Близняшки Оля и Леля боролись за сахарное яблочко в хрустальной вазочке, пропуская мимо розовых ушек суровые замечания Софьи Петровны.
– Родион Георгиевич, обратите внимание на дочерей! Они пренебрегают хорошими манерами! - Софья Петровна строго посмотрела на мужа.
– Папа, она первая начала! - закричали хором малышки.
Ванзаров напустил на себя показную строгость и погрозил пальцем.
– Вот, я за вас возьмусь! - весело пообещал он, усаживаясь на свое место.
– Боже мой, чего я хочу от детей, когда отец выходит к чаю в халате! - Софья Петровна трагически всплеснула руками.
– Но, Софьюшка, я не успел, телефонировали…
В этот момент, как назло, из гостиной опять ударили резкие трели телефонного аппарата.
От неожиданности Ванзаров вздрогнул и пролил чай.
– Да что же такое? Это дом или приемное место! - крикнула разгневанная Софья Петровна и бросила чайную ложечку.
Дочки мгновенно притихли.
– Софьюшка, честное слово, не виноват… - пробормотал коллежский советник.
Из гостиной вернулась Глафира.
– К ящику опять вас кличут, - буркнула она Ванзарову.
8
Джуранский переступил порог участка и сразу услышал истошный вопль. Ротмистр невольно замер.
– Это кто? - спросил он.
Городовой Романов, греясь у печки после законной рюмки, услужливо доложил:
– «Самовар» дурит, вашбродь!
– Это кто же такой самовар в участок приволок?
– Господин пристав, кто ж еще…
– Да?… Романов, а чего ты шинель к печке прижимаешь?
– Все «Самовар». Пока его везли, намочил, окаянный…
– А где вы этот самовар нашли? - не понял ротмистр.
– На Неве, у проруби.
– Пойти полюбопытствовать что ли? - пробормотал Мечислав Николаевич.
В это утро он оказался во Втором участке случайно. Кроме дела Ланге ротмистр занимался еще и рядовыми делами. Так, в конце прошедшего года на хозяйку большой квартиры по Третьей линии, 28, вдову Семову, было совершено дерзкое нападение. Неизвестные злоумышленники средь бела дня взломали крепкую входную дверь и вынесли золотых и серебряных вещей на тысячу восемьсот рублей, а процентных бумаг и денег на четыре тысячи триста рублей. Наглых грабителей искали с декабря. Джуранский собирался дать приказ околоточным проверить, не появился ли на участке новый скупщик краденого.
Вопль, между тем, повторился. Мечислав Николаевич поморщился. Пристав Второго участка - известный любитель пускать в ход кулаки без всякого повода. Как бы не переусердствовал.
– А где Щипачев с ним работает? В арестантской?
– Зачем в арестантской, к доктору отнесли… - Романов зябко жался к изразцовой печке.
– Значит, к доктору… - рассеянно повторил ротмистр. - А что он так орет? Скальпелем его, что ли, режут?
Джуранский без стука распахнул дверь в медицинскую часть.
– Что тут происходит?
– Здравия желаю, господин ротмистр!
Щипачев свято соблюдал закон чинопочитания, хотя Джуранского недолюбливал. Доктор Горн кивнул вошедшему.
– Щипачев, вы над кем тут измываетесь? - строго спросил сыщик.
Пристав отступил от кушетки, в душе кроя последними словами ротмистра сыскной полиции.
– Разрешите доложить! Неизвестный господин мною самолично был найден на льду Малой Невы и доставлен в участок сегодня в половине девятого утра при самоличном обходе территории!
– Молодец, Андриан Николаевич! - холодно похвалил Джуранский. - И что вдруг такое рвение по службе? Не замечал за вами.
Щипачев скрипнул зубами, но промолчал. Не мог же он сказать, что с утра пораньше пошел проветрить больную голову, раскалывавшуюся после вчерашних посиделок у кума.
– Так, значит, в проруби купался и на морозе не околел? - спросил ротмистр.
– Истинная правда. Видать, был выпимши, упал на снег. Его раздели и бросили в прорубь.
– Не говорите глупостей, от него даже не пахнет! - доктор Горн положил на столик бесполезную ложку для микстуры и вытер руки льняным полотенцем.
– Значит, ни следа алкоголя, и выжил? И как он… - Джуранский оборвал себя на полуслове, потому что увидел лицо потерпевшего. У бывшего кавалерийского офицера перехватило дыхание.
– Мечислав Николаевич, с вами все в порядке? - озабоченно спросил Горн.
– Ах ты!… - только и смог выдавить ошарашенный сыщик. - Это ж Серебряков!
Воцарилась немая сцена.
– У пациента calor mordax, жгучий жар… - прерывая тягостное молчание, подал голос Горн. - И пульс такой, что сердце выскакивает.
– Лихорадка? - Джуранский наконец-то пришел в себя.
– Не думаю. Такой жар может говорить только об одном: в организме больного происходит стремительный процесс. Или… - Доктор сделал многозначительную паузу.
– Что «или», доктор?
– Или он находится под действием наркотического средства…
Щипачев, про которого ротмистр и доктор забыли, почтительно кашлянул:
– А еще задержанный… то есть найденный выкрикивал странные слова!
– Какие еще слова, пристав? - раздраженно бросил Джуранский.
– Просил напоить его соком луны и требовал, чтобы огонь шел за ним! - доложил Щипачев.
– Явно принял возбуждающее средство! - прокомментировал Горн. - Кстати, есть еще одна интересная деталь.
Доктор поднял край простыни и указал на грудь. Джуранский увидел черную звездочку.
За спиной сыщика тяжело сопел Щипачев. Он приподнялся на носочках, заглянул за плечо и решил блеснуть эрудицией.
– Я так думаю, это… есть… знак иноверца! Тайный еврей, по всему видать! Или того хуже - поляк!
– Почему вы так решили? - удивленно спросил Джуранский.
– А креста на нем нательного не было! - победно заявил Щипачев.
Доктор уже хотел было высказать все, что думает о дремучих мозгах пристава, но тут дверь резко распахнулась и в медицинскую с отчаянным воплем ворвалась девушка. Ее шубка была расстегнута, шляпка косо сдвинута набок, но лицо плотно укутывал кружевной платок, который оставлял открытыми только глаза.
– Помогите! Спасите! - отчаянно кричала она. Видимо, ей удалось проскользнуть мимо городовых. От неожиданности Джуранский, Горн и пристав замерли.
Сумасшедшая барышня, увидев тело на лежанке, на мгновение замолчала и, вновь истерично закричав о помощи, бросилась обратно в коридор, проскочив под расставленными руками городового Романова.
– Щипачев, что творится в участке? - со сдержанной угрозой произнес Джуранский.
Пристав побагровел.
– Прошу простить, господин ротмистр, сейчас разберемся!
– Экая эксцентричная барышня! Я, признаться, решил, что сейчас в нас полетит ручная бомба, - повернувшись к Джуранскому, доктор вытер карманным платочком лоб.
– Что-то не похожа она на сумасшедшую… - пробормотал тот.
Неожиданно Серебряков вздрогнул и открыл глаза.
– Где я? - прошептал он, наткнувшись мутным взглядом на ротмистра.
– Вы в полной безопасности! - торжественно заявил Джуранский. - Что с вами случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Родион Георгиевич, обратите внимание на дочерей! Они пренебрегают хорошими манерами! - Софья Петровна строго посмотрела на мужа.
– Папа, она первая начала! - закричали хором малышки.
Ванзаров напустил на себя показную строгость и погрозил пальцем.
– Вот, я за вас возьмусь! - весело пообещал он, усаживаясь на свое место.
– Боже мой, чего я хочу от детей, когда отец выходит к чаю в халате! - Софья Петровна трагически всплеснула руками.
– Но, Софьюшка, я не успел, телефонировали…
В этот момент, как назло, из гостиной опять ударили резкие трели телефонного аппарата.
От неожиданности Ванзаров вздрогнул и пролил чай.
– Да что же такое? Это дом или приемное место! - крикнула разгневанная Софья Петровна и бросила чайную ложечку.
Дочки мгновенно притихли.
– Софьюшка, честное слово, не виноват… - пробормотал коллежский советник.
Из гостиной вернулась Глафира.
– К ящику опять вас кличут, - буркнула она Ванзарову.
8
Джуранский переступил порог участка и сразу услышал истошный вопль. Ротмистр невольно замер.
– Это кто? - спросил он.
Городовой Романов, греясь у печки после законной рюмки, услужливо доложил:
– «Самовар» дурит, вашбродь!
– Это кто же такой самовар в участок приволок?
– Господин пристав, кто ж еще…
– Да?… Романов, а чего ты шинель к печке прижимаешь?
– Все «Самовар». Пока его везли, намочил, окаянный…
– А где вы этот самовар нашли? - не понял ротмистр.
– На Неве, у проруби.
– Пойти полюбопытствовать что ли? - пробормотал Мечислав Николаевич.
В это утро он оказался во Втором участке случайно. Кроме дела Ланге ротмистр занимался еще и рядовыми делами. Так, в конце прошедшего года на хозяйку большой квартиры по Третьей линии, 28, вдову Семову, было совершено дерзкое нападение. Неизвестные злоумышленники средь бела дня взломали крепкую входную дверь и вынесли золотых и серебряных вещей на тысячу восемьсот рублей, а процентных бумаг и денег на четыре тысячи триста рублей. Наглых грабителей искали с декабря. Джуранский собирался дать приказ околоточным проверить, не появился ли на участке новый скупщик краденого.
Вопль, между тем, повторился. Мечислав Николаевич поморщился. Пристав Второго участка - известный любитель пускать в ход кулаки без всякого повода. Как бы не переусердствовал.
– А где Щипачев с ним работает? В арестантской?
– Зачем в арестантской, к доктору отнесли… - Романов зябко жался к изразцовой печке.
– Значит, к доктору… - рассеянно повторил ротмистр. - А что он так орет? Скальпелем его, что ли, режут?
Джуранский без стука распахнул дверь в медицинскую часть.
– Что тут происходит?
– Здравия желаю, господин ротмистр!
Щипачев свято соблюдал закон чинопочитания, хотя Джуранского недолюбливал. Доктор Горн кивнул вошедшему.
– Щипачев, вы над кем тут измываетесь? - строго спросил сыщик.
Пристав отступил от кушетки, в душе кроя последними словами ротмистра сыскной полиции.
– Разрешите доложить! Неизвестный господин мною самолично был найден на льду Малой Невы и доставлен в участок сегодня в половине девятого утра при самоличном обходе территории!
– Молодец, Андриан Николаевич! - холодно похвалил Джуранский. - И что вдруг такое рвение по службе? Не замечал за вами.
Щипачев скрипнул зубами, но промолчал. Не мог же он сказать, что с утра пораньше пошел проветрить больную голову, раскалывавшуюся после вчерашних посиделок у кума.
– Так, значит, в проруби купался и на морозе не околел? - спросил ротмистр.
– Истинная правда. Видать, был выпимши, упал на снег. Его раздели и бросили в прорубь.
– Не говорите глупостей, от него даже не пахнет! - доктор Горн положил на столик бесполезную ложку для микстуры и вытер руки льняным полотенцем.
– Значит, ни следа алкоголя, и выжил? И как он… - Джуранский оборвал себя на полуслове, потому что увидел лицо потерпевшего. У бывшего кавалерийского офицера перехватило дыхание.
– Мечислав Николаевич, с вами все в порядке? - озабоченно спросил Горн.
– Ах ты!… - только и смог выдавить ошарашенный сыщик. - Это ж Серебряков!
Воцарилась немая сцена.
– У пациента calor mordax, жгучий жар… - прерывая тягостное молчание, подал голос Горн. - И пульс такой, что сердце выскакивает.
– Лихорадка? - Джуранский наконец-то пришел в себя.
– Не думаю. Такой жар может говорить только об одном: в организме больного происходит стремительный процесс. Или… - Доктор сделал многозначительную паузу.
– Что «или», доктор?
– Или он находится под действием наркотического средства…
Щипачев, про которого ротмистр и доктор забыли, почтительно кашлянул:
– А еще задержанный… то есть найденный выкрикивал странные слова!
– Какие еще слова, пристав? - раздраженно бросил Джуранский.
– Просил напоить его соком луны и требовал, чтобы огонь шел за ним! - доложил Щипачев.
– Явно принял возбуждающее средство! - прокомментировал Горн. - Кстати, есть еще одна интересная деталь.
Доктор поднял край простыни и указал на грудь. Джуранский увидел черную звездочку.
За спиной сыщика тяжело сопел Щипачев. Он приподнялся на носочках, заглянул за плечо и решил блеснуть эрудицией.
– Я так думаю, это… есть… знак иноверца! Тайный еврей, по всему видать! Или того хуже - поляк!
– Почему вы так решили? - удивленно спросил Джуранский.
– А креста на нем нательного не было! - победно заявил Щипачев.
Доктор уже хотел было высказать все, что думает о дремучих мозгах пристава, но тут дверь резко распахнулась и в медицинскую с отчаянным воплем ворвалась девушка. Ее шубка была расстегнута, шляпка косо сдвинута набок, но лицо плотно укутывал кружевной платок, который оставлял открытыми только глаза.
– Помогите! Спасите! - отчаянно кричала она. Видимо, ей удалось проскользнуть мимо городовых. От неожиданности Джуранский, Горн и пристав замерли.
Сумасшедшая барышня, увидев тело на лежанке, на мгновение замолчала и, вновь истерично закричав о помощи, бросилась обратно в коридор, проскочив под расставленными руками городового Романова.
– Щипачев, что творится в участке? - со сдержанной угрозой произнес Джуранский.
Пристав побагровел.
– Прошу простить, господин ротмистр, сейчас разберемся!
– Экая эксцентричная барышня! Я, признаться, решил, что сейчас в нас полетит ручная бомба, - повернувшись к Джуранскому, доктор вытер карманным платочком лоб.
– Что-то не похожа она на сумасшедшую… - пробормотал тот.
Неожиданно Серебряков вздрогнул и открыл глаза.
– Где я? - прошептал он, наткнувшись мутным взглядом на ротмистра.
– Вы в полной безопасности! - торжественно заявил Джуранский. - Что с вами случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86