- Хорошо, будь по-твоему, Василий Борисович, - поднял перед собой ладони Фарух. - Только ты точно доверяешь Трифону? Он все же человек Шейха. А Шейх - наш с тобой враг. Зачем Трифону врагам помогать?
- Я тебе уже все объяснил, - вздохнул усталый Корней. - Тебе решать. Ты командуешь, тебе и музыку заказывать.
- Откуда Трифон узнал про Каракурта? Насколько можно верить ему? почесал бровь Фарух.
- Трифон не говорит. Но случайно проговорился, что есть какой-то азиат, у которого есть племянник, он и прослушал Каракурта, азиат этот на Шейха работает, но хотел племянника в университет устроить, деньги ему нужны большие.
- Что ж, все вполне возможно. Что скажешь, Султан? - обратился Фарух к своей "тени".
- Что я могу сказать? - не прекращая перебирать четки, отозвался меланхоличный Султан. - Каракурт восточный человек. Он хитрый и коварный человек. Зачем Трифону врать? Трифон старый и опытный человек, он не станет просто так мутить воду.
- Я тоже восточный человек, - улыбнулся Фарух. - И ты, Султан, тоже.
- Мы с тобой другие люди, хозяин, - равнодушно произнес Султан.
- Хорошо, - махнул рукой Фарух. - Пусть будет так. Скажи, Корней, можем мы проследить Трифона?
- За ним поехали мои люди, - сразу же ответил Корней. - Как только Трифон куда-то приедет, мне сообщат.
- Это хорошо, - серьезно кивнул Фарух, на лбу у него пролегла вертикальная складка, он был озабочен. - Учти, товар мы не должны упустить ни в коем случае. Ты понял?
- Конечно, - кивнул Корней. - Я пойду?
- Иди, - согласился Фарух. - Только почаще связывайся со мной.
- Сделаю, - коротко бросил Корней. - А что будем делать с Каракуртом?
- Встретишь - убей, - поджав губы ответил Фарух. - Пока твое главное дело - это товар. Каракурт не уйдет. Достанем.
Корней молча повернулся и вышел.
- Что скажешь? - спросил опять Султана Фарух.
- Что сказать? - пожал плечами Султан, потом открыл глаза и продолжил неожиданно горячо. - И Трифон и Корней - русские, а русские - хитрые и коварные люди.
- Ты только что то же самое говорил про азиатов? - удивился Фарух. Или я ослышался?
- Ты не ослышался, хозяин, - невозмутимо ответил Султан, перебирая четки санталового дерева короткими сильными пальцами. - Султан правду говорит. Султан никогда не врет. Все люди - хитрые и коварные. Только волки - честные звери.
- А Трифон и Корней - волки? - быстро спросил заинтересованный рассуждениями Султана Фарух.
- Трифон и Корней - шакалы. Хитрые и злобные шакалы, которые давно разучились сражаться честно. Они умеют нападать только стаей. У шакалов нет чести.
- Интересно! - улыбнулся холодной улыбкой Фарух. - А Каракурт - волк?
- Каракурт - волк, белый волк, - не задумываясь, отозвался Султан.
- Почему белый? - опять удивился Фарух.
- Белый волк - очень редкий волк. Его выгоняют из стаи, он живет один, охотится один, умирает один. Белый волк - самый опасный волк. Он ни за кого, он против всех. Позволь, я убью Каракурта.
- Мне не хотелось бы оставаться без тебя, - неуверенно отозвался Фарух. - Я привык к тому, что ты рядом.
- Сейчас такие дела, хозяин, что тебе и мне спокойнее будет только тогда, когда мы вернем товар, и когда будет мертв Каракурт.
- Что ж, - нехотя согласился Фарух. - В чем-то ты прав. Иди.
Султан сдержанно поклонился и выскользнул за дверь...
У Рамиза наступило временное затишье. Покупатели пошли на убыль, он оставил возле котла с пловом своего племянника, а сам отошел в сторонку, сел на корточки, прислонился спиной к дереву, которое в этом большом и шумном городе даже деревом не пахло. Как можно жить в городе, где деревья не пахнут деревом? Даже маленький чахлый кустик в пустыне пахнет деревом, потому что он живет, тянется к небу, цепляется корнями за подземную влагу, а здесь, в Москве, деревья не растут. Их сажают в землю уже мертвыми.
Рамиз сам видел, как привезли на машине кучу саженцев и высаживали аллею. Когда открыли борт этой машины, и он увидел сваленные друг на друга эти тонкие саженцы, выращенные в мертвой городской земле, он вспомнил, как к ним в горный кишлак пришли люди из-за кордона.
Они согнали жителей на маленькую площадь посреди кишлака, там стояла запыленная машина. Люди с оружием открыли борт, и все жители кишлака, и Рамиз тоже, с ужасом увидели, что в машине лежат сваленные друг на друга убитые пограничники: русские и таджики. И это были уже не люди. Это были убитые люди. А люди с оружием велели всем мужчинам кишлака взять в руки оружие убитых пограничников и идти за кордон, в моджахеды. А кто не пойдет, тот будет лежать в машине. И все взяли оружие и пошли. Рамиз очень не хотел уходить за границу. Он очень не хотел воевать. Ему не нравилось убивать, но ещё больше ему не нравилось быть убитым. И он пошел.
И после этого два года делал то, чего понять никак не мог. Он воевал за свою землю, за ту самую свою землю, которую у него никто не отбирал, с которой его увели под угрозой оружия. И ещё он воевал за свою землю в Афганистане, где совсем не было его земли. Но ему приказывали, и он воевал. И убивал. И все это только потому, что очень не хотел быть убитым.
Он воевал, не понимая, за что воюет. И не хотел понимать. Он хотел только одного: вернуться домой. Но чем дольше он воевал, тем меньше надежд на возвращение у него оставалось. И он смирился, считая, что над ним висит родовое проклятие.
И тогда появился в его жизни Шейх, который часто ездил за кордон, организуя каравны товара. Шейху Рамиз чем-то приглянулся, и он взял его сначала в услужение к себе, а потом вернул домой. Там Рамиз встречал и проводил караваны, а после, когда Шейх нашел новые караванные пути, он направил Рамиза в Москву, поставив его связным.
Грустные воспоминания Рамиза прервал кто-то, кто подошел к нему вплотную и встал прямо перед ним. Рамиз медленно поднял голову и увидел перед собой человека в джинсовом костюме, смуглолицего, широкоскулого азиата в тюбетейке. Он стоял перед Рамизом, широко расставив ноги, и перебирал четки санталового дерева.
Заметив, что Рамиз смотрит на него, Султан, а это был, конечно же, он, протянул Рамизу руку, предлагая ему помощь для того, чтобы встать.
Рамиз сделал вид, что не замечает протянутой руки, и поднялся на ноги самостоятельно. Он встал лицом к Султану, и видно было, как Рамиз взволнован, даже под опаленной загаром кожей заметно было, как он побледнел. Но вел он себя спокойно, только не смотрел в лицо Султану. Тот ещё больше прищурился и тихо сказал:
- Здравствуй... - сделал паузу и закончил, - брат.
Рамиз ничего не ответил, дернув щекой.
- Ты даже поздороваться с братом не хочешь? - настойчиво спросил Султан.
Продавец плова молча отстранил его рукой с дороги и сделал шаг в сторону своего котла. Султан неуловимым движением убрал левой рукой четки в карман. В правой у него оказался выскользнувший из рукава короткий и широкий, изогнутый полумесяцем, нож.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112