Меня бы там убили, Мастер спас. Смелый и верный, вот.
- Короче, сейчас Мамеду тяжело, нервы совсем испортились, - пояснил Юсуф. - Ты пока за него поработай, ладно? Это такая работа, не тяжелая. Съездить, получить, сдать. Ну, сам понимаешь. Не каждый день, а только когда надо. Я тебе зарплату хорошую дам, дом дам. Машину надо? И машину тоже дам!
- Машина - это хорошо. - Олег почесал затылок, раздумывая. - Я только водить не умею.
- Не умеешь - научим, - лучисто улыбнулся Юсуф двумя рядами золотых коронок, - не можешь - права купим. Железные зубы на такие, как у меня, переменишь. Ну, так чего, Мастер? Заменишь Мамеда?
- С удовольствием, - тоже улыбнулся Олег, сверкнув своей нержавейкой, но имея в виду не столько трудовую деятельность, сколько личную жизнь.
- Тогда идите домой к Мамеду. Посидите там, покушайте. Только, смотри, не пей до вечера. Сумку свою, шмотку, там положи. Я тебя потом позову, съездим в одно место. Идите, идите уже, нечего прохлаждаться.
Так распорядился Юсуф и отправился на звон бутылок в железный сарай, уже разогревшийся на солнце, как духовка. А Мамед поволокся домой. Следом поволокся Олег и поволок свою большую сумку.
Гюзель, увидев Олега, оторопела, вспыхнула и отвела глаза. Присев на знакомый уже диван, но покрытый другим покрывалом с узором из листьев и стеблей, Мастер уставился в телевизор. Изображение на экране он не воспринимал. Впал в полудремотное состояние и предался сладким воспоминаниям о минувшей ночи. Точнее, о той её части, что прошла на этом диване.
Неожиданно повеселевший и резко оправившийся от страданий Мамед пошел на кухню жарить мясо. При этом весело напевал и громко говорил, что мясо жарить должны обязательно мужчины. У Олега возникло сильное подозрение, что весь его похмельный синдром - чистой воды симуляция. Похоже, мужик действительно здорово перепугался и не хотел куда-то идти или ехать. Ему и в самом деле следовало отсидеться, пока мания преследования не пройдет.
А вот Гюзель, в отличие от мужа, притихла и старалась быть незаметной. Олег, чувствуя её состояние, старался её не тревожить откровенными взглядами, тем более словами. Хотя, стараясь проскользнуть мимо него, Гюзель взглянула украдкой, и Олег этот взгляд перехватил. В её глазах не было упрека, стыда или неприязни. Скорее, благодарность и надежда.
Полдня прошло в полном безделье. Телевизор, еда, болтовня Мамеда. Надо было хоть книжку прихватить какую-нибудь. А в этом доме книг не оказалось, за исключением нескольких детских, состоявших из одних картинок.
Около двух часов позвонил Юсуф. Велел Мастеру спускаться и ждать у подъезда. Олег, уставший от ничегонеделанья, тут же сбежал по лестнице. Ждать пришлось минут пятнадцать.
Наконец подкатила серая "волга" тридцать первой модели. Юсуф сидел на заднем сиденье, а за рулем оказался Рустам. Похоже, младший приемщик стеклотары выполнял по совместительству и обязанности личного шофера босса. Соответственно сменилась и униформа. Вместо дырявых и вечно спадающих тренировочных штанов, на нем были просторные светло-серые брюки и бледно-зеленая рубашка с короткими рукавами.
Еще удивительней оделся Юсуф. Он был в добротном темно-коричневом костюме и белой рубашке с галстуком. Правда, галстук притягивал взгляд шокирующим рисунком. На желтом атласном фоне красные цветочки, и в каждом голубой глазок.
Олег, несколько смущенный, что его не предупредили об официальном характере предстоящей церемонии, сел на переднее место рядом с Рустиком. Сам-то он был в несвежих джинсах и майке, посвященной хоккею на траве. Но Юсуф по этому поводу ничего не сказал, и Олег решил, что его на церемонию не пустят, оставят стеречь машину.
Но вышло наоборот. Рустика оставили при "волге", а он должен был сопровождать хозяина. Вся поездка заняла минут десять, и то лишь потому, что трижды вставали у светофоров. Остановились на одной из центральных улиц города, носившей имя вождя пролетариата и специалиста по капиталу Карла Маркса. Но в той её части, которая находилась уже несколько за пределами городского делового центра. Припарковались на чистенькой стоянке перед трехэтажным старинным оособнячком, ярко отреставрированным финской краской, немецкими шпатлевками и уральским мрамором. Пару лет назад это были запущенные коммуналки. Сейчас о прежнем доме напоминали только очертания фасада. Все прочее было снесено и отстроено заново, но в старинном духе и втрое большее по площадям. О принадлежности здания говорила литая вывеска сбоку от полированных дверей - "Корпорация "Финамко".
Олег, когда вывеску прочитал, так и обомлел. Он никогда не интересовался, где находится рабочее место его теперь уже бывшей жены. Оказывается, вот где. Юсуф вылез из машины, и позвал его с собой. Олег понял, что ему придется вслед за боссом отправиться в это гнездо разврата. И поежился, представив, что будет, когда столкнется там с Зойкой. Не исключено, что живым оттуда не выберется. И даже такая дурная мысль мелькнула: а не подстроил ли все это Юсуф специально? Но тогда ему незачем везти Олега в контору, сдал бы прямо у подъезда.
Чувствуя себя крайне неуютно, Олег выбрался из кабины. Юсуф уже стоял у раскрытого багажника.
- Вот, - скомандовал он, - забирай.
В багажнике лежали две клетчатых челноковских сумки. Правда, не огромные баулы на сорок дубленок каждый, а более скромные. Все ещё раздумывая, а стоит ли идти в особнячок, Олег вытащил сумки, подивившись их тяжести. Каждая тянула килограммов на двадцать, если не больше. Словно книжками набиты. Или кирпичами.
Юсуф захлопнул багажник и направился к дверям, отдуваясь, стал подниматься на высокое мраморное крыльцо. Признаваться в трусости и отказываться от обязанностей Мамеда было уже поздно. И Олег потопал следом, волоча сумки. Сделав, как говорят в народе, морду кирпичом, он ввалился в прохладное фойе, светлое и стерильное, как туалет кремлевской больницы. Если к здешнему интерьеру и приложил руку дизайнер, то работал он на оптовых торговцев импортными отделочными материалами. Стены сплошняком закрыты пластиковыми панелями, потолки натяжные "барисоль", на полу американский самоклеящийся ламинированный паркет, в стенах встроенные галогеновые светильники. Ступеньки лестницы покрыты испанской плиткой. Только два милиционера в фойе отечественного производства. Один лейтенант, второй сержант. Все это, особенно наличие государственной охраны, говорило о значительности и деньгах хозяина конторы. Лейтенант, сидевший в стеклянной выгородке перед мониторами телекамер наружного наблюдения, с кем-то связался по телефону.
Сержант тем временем встал перед визитерами, давая понять, что следует подождать. Те молча ждали. Мимо проскользнула девица в мини, махнула пропуском и, на ходу пряча его в сумочку, стала подниматься по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
- Короче, сейчас Мамеду тяжело, нервы совсем испортились, - пояснил Юсуф. - Ты пока за него поработай, ладно? Это такая работа, не тяжелая. Съездить, получить, сдать. Ну, сам понимаешь. Не каждый день, а только когда надо. Я тебе зарплату хорошую дам, дом дам. Машину надо? И машину тоже дам!
- Машина - это хорошо. - Олег почесал затылок, раздумывая. - Я только водить не умею.
- Не умеешь - научим, - лучисто улыбнулся Юсуф двумя рядами золотых коронок, - не можешь - права купим. Железные зубы на такие, как у меня, переменишь. Ну, так чего, Мастер? Заменишь Мамеда?
- С удовольствием, - тоже улыбнулся Олег, сверкнув своей нержавейкой, но имея в виду не столько трудовую деятельность, сколько личную жизнь.
- Тогда идите домой к Мамеду. Посидите там, покушайте. Только, смотри, не пей до вечера. Сумку свою, шмотку, там положи. Я тебя потом позову, съездим в одно место. Идите, идите уже, нечего прохлаждаться.
Так распорядился Юсуф и отправился на звон бутылок в железный сарай, уже разогревшийся на солнце, как духовка. А Мамед поволокся домой. Следом поволокся Олег и поволок свою большую сумку.
Гюзель, увидев Олега, оторопела, вспыхнула и отвела глаза. Присев на знакомый уже диван, но покрытый другим покрывалом с узором из листьев и стеблей, Мастер уставился в телевизор. Изображение на экране он не воспринимал. Впал в полудремотное состояние и предался сладким воспоминаниям о минувшей ночи. Точнее, о той её части, что прошла на этом диване.
Неожиданно повеселевший и резко оправившийся от страданий Мамед пошел на кухню жарить мясо. При этом весело напевал и громко говорил, что мясо жарить должны обязательно мужчины. У Олега возникло сильное подозрение, что весь его похмельный синдром - чистой воды симуляция. Похоже, мужик действительно здорово перепугался и не хотел куда-то идти или ехать. Ему и в самом деле следовало отсидеться, пока мания преследования не пройдет.
А вот Гюзель, в отличие от мужа, притихла и старалась быть незаметной. Олег, чувствуя её состояние, старался её не тревожить откровенными взглядами, тем более словами. Хотя, стараясь проскользнуть мимо него, Гюзель взглянула украдкой, и Олег этот взгляд перехватил. В её глазах не было упрека, стыда или неприязни. Скорее, благодарность и надежда.
Полдня прошло в полном безделье. Телевизор, еда, болтовня Мамеда. Надо было хоть книжку прихватить какую-нибудь. А в этом доме книг не оказалось, за исключением нескольких детских, состоявших из одних картинок.
Около двух часов позвонил Юсуф. Велел Мастеру спускаться и ждать у подъезда. Олег, уставший от ничегонеделанья, тут же сбежал по лестнице. Ждать пришлось минут пятнадцать.
Наконец подкатила серая "волга" тридцать первой модели. Юсуф сидел на заднем сиденье, а за рулем оказался Рустам. Похоже, младший приемщик стеклотары выполнял по совместительству и обязанности личного шофера босса. Соответственно сменилась и униформа. Вместо дырявых и вечно спадающих тренировочных штанов, на нем были просторные светло-серые брюки и бледно-зеленая рубашка с короткими рукавами.
Еще удивительней оделся Юсуф. Он был в добротном темно-коричневом костюме и белой рубашке с галстуком. Правда, галстук притягивал взгляд шокирующим рисунком. На желтом атласном фоне красные цветочки, и в каждом голубой глазок.
Олег, несколько смущенный, что его не предупредили об официальном характере предстоящей церемонии, сел на переднее место рядом с Рустиком. Сам-то он был в несвежих джинсах и майке, посвященной хоккею на траве. Но Юсуф по этому поводу ничего не сказал, и Олег решил, что его на церемонию не пустят, оставят стеречь машину.
Но вышло наоборот. Рустика оставили при "волге", а он должен был сопровождать хозяина. Вся поездка заняла минут десять, и то лишь потому, что трижды вставали у светофоров. Остановились на одной из центральных улиц города, носившей имя вождя пролетариата и специалиста по капиталу Карла Маркса. Но в той её части, которая находилась уже несколько за пределами городского делового центра. Припарковались на чистенькой стоянке перед трехэтажным старинным оособнячком, ярко отреставрированным финской краской, немецкими шпатлевками и уральским мрамором. Пару лет назад это были запущенные коммуналки. Сейчас о прежнем доме напоминали только очертания фасада. Все прочее было снесено и отстроено заново, но в старинном духе и втрое большее по площадям. О принадлежности здания говорила литая вывеска сбоку от полированных дверей - "Корпорация "Финамко".
Олег, когда вывеску прочитал, так и обомлел. Он никогда не интересовался, где находится рабочее место его теперь уже бывшей жены. Оказывается, вот где. Юсуф вылез из машины, и позвал его с собой. Олег понял, что ему придется вслед за боссом отправиться в это гнездо разврата. И поежился, представив, что будет, когда столкнется там с Зойкой. Не исключено, что живым оттуда не выберется. И даже такая дурная мысль мелькнула: а не подстроил ли все это Юсуф специально? Но тогда ему незачем везти Олега в контору, сдал бы прямо у подъезда.
Чувствуя себя крайне неуютно, Олег выбрался из кабины. Юсуф уже стоял у раскрытого багажника.
- Вот, - скомандовал он, - забирай.
В багажнике лежали две клетчатых челноковских сумки. Правда, не огромные баулы на сорок дубленок каждый, а более скромные. Все ещё раздумывая, а стоит ли идти в особнячок, Олег вытащил сумки, подивившись их тяжести. Каждая тянула килограммов на двадцать, если не больше. Словно книжками набиты. Или кирпичами.
Юсуф захлопнул багажник и направился к дверям, отдуваясь, стал подниматься на высокое мраморное крыльцо. Признаваться в трусости и отказываться от обязанностей Мамеда было уже поздно. И Олег потопал следом, волоча сумки. Сделав, как говорят в народе, морду кирпичом, он ввалился в прохладное фойе, светлое и стерильное, как туалет кремлевской больницы. Если к здешнему интерьеру и приложил руку дизайнер, то работал он на оптовых торговцев импортными отделочными материалами. Стены сплошняком закрыты пластиковыми панелями, потолки натяжные "барисоль", на полу американский самоклеящийся ламинированный паркет, в стенах встроенные галогеновые светильники. Ступеньки лестницы покрыты испанской плиткой. Только два милиционера в фойе отечественного производства. Один лейтенант, второй сержант. Все это, особенно наличие государственной охраны, говорило о значительности и деньгах хозяина конторы. Лейтенант, сидевший в стеклянной выгородке перед мониторами телекамер наружного наблюдения, с кем-то связался по телефону.
Сержант тем временем встал перед визитерами, давая понять, что следует подождать. Те молча ждали. Мимо проскользнула девица в мини, махнула пропуском и, на ходу пряча его в сумочку, стала подниматься по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110