Ну, я скажу проще и грубее, если позволите? Вот момент времени, сколько-то лет человеку, вдруг ему приходит в голову мысль и не хочет уходить, усилиенм воли мысли из головы изжить невозможно. Такая примерно мысль, в очень грубой форме: а не дерьмо ли я? Живу в семьей в однокомнатной, зарабатываю сто пятьдесят, жена некрасивая и злая, дети хулиганы, друзьям плевать, работа достала. Мир непонятный, живого общения нет, воли нет, образования нет, цели нет, ничего нет, смысла нет. По-нормальному тут конечно один путь, чего-то менять, иначе больно и можно вообще прийти к суициду. Ну как жить, чувствуя себя дерьмом? Нельзя жить дерьмом, надо или умереть, или поменять свой статус, одно из двух. В плоскости актуализации это решается только так, но есть другие плоскости - там это решается по-другому, там - в дезактуальных состояниях - можно жить дерьмом, и неплохо себя чувствовать. Оказавшись в этих удивительных состояниях, можно даже уважать себя за то, что дерьмом родился и дерьмом жизнь прожил. Советская картина мира просто дает такую инверсию, что дерьму не надо меняться, надо просто прислониться к какой-то оценке - и все, кризис снимается, если под кризисом мы понимаем состояния, в которых необходимо что-то менять. То есть в пространстве реальных фактов и состояний дерьмо остается дерьмом, но обретенная картина мира смещает акценты, выводит из состояния актуальной мысли - правильной мысли о своей дерьмоватости, хочу я сказать, - в другие состояния, где нет этих мыслей, где нет страдания по поводу их наличия, и, следовательности, стимула к каким-либо изменениям. Низким онтологическим статусам просто присваивается названия высоких - поначалу это смотрится, конечно, бредом, но когда в это верят все и везде, это смотрится как единственно правильная оценка, ее не надо мыслить заново и оспаривать - достаточно прислониться, и все.
Тот же фокус с онтологическими статусами демонстрировало христианство, римляне поначалу смотрели и думали: ну вот, бред какой-то, низкое у них высокое, а высокое низкое. Но когда поверило в Христа достаточно много людей, сомнения снялись, и откровенно бредовые поначалу оценки две тысячи лет существовали как мировая религия. Так вот, когда социалисты заявили, что бедные всегда правильнее богатых, а слабые лучше сильных, и шваль лучше знати - тоже, конечно, многие смеялись. Как так, правда на стороне швали? Элита, например, просто не воспринимала всерьез, там думали, что это какие-то духовные извращенцы. Но элита на рубеже веков оказалось слабой, это позволило ее отмести, и оценки определенного рода утвердились. Что нищие лучше миллионеров, что простые лучше сложных, а интеллигенция народная служка - это такая смысловая инверсия, что о...еть. Извините. Там даже непонятно, чем лучше-то, просто лучше, и баста - а недовольных на фонари, и этим, кстати, все и доказывалось. Костер обосновывал плоскость земли, и ГУЛАГ тоже много чего доказывал, напримре, что шибко умный - это ругательство такое, нормально доказывал, не концептуально, но экзистенциально, по крайней мере, по жизни...
Итак, дерьмо просто входило в определенное смыловое пространство, там оно переставало именоваться дерьмом, это ему нравилось, за счет этого пространство ширилось и держалось довольно долгое время. Идеологическое пространство рухнуло по сугубо материальным причинам, в духовном смысле коммунизм вечен, он ведь духовная вещь. Но налет дезактуальных оценок сразу исчез - жизнь обнажилось, и стала такой, какой есть по природе, то есть довольно-таки жесткой вещью, где дерьмо, по крайней мере, уж точно называется дерьмом, а не другими словами. Основной смысл в конце восьмидесятых и потом - жизнь обнажилась. Какие бы процессы не происходили, они все равно подводились под резюме: обнаженная жизнь. Обнаженная суть вещей без каких-то покровов, наконец-то некастрированные оценки сущего, наконец-то бросок в актуальное, в жизнь - из откровенно дремотного существования. Тот, кто понял, тот и воспользовалься: перещелкнул какие-то регистры внутри и сразу стал крутым, вписанным в эту самую обнаженную жизнь. Большинство, разумеется, не вписалось - внутренне остались дремать, нечего внутри не перещелкнули, сохранили по инерции какое-то время прежний режим, благодаря чему и отстали, как морально, так и материально, кстати: сидят по бюджетным дырам и хотят есть, разевают рот - а по новым правилам в рот еды не кладут, и это не козни чьи-то, не отклонение от нормы, нет, наоборот, это норма - просто правила такие, не можешь установить для всех другие, живи по ним; а они просто не заметили, как появились новые правила, живут по старым, а земля по новым, - я удивляясь, как за десять лет можно не заметить новые правила, пропустить их мимо ушей, мимо глаз, мимо сознания, для этого, наверное, надо не думать, за десять лет не подумать ни одной правильной мысли, жить где-то там - не здесь, не в России.
Однако это не так интересно, так сказать, катастрофы пустого брюха. Они не так важно, как катастрофы сознания, хотя бы потому, что не имеют таких последствий, они сравнительно просто отлаживаются - катастрофы пустого брюха. Однако там тоже все просто наладилось, я имею ввиду экзистенциальный провал - одну дезактуальную модель заменили другой, только и всего. Причем подмена такая быстрая, что трудно зафиксировать, это не дискретно ведь шло. Жизнь опять спряталась, проблематику смыслов снова убрали из реального пространства большинства людей, даже, наверное, более просто, в чем-то примитивнее, суть, впрочем, та же, я снова скажу грубо: по-прежнему дерьму прививают чувство собственного достоинства, вырывая из места, в котором можно видеть и разбирать онтологические статусы, можно нефальшиво видеть жизнь и жестко что-то оценивать. Только приемы другие, характерные для западной модели цивилизации, там ведь свои проблемы, надо там жить и все хорошо увидится - их проблемы, я имею ввиду.
В России вообще очень любопытная ситуация сейчас, вокруг именно оценки Запада: в сознании тех, кого принято называть интеллектуальной элитой, других я и не беру. Там в чем-то даже трагично, для России трагично в первую очередь, именно вот это мирочувствие шестидесятников, оно вредит сегодня, - мы тормозим из-за него, не можем выйти на некую пассионарную колею, потому что в их мирочувствии ничего даже близко пассионарного нет, там гуманизм есть, а в целом-то вектор скорее субпассионарный. Сейчас волевые состояния нужны, некоторый пафос, этика национальных приоритетов, может быть, русский империализм в хорошем смысле этого слова: а для них он априори в хорошем смысле слова не может быть, для них это символ какой-то мерзости, причем непонятно почему, опять ничего не объясняется, просто мирочувствие такое, ущербное по некоторым точкам можно, кстати, объяснить, почему оно такое, как и кем сформировано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Тот же фокус с онтологическими статусами демонстрировало христианство, римляне поначалу смотрели и думали: ну вот, бред какой-то, низкое у них высокое, а высокое низкое. Но когда поверило в Христа достаточно много людей, сомнения снялись, и откровенно бредовые поначалу оценки две тысячи лет существовали как мировая религия. Так вот, когда социалисты заявили, что бедные всегда правильнее богатых, а слабые лучше сильных, и шваль лучше знати - тоже, конечно, многие смеялись. Как так, правда на стороне швали? Элита, например, просто не воспринимала всерьез, там думали, что это какие-то духовные извращенцы. Но элита на рубеже веков оказалось слабой, это позволило ее отмести, и оценки определенного рода утвердились. Что нищие лучше миллионеров, что простые лучше сложных, а интеллигенция народная служка - это такая смысловая инверсия, что о...еть. Извините. Там даже непонятно, чем лучше-то, просто лучше, и баста - а недовольных на фонари, и этим, кстати, все и доказывалось. Костер обосновывал плоскость земли, и ГУЛАГ тоже много чего доказывал, напримре, что шибко умный - это ругательство такое, нормально доказывал, не концептуально, но экзистенциально, по крайней мере, по жизни...
Итак, дерьмо просто входило в определенное смыловое пространство, там оно переставало именоваться дерьмом, это ему нравилось, за счет этого пространство ширилось и держалось довольно долгое время. Идеологическое пространство рухнуло по сугубо материальным причинам, в духовном смысле коммунизм вечен, он ведь духовная вещь. Но налет дезактуальных оценок сразу исчез - жизнь обнажилось, и стала такой, какой есть по природе, то есть довольно-таки жесткой вещью, где дерьмо, по крайней мере, уж точно называется дерьмом, а не другими словами. Основной смысл в конце восьмидесятых и потом - жизнь обнажилась. Какие бы процессы не происходили, они все равно подводились под резюме: обнаженная жизнь. Обнаженная суть вещей без каких-то покровов, наконец-то некастрированные оценки сущего, наконец-то бросок в актуальное, в жизнь - из откровенно дремотного существования. Тот, кто понял, тот и воспользовалься: перещелкнул какие-то регистры внутри и сразу стал крутым, вписанным в эту самую обнаженную жизнь. Большинство, разумеется, не вписалось - внутренне остались дремать, нечего внутри не перещелкнули, сохранили по инерции какое-то время прежний режим, благодаря чему и отстали, как морально, так и материально, кстати: сидят по бюджетным дырам и хотят есть, разевают рот - а по новым правилам в рот еды не кладут, и это не козни чьи-то, не отклонение от нормы, нет, наоборот, это норма - просто правила такие, не можешь установить для всех другие, живи по ним; а они просто не заметили, как появились новые правила, живут по старым, а земля по новым, - я удивляясь, как за десять лет можно не заметить новые правила, пропустить их мимо ушей, мимо глаз, мимо сознания, для этого, наверное, надо не думать, за десять лет не подумать ни одной правильной мысли, жить где-то там - не здесь, не в России.
Однако это не так интересно, так сказать, катастрофы пустого брюха. Они не так важно, как катастрофы сознания, хотя бы потому, что не имеют таких последствий, они сравнительно просто отлаживаются - катастрофы пустого брюха. Однако там тоже все просто наладилось, я имею ввиду экзистенциальный провал - одну дезактуальную модель заменили другой, только и всего. Причем подмена такая быстрая, что трудно зафиксировать, это не дискретно ведь шло. Жизнь опять спряталась, проблематику смыслов снова убрали из реального пространства большинства людей, даже, наверное, более просто, в чем-то примитивнее, суть, впрочем, та же, я снова скажу грубо: по-прежнему дерьму прививают чувство собственного достоинства, вырывая из места, в котором можно видеть и разбирать онтологические статусы, можно нефальшиво видеть жизнь и жестко что-то оценивать. Только приемы другие, характерные для западной модели цивилизации, там ведь свои проблемы, надо там жить и все хорошо увидится - их проблемы, я имею ввиду.
В России вообще очень любопытная ситуация сейчас, вокруг именно оценки Запада: в сознании тех, кого принято называть интеллектуальной элитой, других я и не беру. Там в чем-то даже трагично, для России трагично в первую очередь, именно вот это мирочувствие шестидесятников, оно вредит сегодня, - мы тормозим из-за него, не можем выйти на некую пассионарную колею, потому что в их мирочувствии ничего даже близко пассионарного нет, там гуманизм есть, а в целом-то вектор скорее субпассионарный. Сейчас волевые состояния нужны, некоторый пафос, этика национальных приоритетов, может быть, русский империализм в хорошем смысле этого слова: а для них он априори в хорошем смысле слова не может быть, для них это символ какой-то мерзости, причем непонятно почему, опять ничего не объясняется, просто мирочувствие такое, ущербное по некоторым точкам можно, кстати, объяснить, почему оно такое, как и кем сформировано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43