или самой безумной. Вера. Надо сказать ему, что вера велит ей пойти на маленькую ложь, чтобы обрести возможность нести великую правду, правду о вечном спасении именем Христовым. Да, это богохульство – но сейчас ей все равно. Она не вернется в Америку. Ни за что. Даже если Мэтью не захочет ей помочь, она все равно что-нибудь придумает и останется здесь.
– Это покажется им странным, – сказал Мэтью. – Только что вы плакали о Цефании – и вдруг собираетесь замуж за меня. Хотя, может и сойдет. Они считают нас странными – такими же странными, как мы их. Так что они поверят любому объяснению.
Теперь уже Эмилия была потрясена:
– Так вы согласны?
– Да. – Старк извлек из-под Библий свой револьвер и посмотрел Эмилии в глаза. Она не отвела взгляда. – Но, боюсь, мне тоже недолго ходить по земле. Скоро вы действительно окажетесь совсем одна в этой чужой, опасной стране. Вы к этому готовы?
– Да.
Эмилия молча смотрела, как Старк завернул револьвер и какую-то коробку, должно быть с патронами, в свой свитер.
– Хорошо, я согласен, – повторил он. – Но объяснять это вы будете сами.
Он передвинул обломок стены и вытащил свой огромный нож.
– Я скажу им, что этот брак будет основан на вере, так же как и с Цефанией, а не на земной любви, – проговорила Эмилия. – У японцев тоже есть религия, хоть она и отличается от нашей. Так что они поймут.
– Хорошо. Значит, мы – партнеры, – сказал Старк.
– Спасибо, Мэтью.
Он не стал ни о чем спрашивать. Она не стала упоминать о револьвере. Да, они действительно партнеры.
* * *
Гэндзи, Сигеру, Сэйки, Сохаку, Кудо и Хидё расселись квадратом в главной комнате покоев прислуги. Это была единственная часть дворца, не пострадавшая от обстрела. Хэйко и Ханако подали чай. Все ждали, что скажет Сэйки. В конце концов, он был главным управляющим. И, согласно этикету, именно ему надлежало обрисовать ситуацию, исходя из которой следовало принять решение.
Сэйки предпочел бы, чтобы женщины не присутствовали при обсуждении тайных дел. Но Гэндзи отверг его возражение, заметив, что, если они не могут доверять жене Хидё и его собственной возлюбленной, они заранее обречены. Сэйки сдержался и не стал указывать, что еще не поздно предать ненадежных лиц мечу. Гэндзи явно не беспокоили неясности, связанные с Хэйко. Что ж, если понадобится, Сэйки примет меры сам, без дозволения молодого князя. Нужно будет заняться этим по пути из Эдо, если возникнут благоприятные условия.
– Дворец князя Сэнрю не пострадал, – сообщил Сэйки. – Он согласен оставить у себя наших тяжелораненых до тех пор, пока не появится возможность вывезти их. О сожжении покойников уже позаботились. Легкораненые поедут с главным отрядом.
– Это подтолкнет сёгуна к ответным действиям, – возразил Кудо. – Даже при том, что его положение неустойчиво – а точнее, именно в силу этого, – он не потерпит столь вопиющего неповиновения.
– Согласен, – кивнул Сэйки. – Но у нас нет выбора. Что чужеземцы станут делать дальше? Мы не знаем. Они могут вернуться и снова обстрелять город. Они могут высадить армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
– Мэри Энн!
Старк вообразил, что тут есть кто-то еще и этот кто-то и позвал Мэри Энн, – и лишь потом узнал собственный голос.
Он подошел к двери, перешагнул через порог и сперва не осознал, что именно предстало его глазам. Они живы. Они должны быть живы, ведь они шевелятся. Точнее, шевелятся одеяла, которыми они укрыты. Должно быть, Мэри Энн купила их у торговцев-мексиканцев уже после его отъезда. Одеяла были украшены геометрическим узором – такие любят в Мексике. Но зачем в теплый весенний день столько одеял? Может, они простудились?
Даже услышав этот звук, Старк определил, что же он слышит, лишь тогда, когда едва не стало слишком поздно. Впоследствии этот звук долго мерещился ему, такой же отчетливый, как и в первый раз, и всякий раз Старк жалел о том, что не умер там, среди гремучих змей. Он никогда не видел столько змей сразу и никогда не слышал такого потрескивания – как будто мертвые гремели костями.
Змеи приползли на пир и так обожрались разложившейся плотью, что уже не сумели свиться в кольцо.
Они могли сжечь хижину. Большинство бандитов так бы и поступило. Но они ее не сожгли, и на то имелась только одна причина. Они хотели, чтобы он, Старк, это увидел. Но этого не произошло – спасибо змеям. Старку пришлось самому домыслить, что же случилось с Мэри Энн и девочками – единственными людьми, которых он любил в своей жизни.
Старк медленно попятился. Возбудившись от грохота собственных трещоток, змеи принялись атаковать друг друга. Старк запер дверь и разбил окна. Сперва он поджег крышу. Когда крыша рухнула, Старк швырнул факел в тюки сена, которые он навалил под стены. Остаток дня и всю ночь он бродил вокруг пожарища с лопатой в руках, готовый разрубить надвое любую змею, какая попадется ему на глаза. Но ни одной не удалось выбраться из огня.
К следующему утру на месте хижины осталась лишь груда камней и обуглившихся бревен.
И в этой груде ничего не двигалось.
Старк сел на коня и отправился в Эль-Пасо – за Итаном Крузом.
* * *
Эмилия видела, как Мэтью спрятал револьвер под грудой Библий. Большой – в точности как тот, который был при нем, когда Старк впервые перешагнул порог миссии Истинного слова. Судя по всему, тот же самый, хотя Старк и сказал тогда, что выбросил его в море. Однако Эмилия промолчала. Не ей судить Старка. О таких вещах должен был заботиться Цефания, но он умер. А у нее сейчас лишь одна забота: она должна остаться в Японии. Любой ценой.
– А кроме того, – сказал Мэтью, – я не знаю, чем могу помочь. Я не обладаю никакой властью.
Эмилия поняла, что придется говорить напрямик. И сказала:
– Одинокая женщина, у которой ни мужа, ни семьи, не может жить в чужой стране. Я сумею обосноваться здесь лишь в том случае, если вы станете моей семьей.
– Мне стать вашей семьей?
– Да. Моим женихом.
Эмилия думала, что ее предложение потрясет Мэтью. Что ж, если он и поразился, то никак этого не выказал.
– Сестра Эмилия, а вам не рано думать об этом?
Эмилия почувствовала, что краснеет.
– Нам нужно лишь объявить об этом. Жениться вовсе не обязательно.
Мэтью улыбнулся:
– Вы предлагаете мне солгать нашим гостеприимным хозяевам?
Эмилия вскинула голову:
– Да.
Теперь он спросит ее: «Почему?» И что она ему ответит? Правду? Что из-за своей проклятой красоты не может вернуться в родную страну? Что здесь ее считают редкостной уродиной, и потому она никогда, никогда не покинет Японию? Нет. Если сказать так, Мэтью сочтет ее самой тщеславной женщиной на свете. Или самой безумной. Вера. Надо сказать ему, что вера велит ей пойти на маленькую ложь, чтобы обрести возможность нести великую правду, правду о вечном спасении именем Христовым. Да, это богохульство – но сейчас ей все равно. Она не вернется в Америку. Ни за что. Даже если Мэтью не захочет ей помочь, она все равно что-нибудь придумает и останется здесь.
– Это покажется им странным, – сказал Мэтью. – Только что вы плакали о Цефании – и вдруг собираетесь замуж за меня. Хотя, может и сойдет. Они считают нас странными – такими же странными, как мы их. Так что они поверят любому объяснению.
Теперь уже Эмилия была потрясена:
– Так вы согласны?
– Да. – Старк извлек из-под Библий свой револьвер и посмотрел Эмилии в глаза. Она не отвела взгляда. – Но, боюсь, мне тоже недолго ходить по земле. Скоро вы действительно окажетесь совсем одна в этой чужой, опасной стране. Вы к этому готовы?
– Да.
Эмилия молча смотрела, как Старк завернул револьвер и какую-то коробку, должно быть с патронами, в свой свитер.
– Хорошо, я согласен, – повторил он. – Но объяснять это вы будете сами.
Он передвинул обломок стены и вытащил свой огромный нож.
– Я скажу им, что этот брак будет основан на вере, так же как и с Цефанией, а не на земной любви, – проговорила Эмилия. – У японцев тоже есть религия, хоть она и отличается от нашей. Так что они поймут.
– Хорошо. Значит, мы – партнеры, – сказал Старк.
– Спасибо, Мэтью.
Он не стал ни о чем спрашивать. Она не стала упоминать о револьвере. Да, они действительно партнеры.
* * *
Гэндзи, Сигеру, Сэйки, Сохаку, Кудо и Хидё расселись квадратом в главной комнате покоев прислуги. Это была единственная часть дворца, не пострадавшая от обстрела. Хэйко и Ханако подали чай. Все ждали, что скажет Сэйки. В конце концов, он был главным управляющим. И, согласно этикету, именно ему надлежало обрисовать ситуацию, исходя из которой следовало принять решение.
Сэйки предпочел бы, чтобы женщины не присутствовали при обсуждении тайных дел. Но Гэндзи отверг его возражение, заметив, что, если они не могут доверять жене Хидё и его собственной возлюбленной, они заранее обречены. Сэйки сдержался и не стал указывать, что еще не поздно предать ненадежных лиц мечу. Гэндзи явно не беспокоили неясности, связанные с Хэйко. Что ж, если понадобится, Сэйки примет меры сам, без дозволения молодого князя. Нужно будет заняться этим по пути из Эдо, если возникнут благоприятные условия.
– Дворец князя Сэнрю не пострадал, – сообщил Сэйки. – Он согласен оставить у себя наших тяжелораненых до тех пор, пока не появится возможность вывезти их. О сожжении покойников уже позаботились. Легкораненые поедут с главным отрядом.
– Это подтолкнет сёгуна к ответным действиям, – возразил Кудо. – Даже при том, что его положение неустойчиво – а точнее, именно в силу этого, – он не потерпит столь вопиющего неповиновения.
– Согласен, – кивнул Сэйки. – Но у нас нет выбора. Что чужеземцы станут делать дальше? Мы не знаем. Они могут вернуться и снова обстрелять город. Они могут высадить армию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124