В этой книге автор гневно обрушился на угнетение помещиками крестьян и не только требовал освобождения земледельцев от крепостной рабской доли, но и грозил восстанием угнетенных, которое будет «по своей жестокости ужасным».
Книга была рассчитана на более образованного читателя, чем Иванко. Не все мудреные выражения автора доходили… Но основной смысл книги – гневный протест против угнетателей – захватил его. Иванко прочитал книгу в один присест. И когда Раенко спросил о впечатлении, ответил:
– Верно все в ней… Я даже не ведал, что о горе народном так верно пропечатывают. Хорошие, видно, книги на свете есть…
– В книгах, друг мой, есть правда великая. Немного, к сожалению, таких книг, но тем они и ценней, – сказал Раенко и, взяв с полки переплетенный в зеленый бархат том, вручил его моряку. – Вот этой книге цены нет. Она сама правда святая. Запрещенная. В списках по Руси ходит.
Иванко, волнуясь, заскорузлыми от смоляных канатов пальцами раскрыл зеленый том.
Книга и в самом деле была рукописной. На ее титульном листе красивым почерком с любовью было выведено; Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву".
XXI. По методе Владимира Раевского
Чтение интересных книг и беседы о них с юнкером пробудили в Иванко тягу к знаниям. Он попросил Раенко «поучить его наукам, что просвещение уму дают». Юнкер, словно ожидавший такую просьбу, с радостью согласился. Занятие начал с географии и рассказал молодому моряку о частях света и главных странах мира, уделив внимание в своем уроке и политической географии.
– Конституционное республиканское правление – это такое, когда народ управляется теми законами, которые он сам себе назначил, а представители народа охраняют их незыблемость. Конституционное правление самое лучшее, друг мой. Однако увы! В отечестве нашем верховная власть принадлежит не народу, а монарху, то есть принадлежит деспоту-царю. Такая власть суть неограниченная монархия – самая наихудшая в свете…
– Неужели у нас в России самая наихудшая? – спросил Иванко.
– Сам посуди, что же хорошего, если один человек по собственной воле и прихоти управляет миллионами людей, да еще заставляет себя именовать помазанником божиим?…
– Пожалуй, и впрямь худо.
– То-то и оно!
– Но испокон веку у нас цари, значит, вечно нам доля такая, Николай Алексеевич, а? – продолжал расспрашивать моряк. В его голосе слышались сдержанная боль и гнев.
– Не всегда так у нас водилось. Была и у нас республика – и Запорожская сечь и вольное Новгородское вече, да похитил свободу народную царь… Но недолго теперь нашему тирану править, коли нанести решительный удар по самовластию. Как сказывал мне однажды капитан Охотников, – будет и у нас свобода, и республика!
– Что же это за решительный удар?
– На сей счет многие мыслят по-разному. Но… – юнкер озабоченно взглянул на часы, – время нашего занятия истекло. В следующий раз поговорим и об этом.
Так с каждым уроком Иванко постигал науки, которые не только обогащали его знания, но и делали сознательным приверженцем демократических взглядов.
Потом через несколько уроков Раенко объяснил ему, что обучает его по новой методе Владимира Матвеевича Раевского, который учил так солдат в ланкастерской школе.
«Новая метода обучения» пришлась по вкусу Иванко, и желание проникнуть в неведомый доселе мир знаний, который как бы приоткрыл ему Раенко, целиком захватило его. Иванко старался теперь построить свою жизнь так, чтобы иметь время посещать своего учителя и читать книги. Даже любимое море не влекло его к себе, как прежде. Он уже не проводил дни в гавани, не мечтал, как раньше, уйти в рейс на корабле. Чтобы заработать на пропитание и как-то свести концы с концами, он копался в саду и на огороде у Чухраев, которые находились в Трикратном.
Еще матросом, плавая на корабле, он неплохо освоил плотницкое дело. Сейчас знание этого ремесла пригодилось. Он занимался мелким плотничьим ремонтом – чинил двери, окна, мебель в домах у богачей-купцов. Платили за работу скуповато, но на жизнь одинокому молодому человеку хватало.
Его увлечение книгами не прошло незамеченным. Грамотей-простолюдин, да еще дерзкий на язык, да еще не посещающий церкви, скоро попал на заметку. Иванко дважды уже приглашали в полицию.
По паспорту Иванко Мунтяну числился молдаванином. Отец так и не успел справиться с хлопотным делом – переписать его на свою фамилию. Он считался русским поданным, отставным унтер-офицером иррегулярной кавалерии, кавалером медали за 1812 год…
Эти положительные биографические данные были успокоительными для полицейского вездесущего ока и предохранили его на время от неприятностей. Но не избавили от слежки и тайного надзора. Человек чуткий и наблюдательный, Иванко замечал, что за каждым его шагом следят внимательно. Обо всем этом он рассказал юнкеру. Тот беззаботно рассмеялся.
– Эти напасти на тебя, братец, нагрянули, наверное, из-за меня. Как ты думаешь, почему я, человек, закончивший два факультета Падуанского университета, владеющий многими языками, уже несколько лет хожу в юнкерах под командой полуграмотных дураков-командиров? Меня считают неблагонадежным, вольнодумцем… Чуть ли не якобинцем лишь потому, что я много лет провел в Италии, в этом гнезде карбонаризма… Вот почему на мое продвижение по служебной лестнице наложен негласный запрет. Это тоже одно из прелестей нашего полицейского государства!.. Но ничего, братец! Бог не выдаст – свинья не съест. Будем учиться. А? Как ты думаешь?
– Да что я думаю! Пусть себе за нами следят. Такое уж дело мерзкое у них – соглядатаев. Недаром пословица сложена: рыла свинья, рыла, вырыла полрыла!..
– Ха-ха-ха! Это замечательно и верно! – развеселился Раенко. – Ну что ж… Коли так, не будем терять времени. За книгу! А там, глядишь, и перемена во всем этом наступит.
И занятия их продолжались.
Но, к сожалению, не прошло и года, как обстоятельства прервали эти занятия.
Однажды, когда моряк пришел к юнкеру на очередной урок, он застал его необычно мрачным. На вопрос: «Что худого стряслось?», Раенко молча показал на письмо, которое по его словам только что получил из Кишинева.
– Плохие, – братец, вести… Владимир Федосеевич Раевский – пылкая, огненная душа – лишен свободы. Заключен в Тираспольскую крепость. Многие его друзья не только в горести великой, но и в тревоге. Наверное, правительство что-то пронюхало и не остановится перед крутыми мерами. Уже начались расследования. Злой Карла, командующий 6-ым корпусом генерал Сабанеев, лично допрашивает многих офицеров нижних чинов. Особенно юнкеров и солдат ланкастерской школы, коей заведовал Раевский. Генерал Сабанеев на допросах избивает в кровь подчиненных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73