Прощупал, острой боли нигде не было, значит, пуля сидит где-то не очень глубоко в спине, а не застряла, как я надеялся, под кожей на груди, или возле ребер. Это было совсем худо. Самостоятельно извлечь пулю из спины я не смог бы ни при каких условиях.
Превозмогая боль, я осмотрел в машине салон и нашел аптечку, которой не преминул воспользоваться. С помощью зеркальца заднего обзора, основательно повертевшись, принимая самые нелепые позы, мне удалось увидеть рану. Под правой лопаткой темнела небольшая дырочка, совсем маленькая, но края раны заметно воспалились и покраснели. Крови почти не было и это, пожалуй, самый неприятный момент, рана не сквозная, и значит кровотечение внутреннее. Нужно обратиться к врачу, но сделать этого я не мог, это было равносильно самоубийству.
Но чувствовал я себя настолько скверно, что вопреки собственным опасениям, решил поехать отлежаться. И когда ленивым, спящим мозгом я пытался сообразить, где бы мне это лучше всего сделать, я вспомнил про бомжатник в Старосадском переулке. Больше никаких адресов у меня не оставалось. Я решил последовать солдатской мудрости о том, что в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает, хотя и знал, что правил без исключения не бывает. Но выбора не было, так что туда я и поехал.
Машину я бросил на Маросейке, в первой же подворотне, поставив её поперек, чтобы сразу же привлечь внимание ментов. Когда стал выходить, вспомнил Ирину и тщательно запер двери, предварительно оставив под щеточкой дворника нацарапанную наспех записку, в которой я сообщал все, что знал, про Юлдашева и прочих.
Заперев машину, я сам стал спускаться вниз, петляя по переулкам. Меня мотало по тротуару, и редкие прохожие удивленно оглядывались на меня, на всякий случай переходя на противоположную сторону улицы.
Было ещё не очень темно, а видок у меня для прогулок по Москве был тот еще: помятая
одежда, разорванные на коленях брюки, а за спиной новенький яркий капроновый рюкзак, в котором лежала спортивная многострадальная сумка со всем её содержимым, за которым гонялись по всей Москве уже, наверное, несколько сот человек в общей сложности. Этот рюкзак и его содержимое был мой крест. А вернее пресловутый чемодан с оторванной ручкой, который и нести невмоготу, и бросить жалко.
Шел я, шатаясь, по кривым переулкам, и чтобы удержать себя наяву и не потерять сознание, рассказывал сам себе дурашливые стихи, которые выплыли в моей памяти непонятно откуда, но словно про меня были написаны:
В переулке глуховатом
пляшет ветер на свече,
там гуляет Гном горбатый
с Гулливером на плече.
Толстой палкой суковатой
подпирает сам себя,
тяжело идти, ребята,
свою ношу не любя.
Гномы в нашем переулке
жизнь ведут в одном ключе:
все выходят на прогулки
с Гулливером на плече.
Чтец-декламатор из меня был никудышный, да и помогало это мало, при чтении вслух я поневоле переходил на размеренный чеканный ритм и под него начинал терять сознание и тонуть. Однажды мне даже пришлось сесть прямо на тротуар и сидеть несколько минут, виновато улыбаясь спешащим перейти на другую сторону гражданам.
После этого я плюнул на конспирацию и пошел дальше не петляя. Я понял, что если не доберусь до дома, то рухну прямо посреди мостовой. Я заспешил, насколько мог это сделать в моем состоянии, и вскоре оказался в нужном мне месте.
Не заходя в подворотню, я осторожно осмотрелся. Как я и предполагал, никакой охраны во дворе не было. Флигель я раздолбал как Бог черепаху, на его месте осталась одна закопченная стена, остальное лежало у моих ног грудой битого кирпича. Не глядя по сторонам, я подошел к дому, и проник через знакомое окно внутрь. Там я прошел в ту самую квартиру, откуда мы все ушли сегодня ночью.
Шел я уже буквально по стеночке. Перед глазами у меня плясали оранжевые огни, я кое-как, не смея наклониться, собрал на полу ногами в одну кучу матрасы и тряпье, хотел ещё что-то найти, но потерял сознание и рухнул вниз лицом прямо на эти раздрызганные отрепья.
Наверное, мой обморок перешел в сон, потому что проснулся я часа через два, посвежевшим и немного отдохнувшим. Гудение в башке почти полностью прекратилось, только уши были ещё частично забиты ватой. Попытался осторожно повернуться и моментально скрючился. Рана в спине тут же дала о себе знать злой и острой болью. Пришлось скинуть рубаху и ещё раз перевязать рану. Я намотал побольше бинта и завязал его потуже. Конечно, все это было малоэффективно, но что я ещё мог сделать? Если бы рана была спереди, я бы достал пулю сам, но как я мог вытащить её из спины?
Подумал, а не стоит ли мне что-то съесть, но даже при одной только мысли о еде к горлу подкатила тошнота. Встал на ноги, чувствовал я себя увереннее, прошел на кухню и напился воды из-под крана. Взгляд мой упал на газовую плиту, и я машинально повернул кран. К моему удивлению раздалось шипение, и я поторопился повернуть кран обратно.
Вот уж воистину страна чудес и непуганых идиотов! Рядом разнесло по кирпичу выселенный флигель, ясно, как день, что взрыв произошел от утечки газа, нет чтобы перекрыть газ в другом доме, тоже пустом, так никто и не подумал этого сделать.
Впрочем, в моем возрасте пора бы уже перестать удивляться, но такая это страна, что сколько живешь в ней, столько и удивляешься. Кажется, что уже ко всему привык, что чудней уже не придумаешь, так нет же, что-то да всегда случается чуднее того, что было вчера.
Вернулся из кухни в комнату и заметил в углу, там где сидели ночью Серега с Лешкой, бутылку с остатками водки. Она была заботливо поставлена в угол.
Я взял её, посмотрел на свет и медленно запрокинул содержимое в рот. Водки было совсем чуть-чуть, но она оживила меня, разогнала кровь и взбодрила. У меня даже проснулся аппетит, и я с удовольствием перекусил и выпил кофе.
Стоял я у окна, смотрел в кирпичную стену и вспоминал свои грустные вчерашние мысли по поводу этой самой стены, и стало мне нехорошо. Действительно, все складывалось так, что чем дальше, тем больше все походило на путь в тупик, на это вот окно, которое открываешь, а за ним вместо неба - стена...
Мои печальные размышления прервал тихий шорох внизу. Выйдя бесшумно к дверям квартиры, я прислушался. Кто-то влез в окно и теперь шел к лестнице.
Быстро вернувшись в комнату, я подхватил с пола рюкзак, поспешно натянул рубашку, затолкал ногой под тряпье использованные бинты, подхватил с матрасов куртку и бросился к стенному шкафу. Не потому, что ни на что другое у меня не хватило фантазии, а потому, что в такой пустой квартире не нафантазируешься, пришлось воспользоваться тем, что имелось в наличии. Тем более, я надеялся, что это обычные бомжи.
Укрытие было не ахти какое, но давало маленький выигрыш во времени, возможность посмотреть, кто же явился по мою душу и принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Превозмогая боль, я осмотрел в машине салон и нашел аптечку, которой не преминул воспользоваться. С помощью зеркальца заднего обзора, основательно повертевшись, принимая самые нелепые позы, мне удалось увидеть рану. Под правой лопаткой темнела небольшая дырочка, совсем маленькая, но края раны заметно воспалились и покраснели. Крови почти не было и это, пожалуй, самый неприятный момент, рана не сквозная, и значит кровотечение внутреннее. Нужно обратиться к врачу, но сделать этого я не мог, это было равносильно самоубийству.
Но чувствовал я себя настолько скверно, что вопреки собственным опасениям, решил поехать отлежаться. И когда ленивым, спящим мозгом я пытался сообразить, где бы мне это лучше всего сделать, я вспомнил про бомжатник в Старосадском переулке. Больше никаких адресов у меня не оставалось. Я решил последовать солдатской мудрости о том, что в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает, хотя и знал, что правил без исключения не бывает. Но выбора не было, так что туда я и поехал.
Машину я бросил на Маросейке, в первой же подворотне, поставив её поперек, чтобы сразу же привлечь внимание ментов. Когда стал выходить, вспомнил Ирину и тщательно запер двери, предварительно оставив под щеточкой дворника нацарапанную наспех записку, в которой я сообщал все, что знал, про Юлдашева и прочих.
Заперев машину, я сам стал спускаться вниз, петляя по переулкам. Меня мотало по тротуару, и редкие прохожие удивленно оглядывались на меня, на всякий случай переходя на противоположную сторону улицы.
Было ещё не очень темно, а видок у меня для прогулок по Москве был тот еще: помятая
одежда, разорванные на коленях брюки, а за спиной новенький яркий капроновый рюкзак, в котором лежала спортивная многострадальная сумка со всем её содержимым, за которым гонялись по всей Москве уже, наверное, несколько сот человек в общей сложности. Этот рюкзак и его содержимое был мой крест. А вернее пресловутый чемодан с оторванной ручкой, который и нести невмоготу, и бросить жалко.
Шел я, шатаясь, по кривым переулкам, и чтобы удержать себя наяву и не потерять сознание, рассказывал сам себе дурашливые стихи, которые выплыли в моей памяти непонятно откуда, но словно про меня были написаны:
В переулке глуховатом
пляшет ветер на свече,
там гуляет Гном горбатый
с Гулливером на плече.
Толстой палкой суковатой
подпирает сам себя,
тяжело идти, ребята,
свою ношу не любя.
Гномы в нашем переулке
жизнь ведут в одном ключе:
все выходят на прогулки
с Гулливером на плече.
Чтец-декламатор из меня был никудышный, да и помогало это мало, при чтении вслух я поневоле переходил на размеренный чеканный ритм и под него начинал терять сознание и тонуть. Однажды мне даже пришлось сесть прямо на тротуар и сидеть несколько минут, виновато улыбаясь спешащим перейти на другую сторону гражданам.
После этого я плюнул на конспирацию и пошел дальше не петляя. Я понял, что если не доберусь до дома, то рухну прямо посреди мостовой. Я заспешил, насколько мог это сделать в моем состоянии, и вскоре оказался в нужном мне месте.
Не заходя в подворотню, я осторожно осмотрелся. Как я и предполагал, никакой охраны во дворе не было. Флигель я раздолбал как Бог черепаху, на его месте осталась одна закопченная стена, остальное лежало у моих ног грудой битого кирпича. Не глядя по сторонам, я подошел к дому, и проник через знакомое окно внутрь. Там я прошел в ту самую квартиру, откуда мы все ушли сегодня ночью.
Шел я уже буквально по стеночке. Перед глазами у меня плясали оранжевые огни, я кое-как, не смея наклониться, собрал на полу ногами в одну кучу матрасы и тряпье, хотел ещё что-то найти, но потерял сознание и рухнул вниз лицом прямо на эти раздрызганные отрепья.
Наверное, мой обморок перешел в сон, потому что проснулся я часа через два, посвежевшим и немного отдохнувшим. Гудение в башке почти полностью прекратилось, только уши были ещё частично забиты ватой. Попытался осторожно повернуться и моментально скрючился. Рана в спине тут же дала о себе знать злой и острой болью. Пришлось скинуть рубаху и ещё раз перевязать рану. Я намотал побольше бинта и завязал его потуже. Конечно, все это было малоэффективно, но что я ещё мог сделать? Если бы рана была спереди, я бы достал пулю сам, но как я мог вытащить её из спины?
Подумал, а не стоит ли мне что-то съесть, но даже при одной только мысли о еде к горлу подкатила тошнота. Встал на ноги, чувствовал я себя увереннее, прошел на кухню и напился воды из-под крана. Взгляд мой упал на газовую плиту, и я машинально повернул кран. К моему удивлению раздалось шипение, и я поторопился повернуть кран обратно.
Вот уж воистину страна чудес и непуганых идиотов! Рядом разнесло по кирпичу выселенный флигель, ясно, как день, что взрыв произошел от утечки газа, нет чтобы перекрыть газ в другом доме, тоже пустом, так никто и не подумал этого сделать.
Впрочем, в моем возрасте пора бы уже перестать удивляться, но такая это страна, что сколько живешь в ней, столько и удивляешься. Кажется, что уже ко всему привык, что чудней уже не придумаешь, так нет же, что-то да всегда случается чуднее того, что было вчера.
Вернулся из кухни в комнату и заметил в углу, там где сидели ночью Серега с Лешкой, бутылку с остатками водки. Она была заботливо поставлена в угол.
Я взял её, посмотрел на свет и медленно запрокинул содержимое в рот. Водки было совсем чуть-чуть, но она оживила меня, разогнала кровь и взбодрила. У меня даже проснулся аппетит, и я с удовольствием перекусил и выпил кофе.
Стоял я у окна, смотрел в кирпичную стену и вспоминал свои грустные вчерашние мысли по поводу этой самой стены, и стало мне нехорошо. Действительно, все складывалось так, что чем дальше, тем больше все походило на путь в тупик, на это вот окно, которое открываешь, а за ним вместо неба - стена...
Мои печальные размышления прервал тихий шорох внизу. Выйдя бесшумно к дверям квартиры, я прислушался. Кто-то влез в окно и теперь шел к лестнице.
Быстро вернувшись в комнату, я подхватил с пола рюкзак, поспешно натянул рубашку, затолкал ногой под тряпье использованные бинты, подхватил с матрасов куртку и бросился к стенному шкафу. Не потому, что ни на что другое у меня не хватило фантазии, а потому, что в такой пустой квартире не нафантазируешься, пришлось воспользоваться тем, что имелось в наличии. Тем более, я надеялся, что это обычные бомжи.
Укрытие было не ахти какое, но давало маленький выигрыш во времени, возможность посмотреть, кто же явился по мою душу и принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112