Фиона с удовольствием вдыхала чистый деревенский воздух.
Вскоре путники остановились у ручья, чтобы напоить лошадей. Место было очень красивое, и Фиона порадовалась этой небольшой передышке. На этот раз Найл, конечно, не связывал ее руки, но обращался с ней даже хуже, чем с пленницей. Глядя на его суровый профиль, девушка печально подумала, что веревки больше не нужны, любовь накрепко приковала ее к нему.
Фиона слезла с Макдаффа и заговорила, впервые за сегодняшний день:
– Послушай, а где же Митчелл?
Найл хмуро посмотрел на нее и ответил:
– Он заканчивает кое-какие дела в Лондоне. Фиона снова вспомнила свое видение.
– Какие дела? – настойчиво спросила она. Ей необходимо было это выяснить.
Мужчина поджал губы и нехотя произнес:
– Уинтер.
Девушка похолодела и обеспокоенно спросила:
– А какое отношение имеет Митчелл к Уинтеру?
Найл вздохнул и провел рукой по своим длинным волосам. Фионе захотелось пригладить их, но она знала, что ему это не понравится.
– Он нанимает детективов для расследования обстоятельств смерти Уинтера.
Его слова прозвучали очень убедительно, но девушка почему-то решила, что это неправда. Она очень сомневалась в том, что Митчелл действительно нанимает детективов. Фиона ничего не сказала Найлу о своих подозрениях. Он и так сердится и не станет даже слушать ее. К тому же он очень предан своему другу и не любит, когда она говорит о нем гадости. Подобная верность восхищала и сердила Фиону.
Графиня привязала Макдаффа к дереву, и конь принялся меланхолично жевать траву. Сама же она опустилась на колени у ручья и зачерпнула пригоршню холодной воды. Вода оказалась чистой и приятной на вкус.
– Поторопись. Мы не можем оставаться здесь весь день, – раздался за ее спиной резкий голос Найла.
Он был прав. Фиона со вздохом ополоснула водой лицо и встала. Она понимала, что Найл хочет побыстрее добраться до Эдинбурга.
Еще два утомительных часа провели они в пути. Фиона устала и едва держалась в седле. Ей ужасно хотелось попросить Найла о привале, но она не решалась. Хорошо еще, что она не страдала от токсикоза, как ее матушка во время беременности, иначе путешествие стало бы просто невыносимым.
– Найл, а почему мы едем не по дороге, а трясемся на этих ухабах? – спросила она, вместо того чтобы умолять об отдыхе. – Было бы намного легче и быстрее. Да и вообще, почему мы просто не купили билеты на почтовую карету? – продолжала девушка свою мысль. – Ведь теперь нам не от кого скрываться.
Последние слова Фиона произнесла ехидным голосом, желая досадить Найлу за все те тяготы, которым он ее подвергает. Кажется, у него уже вошло в привычку держать ее в черном теле. Последние две недели она почти постоянно была усталой, голодной и замерзшей. Но черта с два она попросит его остановиться.
Найл оглянулся и, не замедляя шага, ответил:
– Я не люблю путешествовать в карете.
«Да, это уж точно», – подумал Фиона и рассердилась. Он, видите ли, не любит кареты, а на нее ему совершенно наплевать! Девушка стиснула зубы и пришпорила Макдаффа.
Найл понял, что Фиона злится. И это естественно, ведь девушка замерзла и, наверное, голодна. Мужчина почувствовал угрызения совести и решил объясниться:
– Если хочешь, я посажу тебя в карету, – виновато произнес он, в глубине души жалея, что завел этот разговор.
Фиона сердито посмотрела на него и язвительно сказала:
– Большое тебе спасибо. Значит, ты намерен усадить меня в карету, а потом быстренько потеряться – так, чтобы мы больше никогда не встретились. Скажешь, я не права?
Найл улыбнулся.
– Нет, не права. Я встречу тебя в Эдинбурге, а в карете не хочу ехать совсем по другому поводу, – он вздохнул, – видишь ли, после освобождения я возвращался в Шотландию именно в карете. Она была маленькая, грязная и вонючая. Мне показалось, что я снова очутился в камере Ньюгейтской тюрьмы. Я чуть не сошел с ума, прежде чем закончилась эта поездка. Но зато, когда мы наконец приехали в Глазго и я увидел Митчелла, держащего под уздцы Принца Чарльза, я обрадовался так, как не радовался никогда в жизни.
Найл дернул за поводья, и его жеребец встал на дыбы. Фиона знала, почему он это сделал и спокойно остановила своего коня, чтобы он не попал под копыта Принца Чарльза.
Сердце девушки разрывалось от жалости к любимому. Сколько же ему пришлось пережить! Ее гнев полностью прошел, уступив место искреннему соболезнованию.
– Забудь о карете, – нежно проговорила она, – я уже как-то ехала на Макдаффе в Лондон из Эдинбурга, значит, смогу проделать и обратный путь.
Они молча поехали дальше. Фионе очень хотелось отдохнуть, но она держалась из последних сил. Однажды мама сказала ей, что выносить ребенка – большой труд. Тогда она не придала большого значения ее словам, но сейчас полностью осознала их правоту. Беременность отнимает у женщины много сил, но тяготы, связанные с этим периодом, с лихвой окупаются рождением ребенка. Можно ли представить себе большее счастье?
Вечерело. Путники добрались до маленького городка, и Найл снял комнату в гостинице. Фиона не просила его об этом и с ужасом ждала ночевки под открытым небом. Поэтому, когда за ними закрылась дверь номера, она благодарно произнесла:
– Спасибо.
Найл положил сумки на стул и хмуро сказал:
– Пользуйся случаем.
Таким образом он давал ей понять, что не намерен снимать комнату на каждую ночь.
– Разве мы не можем делать это каждый раз? – спросила она. – Ведь теперь нам нечего скрывать, мы женаты. Или ты об этом забыл?
– Я не забыл.
Найл был явно раздражен, и это огорчило Фиону. Он стоял совсем рядом, казалось, стоит только протянуть руку – и она сможет дотронуться до любимого, пригладить его непослушные волосы… Но девушка не посмела прикоснуться к нему.
Находясь в Лондоне, Найл подстригся, чтобы хоть немного приблизить свою внешность к облику чопорных аристократов, но сейчас он опять выглядел как дикарь. Черный кожаный костюм, который снова был на нем, подчеркивал его силу и мужественность.
Фионе так сильно захотелось поцеловать Найла, что она непроизвольно двинулась к нему.
Он осуждающе взглянул на нее своими малахитово-зелеными глазами и тихо сказал:
– Не надо.
Графиня застыла на месте. Спустя некоторое время она глубоко вздохнула и спросила:
– Именно из-за этого ты не хочешь останавливаться в гостиницах, верно?
Найл кивнул. Он судорожно вцепился в одну из сумок, костяшки его пальцев побелели.
– Ты права. На свежем воздухе мне гораздо легче будет справиться со своей слабостью. К тому же в поле нет соблазнительных кроватей и можно разжечь костер, который разделит нас.
– Но ведь ты же хочешь меня, – чуть слышно сказала Фиона.
– Да, черт побери, – он отбросил сумку и повернулся к девушке лицом, – я хочу тебя, – зло выговорил Найл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Вскоре путники остановились у ручья, чтобы напоить лошадей. Место было очень красивое, и Фиона порадовалась этой небольшой передышке. На этот раз Найл, конечно, не связывал ее руки, но обращался с ней даже хуже, чем с пленницей. Глядя на его суровый профиль, девушка печально подумала, что веревки больше не нужны, любовь накрепко приковала ее к нему.
Фиона слезла с Макдаффа и заговорила, впервые за сегодняшний день:
– Послушай, а где же Митчелл?
Найл хмуро посмотрел на нее и ответил:
– Он заканчивает кое-какие дела в Лондоне. Фиона снова вспомнила свое видение.
– Какие дела? – настойчиво спросила она. Ей необходимо было это выяснить.
Мужчина поджал губы и нехотя произнес:
– Уинтер.
Девушка похолодела и обеспокоенно спросила:
– А какое отношение имеет Митчелл к Уинтеру?
Найл вздохнул и провел рукой по своим длинным волосам. Фионе захотелось пригладить их, но она знала, что ему это не понравится.
– Он нанимает детективов для расследования обстоятельств смерти Уинтера.
Его слова прозвучали очень убедительно, но девушка почему-то решила, что это неправда. Она очень сомневалась в том, что Митчелл действительно нанимает детективов. Фиона ничего не сказала Найлу о своих подозрениях. Он и так сердится и не станет даже слушать ее. К тому же он очень предан своему другу и не любит, когда она говорит о нем гадости. Подобная верность восхищала и сердила Фиону.
Графиня привязала Макдаффа к дереву, и конь принялся меланхолично жевать траву. Сама же она опустилась на колени у ручья и зачерпнула пригоршню холодной воды. Вода оказалась чистой и приятной на вкус.
– Поторопись. Мы не можем оставаться здесь весь день, – раздался за ее спиной резкий голос Найла.
Он был прав. Фиона со вздохом ополоснула водой лицо и встала. Она понимала, что Найл хочет побыстрее добраться до Эдинбурга.
Еще два утомительных часа провели они в пути. Фиона устала и едва держалась в седле. Ей ужасно хотелось попросить Найла о привале, но она не решалась. Хорошо еще, что она не страдала от токсикоза, как ее матушка во время беременности, иначе путешествие стало бы просто невыносимым.
– Найл, а почему мы едем не по дороге, а трясемся на этих ухабах? – спросила она, вместо того чтобы умолять об отдыхе. – Было бы намного легче и быстрее. Да и вообще, почему мы просто не купили билеты на почтовую карету? – продолжала девушка свою мысль. – Ведь теперь нам не от кого скрываться.
Последние слова Фиона произнесла ехидным голосом, желая досадить Найлу за все те тяготы, которым он ее подвергает. Кажется, у него уже вошло в привычку держать ее в черном теле. Последние две недели она почти постоянно была усталой, голодной и замерзшей. Но черта с два она попросит его остановиться.
Найл оглянулся и, не замедляя шага, ответил:
– Я не люблю путешествовать в карете.
«Да, это уж точно», – подумал Фиона и рассердилась. Он, видите ли, не любит кареты, а на нее ему совершенно наплевать! Девушка стиснула зубы и пришпорила Макдаффа.
Найл понял, что Фиона злится. И это естественно, ведь девушка замерзла и, наверное, голодна. Мужчина почувствовал угрызения совести и решил объясниться:
– Если хочешь, я посажу тебя в карету, – виновато произнес он, в глубине души жалея, что завел этот разговор.
Фиона сердито посмотрела на него и язвительно сказала:
– Большое тебе спасибо. Значит, ты намерен усадить меня в карету, а потом быстренько потеряться – так, чтобы мы больше никогда не встретились. Скажешь, я не права?
Найл улыбнулся.
– Нет, не права. Я встречу тебя в Эдинбурге, а в карете не хочу ехать совсем по другому поводу, – он вздохнул, – видишь ли, после освобождения я возвращался в Шотландию именно в карете. Она была маленькая, грязная и вонючая. Мне показалось, что я снова очутился в камере Ньюгейтской тюрьмы. Я чуть не сошел с ума, прежде чем закончилась эта поездка. Но зато, когда мы наконец приехали в Глазго и я увидел Митчелла, держащего под уздцы Принца Чарльза, я обрадовался так, как не радовался никогда в жизни.
Найл дернул за поводья, и его жеребец встал на дыбы. Фиона знала, почему он это сделал и спокойно остановила своего коня, чтобы он не попал под копыта Принца Чарльза.
Сердце девушки разрывалось от жалости к любимому. Сколько же ему пришлось пережить! Ее гнев полностью прошел, уступив место искреннему соболезнованию.
– Забудь о карете, – нежно проговорила она, – я уже как-то ехала на Макдаффе в Лондон из Эдинбурга, значит, смогу проделать и обратный путь.
Они молча поехали дальше. Фионе очень хотелось отдохнуть, но она держалась из последних сил. Однажды мама сказала ей, что выносить ребенка – большой труд. Тогда она не придала большого значения ее словам, но сейчас полностью осознала их правоту. Беременность отнимает у женщины много сил, но тяготы, связанные с этим периодом, с лихвой окупаются рождением ребенка. Можно ли представить себе большее счастье?
Вечерело. Путники добрались до маленького городка, и Найл снял комнату в гостинице. Фиона не просила его об этом и с ужасом ждала ночевки под открытым небом. Поэтому, когда за ними закрылась дверь номера, она благодарно произнесла:
– Спасибо.
Найл положил сумки на стул и хмуро сказал:
– Пользуйся случаем.
Таким образом он давал ей понять, что не намерен снимать комнату на каждую ночь.
– Разве мы не можем делать это каждый раз? – спросила она. – Ведь теперь нам нечего скрывать, мы женаты. Или ты об этом забыл?
– Я не забыл.
Найл был явно раздражен, и это огорчило Фиону. Он стоял совсем рядом, казалось, стоит только протянуть руку – и она сможет дотронуться до любимого, пригладить его непослушные волосы… Но девушка не посмела прикоснуться к нему.
Находясь в Лондоне, Найл подстригся, чтобы хоть немного приблизить свою внешность к облику чопорных аристократов, но сейчас он опять выглядел как дикарь. Черный кожаный костюм, который снова был на нем, подчеркивал его силу и мужественность.
Фионе так сильно захотелось поцеловать Найла, что она непроизвольно двинулась к нему.
Он осуждающе взглянул на нее своими малахитово-зелеными глазами и тихо сказал:
– Не надо.
Графиня застыла на месте. Спустя некоторое время она глубоко вздохнула и спросила:
– Именно из-за этого ты не хочешь останавливаться в гостиницах, верно?
Найл кивнул. Он судорожно вцепился в одну из сумок, костяшки его пальцев побелели.
– Ты права. На свежем воздухе мне гораздо легче будет справиться со своей слабостью. К тому же в поле нет соблазнительных кроватей и можно разжечь костер, который разделит нас.
– Но ведь ты же хочешь меня, – чуть слышно сказала Фиона.
– Да, черт побери, – он отбросил сумку и повернулся к девушке лицом, – я хочу тебя, – зло выговорил Найл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67