Он убрал книгу.
«Бедная Лейрия, — подумал он. — Соперницами ее оказались две мертвые женщины».
Спустя неделю армия выступила в поход. Возглавлял ее Ирадж. Рядом с ним неотлучно находился Сафар. Граждане Сампитея, стоя вдоль главной дороги, выкрикивали восхваления и пожелания удачи доброму королю Протарусу.
Вскоре пал следующий город, став еще одним украшением в короне Ираджа. Следуя совету Сафара, король поступил и с этим городом так же, как с Сампитеем. Затем прошел целый месяц в сражениях. Иногда кровопролитных, иногда нет.
Наступила зима, и армия Ираджа встала лагерем. Горючего для обогрева, пищи и напитков оказалось вдоволь. Прибывали и отбывали курьеры, брели по снегу караваны, неся золото налогов для наполнения казны Ираджа.
Но король пребывал в дурном настроении, меряя шагами землю и вглядываясь в далекий Божественный Раздел, проклиная все те холодные дни, что еще оставались до весны.
И он поклялся перед лицом друга и великого визиря, лорда Сафара Тимура, что двинется к этим горам сразу же, как только покажется из земли первая зелень.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
«ВОЙНЫ С ДЕМОНАМИ»
21. Начало вторжения
В истории Эсмира впервые собрались такие крупные военные силы.
Полумиллионная армия демонов выстроилась вдоль границ Запретной Пустыни, блистая доспехами на неярком весеннем солнце. Она походила на гигантского дракона, сверкающего чешуей и раскинувшего крылья, готовясь взлететь и обрушиться на земли людей. Тело его состояло из леса пик, копий и луков. Огромные обозы с оружием и снаряжением составляли хвост. Голос его складывался из гудения слонов, фырканья скакунов, лязга оружия и воплей маркитантов. Голову образовывал десятитысячный отряд кавалерии под командованием наследного принца Луки.
Отряд этот представлял собой элитные войска, куда вошли лучшие юноши из земель демонов. У всех в жилах текла благородная кровь, и все они жаждали пролить эту кровь за богов и короля.
Все они в охватившей их горячке воинственности с нетерпением ожидали сигнала, возвещающего о броске в пустыню. Все громко выражали недовольство любыми отсрочками и желтыми глазами с обожанием посматривали на любимого принца Луку, который в данный момент совещался с отцом, королем Манасией, и главным визирем, лордом Фари.
Принц, делая вид, что целиком поглощен речью отца перед началом кампании, слышал ропот и ненавидел их за это.
Он никак не мог понять, что заставляет их так стремиться навстречу Творцам. Принцу было глубоко наплевать на то, что все они могут погибнуть ужасной смертью. Но он решительно возражал против того, чтобы разделить с ними судьбу. Всех их он считал придурками, состоящими лишь из яиц и полностью лишенными мозгов. На их толстых шеях покоились столь маленькие головы, что единственным предназначением черепов, по мнению Луки, являлось лишь ношение шлемов. «Ну почему, почему, боги, вы так меня возненавидели?»
— Первая часть кампании в основном ложится на твои плечи, сын мой, — говорил король Манасия.
— Простите, ваше величество? — сказал Лука. — Прошу прощения, но мне крайне тяжело сосредоточиться. Я думаю лишь о том, чтобы с помощью войск принести победу к вашим ногам сразу же, как мы окажемся в землях людей.
Манасия обнажил клыки в горделивой улыбке.
— Какой же воинственный дух у моего сына, Фари, — сказал король главному визирю. — Он настолько жаждет истребить род людской, что едва в состоянии слышать то, что я говорю.
Фари, кивая головой, сморщил старческое рыло в улыбке.
— Еще бы, ваше величество, — сказал он, прикладывая лапы к груди и выговаривая свою любимую фразу: — Принц Лука для всех нас пример.
Лука заметил, как в глазах древнего демона мелькнула тень удовлетворения. Фари читал его мысли и забавлялся затруднительным положением принца. «Ах ты старый ублюдок, — подумал принц Лука. — Клянусь выжить назло тебе. Выжить любой ценой, чтобы помочиться на твою могилу и нагадить на могилу отца».
— У него в жилах горячая кровь матери, — сказал Манасия. Затем обратился к Луке: — Рассказывал ли я тебе, как твоя драгоценная мамаша обвиняла меня в изнасиловании?
— Кажется, нет, ваше величество, — солгал принц. — И я с нетерпением жажду выслушать эту историю.
Манасия разразился хохотом при этом воспоминании.
— Это случилось после того, как она попыталась заколоть меня и ее пришлось привязать, — фыркнул он. — Она… она…
Король замолчал, успокаиваясь. Он вытер глаз и поправил корону, съехавшую от смеха на ухо.
— Не обращай внимания, — сказал Манасия. — Сейчас у нас есть дела поважнее. Я приберегу эту историю для какого-нибудь вечера, когда мы все соберемся вокруг доброго лагерного костерка, поджаривая человеческую ляжку.
Он ткнул в карту, привлекая их внимание к последним решениям.
— Я хочу, чтобы ты пересек пустыню, мой сын, со всей возможной скоростью, — сказал король. — Лети как ветер. Не останавливайся, что бы ни случилось. А когда окажешься на той стороне, сразу же создавай безопасный базовый лагерь. Хорошенько прочеши окрестности. Увидишь людей — убивай их. Меня бы очень порадовало, если бы ты все хорошенько осмотрел вокруг лагеря в радиусе пятьдесят миль. Уничтожь обнаруженные поселения и убедись, что ни один человек не сбежал, спеша сообщить новость о вторжении. Надо, чтобы элемент внезапности сработал безотказно. Как только перейдет армия и наладятся линии снабжения, мы обрушимся на них, как обезумевшая колесница, влекомая восемью дикими скакунами, на рыночную площадь. Я предрекаю, что через шесть месяцев мы выйдем к морю и насладимся обедом из свежей рыбки.
Лука поклонился.
— Для меня это будет самая большая честь, ваше величество, — сказал он, — приготовить пищу для вас моими собственными лапами.
При этом он подумал: «Будь такая возможность, я бы напихал туда столько отравы, что с тебя бы облетела вся чешуя, старый грязный трус».
Манасия скатал карту в трубочку и протянул ее раболепствующему адъютанту, который упал на колени, постучал костистой головой о землю и лишь потом отполз.
— Осталось лишь бросить кости, Фари, — сказал король. — А затем я дам сигнал к началу выдвижения. Если, конечно, все сложится благополучно.
При последних словах он сверкнул взглядом в сторону Фари, давая понять главному визирю, что с ним может произойти, если бросание костей не будет предвещать ничего хорошего.
— Ничего не бойтесь, ваше величество, — сказал Фари, извлекая из рукава ящичек для костей. — Для этого исторического момента я заказал особые кости. Тот человек, по внутренностям которого мы гадали последний раз, сослужил нам такую хорошую службу, что, прежде чем избавиться от трупа, я извлек суставы его пальцев.
Фари махнул рукой, и два раба подползли, чтобы расстелить небольшой коврик у его ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
«Бедная Лейрия, — подумал он. — Соперницами ее оказались две мертвые женщины».
Спустя неделю армия выступила в поход. Возглавлял ее Ирадж. Рядом с ним неотлучно находился Сафар. Граждане Сампитея, стоя вдоль главной дороги, выкрикивали восхваления и пожелания удачи доброму королю Протарусу.
Вскоре пал следующий город, став еще одним украшением в короне Ираджа. Следуя совету Сафара, король поступил и с этим городом так же, как с Сампитеем. Затем прошел целый месяц в сражениях. Иногда кровопролитных, иногда нет.
Наступила зима, и армия Ираджа встала лагерем. Горючего для обогрева, пищи и напитков оказалось вдоволь. Прибывали и отбывали курьеры, брели по снегу караваны, неся золото налогов для наполнения казны Ираджа.
Но король пребывал в дурном настроении, меряя шагами землю и вглядываясь в далекий Божественный Раздел, проклиная все те холодные дни, что еще оставались до весны.
И он поклялся перед лицом друга и великого визиря, лорда Сафара Тимура, что двинется к этим горам сразу же, как только покажется из земли первая зелень.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
«ВОЙНЫ С ДЕМОНАМИ»
21. Начало вторжения
В истории Эсмира впервые собрались такие крупные военные силы.
Полумиллионная армия демонов выстроилась вдоль границ Запретной Пустыни, блистая доспехами на неярком весеннем солнце. Она походила на гигантского дракона, сверкающего чешуей и раскинувшего крылья, готовясь взлететь и обрушиться на земли людей. Тело его состояло из леса пик, копий и луков. Огромные обозы с оружием и снаряжением составляли хвост. Голос его складывался из гудения слонов, фырканья скакунов, лязга оружия и воплей маркитантов. Голову образовывал десятитысячный отряд кавалерии под командованием наследного принца Луки.
Отряд этот представлял собой элитные войска, куда вошли лучшие юноши из земель демонов. У всех в жилах текла благородная кровь, и все они жаждали пролить эту кровь за богов и короля.
Все они в охватившей их горячке воинственности с нетерпением ожидали сигнала, возвещающего о броске в пустыню. Все громко выражали недовольство любыми отсрочками и желтыми глазами с обожанием посматривали на любимого принца Луку, который в данный момент совещался с отцом, королем Манасией, и главным визирем, лордом Фари.
Принц, делая вид, что целиком поглощен речью отца перед началом кампании, слышал ропот и ненавидел их за это.
Он никак не мог понять, что заставляет их так стремиться навстречу Творцам. Принцу было глубоко наплевать на то, что все они могут погибнуть ужасной смертью. Но он решительно возражал против того, чтобы разделить с ними судьбу. Всех их он считал придурками, состоящими лишь из яиц и полностью лишенными мозгов. На их толстых шеях покоились столь маленькие головы, что единственным предназначением черепов, по мнению Луки, являлось лишь ношение шлемов. «Ну почему, почему, боги, вы так меня возненавидели?»
— Первая часть кампании в основном ложится на твои плечи, сын мой, — говорил король Манасия.
— Простите, ваше величество? — сказал Лука. — Прошу прощения, но мне крайне тяжело сосредоточиться. Я думаю лишь о том, чтобы с помощью войск принести победу к вашим ногам сразу же, как мы окажемся в землях людей.
Манасия обнажил клыки в горделивой улыбке.
— Какой же воинственный дух у моего сына, Фари, — сказал король главному визирю. — Он настолько жаждет истребить род людской, что едва в состоянии слышать то, что я говорю.
Фари, кивая головой, сморщил старческое рыло в улыбке.
— Еще бы, ваше величество, — сказал он, прикладывая лапы к груди и выговаривая свою любимую фразу: — Принц Лука для всех нас пример.
Лука заметил, как в глазах древнего демона мелькнула тень удовлетворения. Фари читал его мысли и забавлялся затруднительным положением принца. «Ах ты старый ублюдок, — подумал принц Лука. — Клянусь выжить назло тебе. Выжить любой ценой, чтобы помочиться на твою могилу и нагадить на могилу отца».
— У него в жилах горячая кровь матери, — сказал Манасия. Затем обратился к Луке: — Рассказывал ли я тебе, как твоя драгоценная мамаша обвиняла меня в изнасиловании?
— Кажется, нет, ваше величество, — солгал принц. — И я с нетерпением жажду выслушать эту историю.
Манасия разразился хохотом при этом воспоминании.
— Это случилось после того, как она попыталась заколоть меня и ее пришлось привязать, — фыркнул он. — Она… она…
Король замолчал, успокаиваясь. Он вытер глаз и поправил корону, съехавшую от смеха на ухо.
— Не обращай внимания, — сказал Манасия. — Сейчас у нас есть дела поважнее. Я приберегу эту историю для какого-нибудь вечера, когда мы все соберемся вокруг доброго лагерного костерка, поджаривая человеческую ляжку.
Он ткнул в карту, привлекая их внимание к последним решениям.
— Я хочу, чтобы ты пересек пустыню, мой сын, со всей возможной скоростью, — сказал король. — Лети как ветер. Не останавливайся, что бы ни случилось. А когда окажешься на той стороне, сразу же создавай безопасный базовый лагерь. Хорошенько прочеши окрестности. Увидишь людей — убивай их. Меня бы очень порадовало, если бы ты все хорошенько осмотрел вокруг лагеря в радиусе пятьдесят миль. Уничтожь обнаруженные поселения и убедись, что ни один человек не сбежал, спеша сообщить новость о вторжении. Надо, чтобы элемент внезапности сработал безотказно. Как только перейдет армия и наладятся линии снабжения, мы обрушимся на них, как обезумевшая колесница, влекомая восемью дикими скакунами, на рыночную площадь. Я предрекаю, что через шесть месяцев мы выйдем к морю и насладимся обедом из свежей рыбки.
Лука поклонился.
— Для меня это будет самая большая честь, ваше величество, — сказал он, — приготовить пищу для вас моими собственными лапами.
При этом он подумал: «Будь такая возможность, я бы напихал туда столько отравы, что с тебя бы облетела вся чешуя, старый грязный трус».
Манасия скатал карту в трубочку и протянул ее раболепствующему адъютанту, который упал на колени, постучал костистой головой о землю и лишь потом отполз.
— Осталось лишь бросить кости, Фари, — сказал король. — А затем я дам сигнал к началу выдвижения. Если, конечно, все сложится благополучно.
При последних словах он сверкнул взглядом в сторону Фари, давая понять главному визирю, что с ним может произойти, если бросание костей не будет предвещать ничего хорошего.
— Ничего не бойтесь, ваше величество, — сказал Фари, извлекая из рукава ящичек для костей. — Для этого исторического момента я заказал особые кости. Тот человек, по внутренностям которого мы гадали последний раз, сослужил нам такую хорошую службу, что, прежде чем избавиться от трупа, я извлек суставы его пальцев.
Фари махнул рукой, и два раба подползли, чтобы расстелить небольшой коврик у его ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132