— Но у меня темные глаза. А у него были голубые… как у тебя.
Сафар вспыхнул. Ведь он отчасти потому держал в секрете это место, что здесь находилась другая личность с голубыми глазами, как у него. Здесь он ощущал себя менее отвергнутым и, даже более того, несколько превосходящим других.
Ирадж повернулся, все так же держа саблю.
— Скажи мне, Сафар, — сказал он вполне серьезно. — Я похож на короля?
Сафар внимательно оглядел его. Впрочем, никаких видений за такими словами не последовало, не разверзлись небеса, но вместо этого в нем зашевелилось понимание. И он внезапно… понял.
Во рту у него пересохло, а голос превратился в скрип.
— Ты будешь королем, Ирадж, — сказал он.
— Что? — испуганно сказал Ирадж. — Я, собственно… — Он оборвал себя на полуслове. Но тут же голос его наполнился энергией. — Что ты говорил?
— Ты будешь столь же великим королем, как и Алиссарьян, — ответил Сафар. — Я вижу это, ощущаю, — он постучал себя в грудь, — вот здесь.
Ирадж опустил саблю, царапнув кончиком по каменному полу.
— Не шути этим, — предостерег он.
— Я и не шучу.
— Ведь ты же говоришь о самой моей большой мечте, — сказал он. — О мечте создать столь же великое королевство, как и у Алиссарьяна.
— Я знаю об этом, — сказал Сафар.
— И ты не считаешь меня сумасшедшим?
— В чем-то считаю, — пожал он плечами. — Но ведь ты и должен быть таким.
— Тебе было видение об этом? — спросил Ирадж.
— Как раз перед тем, как ты прибыл к нам, — сказал Сафар. — Я видел тебя… в короне.
— Сидящим на белом слоне? — спросил Ирадж удивленно.
— Да, — сказал Сафар. — Ты вел громадную армию. И в моем видении ты звал меня.
Ирадж подошел поближе, словно притянутый магнитом.
— И я сказал тебе, чтобы ты садился рядом со мной, — сказал он. — И что ты — Сафар — и помог мне одержать мою победу.
— Похоже, нас посетило одно и то же видение, — тупо сказал Сафар.
— А я-то считал, что это лишь сон, — сказал Ирадж. — И лишь когда познакомился с тобой и услыхал твое имя, понял, что здесь таится нечто большее.
— Каким-то образом, — сказал Сафар, — мы попали в мысли друг другу.
Ирадж покачал головой.
— Это было твое видение, — сказал он. — Со мной никогда ничего подобного не случалось.
— А со мной действительно случалось, — вздохнул Сафар.
— Ты говоришь так, словно это проклятие для тебя.
— Ты и сам не знаешь, как ты прав, — ответил Сафар.
— Но… если все то, что ты говоришь, правда…
— Правда, — прервал его Сафар. — Я редко ошибаюсь.
Ирадж, обняв Сафара за плечи, привлек его к себе ближе.
— Что ж, коли быть мне королем, — сказал он, — то ты будешь моим самым доверенным советником. И как только я займу свое законное место на троне, ты станешь в этот же момент лордом Тимуром.
Опустив руку, он шагнул в сторону и торжественно поднял саблю. И легонько лезвием коснулся головы Сафара, приговаривая:
— Я, король Ирадж Протарус, так повелеваю.
Его лицо запылало юношеским жаром. Голос от эмоций задрожал, на глаза навернулись слезы. На щеке размазалась грязь, и, стоя в этой героической позе, в своем потрепанном подростковом одеянии, он выглядел несколько смешно.
Но Сафар не смеялся.
А если бы рассмеялся, может быть, вся история повернулась бы иначе.
После завершения этой импровизированной церемонии Ирадж продолжил изучение пещеры, особое внимание уделяя магическим символам и кувшинам.
— Как ты думаешь, каким целям служила эта пещера? — спросил он.
— Я ведь никому не рассказывал об этом месте, — сказал Сафар, — так что мне самому пришлось искать ответ на этот вопрос. Я думаю, в ней какой-нибудь снотолкователь предсказывал будущее Алиссарьяну.
Ирадж широко улыбнулся и сказал:
— Вот бы мне кто предсказал мое будущее в этом самом месте. Желательно, мой собственный снотолкователь.
— Но я-то не снотолкователь, — возразил Сафар. — Я лишь ученик гончара.
— Гончар, которому являются видения, — рассмеялся Ирадж.
Как ни странно, но Сафара задело это замечание.
— Конечно, гончар фигура не столь выдающаяся, как король, — сказал он. — Но это почетная профессия. А кое-кто утверждает, что даже искусство — искусство, которым благословляют боги.
— Извини, если мои слова огорчили тебя, — сказал Ирадж. — Единственными ремесленниками, которых я знал, были оружейники. Но ты прав, говоря, что гончары благословлены богами, поскольку имеют дело с веществом, из которого боги сотворили людей. А ты не думал, что, может быть, именно поэтому тебя и посещают видения? Может быть, при рождении ты был благословлен богами дважды?
— Может быть, — сказал Сафар. — Хотя моему отцу такое явно бы не понравилось.
— Откуда ты знаешь? — спросил Ирадж.
— Да потому, как он вел себя… — Сафар замолчал, не желая упоминать о том постыдном происшествии.
— Так что у вас там произошло? — спросил Ирадж. — Что он сделал?
Сафар замотал головой, не желая отвечать.
— Я лучше не буду рассказывать.
— Но у нас не должно быть секретов друг от друга, — сказал Ирадж. — Особенно после того, что произошло.
«Он прав», — подумал Сафар. Но вместо того, чтобы все откровенно выложить, он рассердился.
— А ничего не произошло! — огрызнулся он. — Просто один глупый парень рассказал другому глупому парню глупую историю. Вот и все.
Сафар сорвался с места, выскочил из пещеры, пробежал между пеленой воды и стеной и стал карабкаться наверх, пока не оказался на лугу, где паслись козы.
Ирадж благоразумно не последовал сразу же за ним. Сафар в ярости бесновался на лугу, пиная ни в чем не повинные камни, вырывая с корнем растения. Досталось и ламе, которая подошла к нему полюбопытствовать, что это такое происходит с хозяином. Животное от удара испуганно отпрянуло. Сафар всегда обращался с ней нежно. Теперь она смотрела на него укоризненно. Затем повернулась и потрусила прочь той небрежной иноходью, которой удаляются ламы, стараясь не показать, что обижены.
На ее пути попалась какая-то коза, и лама набросилась на нее, как на самую досадную помеху в своей жизни. Коза метнулась в сторону, но тут же выместила свой гнев на более слабой, та на следующей, и Сафар не успел еще толком понять, что происходит, как на лугу развернулось нешуточное сражение рассерженных животных, кусающих друг друга и отскакивающих с тем же проворством, с каким ученик факира подпрыгивает, впервые пускаясь в путь по раскаленным углям.
К тому времени, когда появился Ирадж, Сафар уже так хохотал, что совершенно забыл о спорах. Ирадж не стал ему ни о чем напоминать, и вскоре они вновь стали обычными ребятами, которых судьба привела в горы пасти коз и предаваться веселой жизни.
Но невысказанное осталось висеть между ними.
Когда Бадави увидел широкий караванный тракт, ведущий в горы, он спрыгнул с ослика и упал на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Сафар вспыхнул. Ведь он отчасти потому держал в секрете это место, что здесь находилась другая личность с голубыми глазами, как у него. Здесь он ощущал себя менее отвергнутым и, даже более того, несколько превосходящим других.
Ирадж повернулся, все так же держа саблю.
— Скажи мне, Сафар, — сказал он вполне серьезно. — Я похож на короля?
Сафар внимательно оглядел его. Впрочем, никаких видений за такими словами не последовало, не разверзлись небеса, но вместо этого в нем зашевелилось понимание. И он внезапно… понял.
Во рту у него пересохло, а голос превратился в скрип.
— Ты будешь королем, Ирадж, — сказал он.
— Что? — испуганно сказал Ирадж. — Я, собственно… — Он оборвал себя на полуслове. Но тут же голос его наполнился энергией. — Что ты говорил?
— Ты будешь столь же великим королем, как и Алиссарьян, — ответил Сафар. — Я вижу это, ощущаю, — он постучал себя в грудь, — вот здесь.
Ирадж опустил саблю, царапнув кончиком по каменному полу.
— Не шути этим, — предостерег он.
— Я и не шучу.
— Ведь ты же говоришь о самой моей большой мечте, — сказал он. — О мечте создать столь же великое королевство, как и у Алиссарьяна.
— Я знаю об этом, — сказал Сафар.
— И ты не считаешь меня сумасшедшим?
— В чем-то считаю, — пожал он плечами. — Но ведь ты и должен быть таким.
— Тебе было видение об этом? — спросил Ирадж.
— Как раз перед тем, как ты прибыл к нам, — сказал Сафар. — Я видел тебя… в короне.
— Сидящим на белом слоне? — спросил Ирадж удивленно.
— Да, — сказал Сафар. — Ты вел громадную армию. И в моем видении ты звал меня.
Ирадж подошел поближе, словно притянутый магнитом.
— И я сказал тебе, чтобы ты садился рядом со мной, — сказал он. — И что ты — Сафар — и помог мне одержать мою победу.
— Похоже, нас посетило одно и то же видение, — тупо сказал Сафар.
— А я-то считал, что это лишь сон, — сказал Ирадж. — И лишь когда познакомился с тобой и услыхал твое имя, понял, что здесь таится нечто большее.
— Каким-то образом, — сказал Сафар, — мы попали в мысли друг другу.
Ирадж покачал головой.
— Это было твое видение, — сказал он. — Со мной никогда ничего подобного не случалось.
— А со мной действительно случалось, — вздохнул Сафар.
— Ты говоришь так, словно это проклятие для тебя.
— Ты и сам не знаешь, как ты прав, — ответил Сафар.
— Но… если все то, что ты говоришь, правда…
— Правда, — прервал его Сафар. — Я редко ошибаюсь.
Ирадж, обняв Сафара за плечи, привлек его к себе ближе.
— Что ж, коли быть мне королем, — сказал он, — то ты будешь моим самым доверенным советником. И как только я займу свое законное место на троне, ты станешь в этот же момент лордом Тимуром.
Опустив руку, он шагнул в сторону и торжественно поднял саблю. И легонько лезвием коснулся головы Сафара, приговаривая:
— Я, король Ирадж Протарус, так повелеваю.
Его лицо запылало юношеским жаром. Голос от эмоций задрожал, на глаза навернулись слезы. На щеке размазалась грязь, и, стоя в этой героической позе, в своем потрепанном подростковом одеянии, он выглядел несколько смешно.
Но Сафар не смеялся.
А если бы рассмеялся, может быть, вся история повернулась бы иначе.
После завершения этой импровизированной церемонии Ирадж продолжил изучение пещеры, особое внимание уделяя магическим символам и кувшинам.
— Как ты думаешь, каким целям служила эта пещера? — спросил он.
— Я ведь никому не рассказывал об этом месте, — сказал Сафар, — так что мне самому пришлось искать ответ на этот вопрос. Я думаю, в ней какой-нибудь снотолкователь предсказывал будущее Алиссарьяну.
Ирадж широко улыбнулся и сказал:
— Вот бы мне кто предсказал мое будущее в этом самом месте. Желательно, мой собственный снотолкователь.
— Но я-то не снотолкователь, — возразил Сафар. — Я лишь ученик гончара.
— Гончар, которому являются видения, — рассмеялся Ирадж.
Как ни странно, но Сафара задело это замечание.
— Конечно, гончар фигура не столь выдающаяся, как король, — сказал он. — Но это почетная профессия. А кое-кто утверждает, что даже искусство — искусство, которым благословляют боги.
— Извини, если мои слова огорчили тебя, — сказал Ирадж. — Единственными ремесленниками, которых я знал, были оружейники. Но ты прав, говоря, что гончары благословлены богами, поскольку имеют дело с веществом, из которого боги сотворили людей. А ты не думал, что, может быть, именно поэтому тебя и посещают видения? Может быть, при рождении ты был благословлен богами дважды?
— Может быть, — сказал Сафар. — Хотя моему отцу такое явно бы не понравилось.
— Откуда ты знаешь? — спросил Ирадж.
— Да потому, как он вел себя… — Сафар замолчал, не желая упоминать о том постыдном происшествии.
— Так что у вас там произошло? — спросил Ирадж. — Что он сделал?
Сафар замотал головой, не желая отвечать.
— Я лучше не буду рассказывать.
— Но у нас не должно быть секретов друг от друга, — сказал Ирадж. — Особенно после того, что произошло.
«Он прав», — подумал Сафар. Но вместо того, чтобы все откровенно выложить, он рассердился.
— А ничего не произошло! — огрызнулся он. — Просто один глупый парень рассказал другому глупому парню глупую историю. Вот и все.
Сафар сорвался с места, выскочил из пещеры, пробежал между пеленой воды и стеной и стал карабкаться наверх, пока не оказался на лугу, где паслись козы.
Ирадж благоразумно не последовал сразу же за ним. Сафар в ярости бесновался на лугу, пиная ни в чем не повинные камни, вырывая с корнем растения. Досталось и ламе, которая подошла к нему полюбопытствовать, что это такое происходит с хозяином. Животное от удара испуганно отпрянуло. Сафар всегда обращался с ней нежно. Теперь она смотрела на него укоризненно. Затем повернулась и потрусила прочь той небрежной иноходью, которой удаляются ламы, стараясь не показать, что обижены.
На ее пути попалась какая-то коза, и лама набросилась на нее, как на самую досадную помеху в своей жизни. Коза метнулась в сторону, но тут же выместила свой гнев на более слабой, та на следующей, и Сафар не успел еще толком понять, что происходит, как на лугу развернулось нешуточное сражение рассерженных животных, кусающих друг друга и отскакивающих с тем же проворством, с каким ученик факира подпрыгивает, впервые пускаясь в путь по раскаленным углям.
К тому времени, когда появился Ирадж, Сафар уже так хохотал, что совершенно забыл о спорах. Ирадж не стал ему ни о чем напоминать, и вскоре они вновь стали обычными ребятами, которых судьба привела в горы пасти коз и предаваться веселой жизни.
Но невысказанное осталось висеть между ними.
Когда Бадави увидел широкий караванный тракт, ведущий в горы, он спрыгнул с ослика и упал на колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132