Сейчас я также откровенно говорю тебе, что, вполне вероятно, Бога нет. Но мне нужны исчерпывающие сведения о Нем и Его намерениях. Наблюдаю за происходящим и продолжаю допытываться, что сделал бы Господь перед лицом неопровержимых фактов. К сожалению или к счастью, сверлит мня лишь один возможный ответ. По всей видимости, возненавидел бы себя за свою беспомощность.
- Вот я и говорю, нет правды на земле, но нет её и выше, как подметил наш великий Пушкин. Возьмем вторую заповедь Господню о не сотворении себе кумира и зайдем в любой православный или католический храм. Сколько позолоченных изображений святых, выставленных для поклонения и сотворения из них кумиров! Или обратимся к Священному Писанию. "Глаз за глаз" считает Бог-отец. Что же говорит Бог-сын? Прощать обидчика и подставлять левую щеку после удара по правой. Кто из них говорит истину? Ну хорошо, возлюблю я ближнего как самого себя. Но ведь согласно канонам христианского смирения нужно не только воздержаться от любви к себе, надо возненавидеть себя за греховность свою. А вот ещё один казус-плексус.
- Так, так, братья-иезуиты были бы уже без ума от твоих рассуждений. Без всяких шуток говорю и продолжаю тебя слушать с интересом.
- Вот я и говорю, как это могло получиться, господа мои иезуиты, что практически все новозаветинские сюжеты не были зафиксированы в исторической хронике тех времен, а если и зафиксированы, то со значительным, в три-четыре десятка лет, запозданием? Почему высшее духовенство приступило к размножению книг Нового Завета дли публики лишь спустя полторы тысячи лет после написания первой из них? Разве это не плутовство? Веками подвергали Библию цензуре, редактуре, исправлениям нестыковок и дополнениям. Папа Римский, не помню кто именно, вообще запретил верующим читать Ветхий Завет, а его окончательная редакция канонизирована только в конце шестнадцатого века. Вот и получается текст Священного Писания новее, чем выставляется. В сущности, церковная иерархия тщательно подправила Библию, дабы исключить разброд в описании событий и божественных откровений. Да и то, не до конца. И все почему?
- Потому что мы все склонны больше верить в не требующие доказательств выводы. Отсюда и уповаем на загробную жизнь, считаем саму прочность нашей веры её подтверждением. Атеистов же не становится меньше, оттого что церковь никогда не была твердой союзницей свободы. Были исключения в истории, но каждый раз первосвященство предпочитало вставать на сторону правителей. Хотя и нелегко мне это признавать.
- То-то и оно, Джулия! Я тоже никому не отдам своего права на свободу совести. Слишком много времени в своей жизни я уделил служению делу, исход которого от меня не зависел, Сейчас хочу зависеть только от самого себя и о душе своей заботиться по собственному усмотрению.
- Звучит пусть несколько высокопарно, но весьма убедительно.
- А потом, сколько миллионов людей сожжены на костре или в печах концлагерей, замучены в государственных и церковных казематах - все равно к единомыслию в вопросах веры политической или религиозной так и не придвинулись ни на шаг. Никого не заставишь против воли исповедовать религию или быть атеистом. Это мое мнение. А что у вас думают в Западной Европе?
- У нас, Алексей, жизнь более или менее устоялась, течет размерено. У нас обычно выстраивают силлогизмы, логически обосновывают свои мнения и полагают, будто в Азии, включая Россию, либо не умеют, либо не хотят различать между реальностью и вымыслом, непосредственными наблюдениями и фантазиями. Но я уверена, есть свои преимущества на Востоке, своя система мышления. Там тоже умеют аргументировать и видят, перед кем нужно обязательно скрывать свои порочные наклонности, а перед кем не обязательно. Все тот же обман, все тот же самообман. Где больше, на Востоке или на Западе - это даже не вопрос для дискуссии.
- Абсолютно с тобой согласен. Но есть у меня ещё одна мыслишка. На мой взгляд, в основе всех религий, восточных и западных, покоится безразличие к истине, хотя главным при этом считается верить в истинность только своего учения. Грешен ли человек от природы или нет - не столь, мол, важно, важнее чувствовать в себе грех и надеяться на помощь свыше в спасении души. А я думаю, верить можно и даже нужно, но без посредников и не на словах. Кого из сильных мира сего устрашают все эти угрозы Страшным Судом? В от только если кто-нибудь из смертных возьми да сделай из себя "спасителя человечества" и устрой свой суд здесь на земле - в такого, когда в его руках ещё и ядерное оружие, в такого сразу поверят!
- Опять ты читаешь мои мысли.
- Признаться тебе, Джулия, иногда я искренне завидую баптистам., продолжал Алексей. - Тихие, скромные, работящие, они не любят обращаться к посредническим услугам священников для свершения своих святых таинств. Завидую и нашему другу Джорджу. Протестант в каком уже поколении, он учится полнее наслаждаться жизнью здесь на земле. Занимаясь дзэн, набрасывает на себя небесную тогу и заставляет море течь в его венах. Без ехидства говорю. Мне тоже хочется держать бесконечность на ладони руки, включать не только мозг, но и весь организм для решения какой-то проблемы. Не зря же у японцев, ярых приверженцев дзэн, "думать" - означает также вспоминать, тосковать, любить. В общении с ними я подметил довольно мягкий характер, способный и на решительные действия. Самое ценное для них благожелательность, спокойствие, почтительность к старшим, благопристойность, отсутствие зависти и показухи.
- Понятие о грехе и пороке у них тоже особенное, - подхватила тему итальянка. Христианин или мусульманин всегда ожидает одобрения со стороны за совершенное им доброе дело. Приверженец Дзэн предпочитает не думать об одобрении, словно хочет стать ветерком, что дует по своему хотению. Ему не понятно, почему люди уделяют так много времени Верховному Творцу, Для него Будда не идол и, если тот встал препятствием на пути, можно отстранить и его. А посмотри, как в оформлении садов, парков, в японской литературе отражается художественный принцип вечного одиночества, стиль одного угла, догадок и намеков. Японцы ищут не блеска мысли и богатства идей, им важнее - благость спокойствия от общения с людьми и природой. Достойную восхищения подлинную красоту усматривают не столько в совершенстве стиля и формы, сколько в незаконченности и непритязательности. Они не испытывают особой тяги к игре интеллекта, потому сходу ничего не отрицают и не принимают на веру.
- Ну, Джулия, сейчас мы того гляди и себя пробурим до самой сути.
- Мамма мия! Пусть даже душа и рассудок во мне сольются воедино, все равно любое мое суждение мне кажется либо поверхностным, либо неглубоким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94