Джуранский еле поспевал за тучным начальником.
Родион Георгиевич задыхался, окружающее стало мутным и расплывчатым. Но арочные двери аптеки он ясно видел. Еще совсем чуть-чуть…
Ванзаров рванул массивную дверную ручку, в три прыжка оставил за собой мраморную лесенку, которая вела в бельэтаж, и влетел в огромный светлый зал аптеки. Он хотел крикнуть, но не справился с дыханием.
– Всем стоять! - рявкнул Джуранский и для верности выхватил наган.
Провизор в белом халате охнул и выронил из рук скляночку. Гувернантка, посланная за каплями для барыни, в ужасе прижалась к прилавку.
– Барышня… вуали… морфий… - выдавил сыщик.
– Отвечать! - крикнул Джуранский и пригрозил оружием.
Провизор смотрел на револьвер расширенными от страха глазами, а гувернантка тоненько заверещала.
– Сыск… плиця… - кое-как выдохнул Ванзаров.
Провизор понял: это не ограбление - и схватился за сердце.
– Господа, ну разве так можно! Да, была барышня… такая странная…
– Где?… - прохрипел Ванзаров.
– А вы не встретились? Только-только ушла…
– Куда?!
– Кажется… - провизор заглянул в открытую дверцу, ведущую в служебные помещения аптеки. - Егор, куда барышня направилась?
– На Большой, на остановку конки! - крикнул звонкий мальчишеский голосок.
– Ротмистр! - Ванзаров повернулся к Джуранскому. - Она рядом! Не упустите! И никакой стрельбы!
– Такая странная барышня, - заторопился фармацевт. - Пришла, шатается и просит морфий, понимаете! Я говорю: «У вас рецепт врача есть?» - а она протягивает мне сторублевку: «Возьмите за морфий»! Представьте! Ну, я, конечно, не взял, а она чуть не упала, уцепилась за прилавок. Я усадил ее, предложил капли сердечные, она отказалась. Морфий ей подавай! Такая странная! И вуали не подняла! Посидела, отдышалась и пошла. Я мальчика послал проводить… Так, представьте, отказалась. Сама, говорит, доберусь…
Но ротмистр с Ванзаровым его уже не слушали.
Джуранский выскочил на улицу и чуть не сбил с ног Лебедева, который неторопливо двигался к аптеке. Не извинившись, ротмистр кинулся дальше. Он выскочил на Большой проспект и увидел, как от остановки Восьмой линии, звякнув колокольчиком, тронулась конка.
Пара лошадок еле-еле тащила голубой вагончик, оклеенный рекламой универсального средства от запоров. Догнать транспорт с таким черепашьим ходом для бывшего кавалериста не составило труда. К тому же Джуранский увидел впереди конки двух городовых. Ротмистр выхватил офицерский нейзильберовый свисток и дал тревожный сигнал.
Городовые встрепенулись.
Мечислав Николаевич, яростно махая руками, приказал им задержать вагон.
Предупреждающе тренькнул колокольчик, и конка встала.
Джуранский подбежал к вагончику, прыгнул на подножку, схватился за вертикальный поручень и влетел внутрь салона.
На лавке одиноко сидела дама в вуали. Уронив голову на грудь, она прислонилась к стеклу, из-за которого выглядывал удивленный вожатый.
Держа наган наготове, ротмистр подбежал к даме и откинул вуаль.
7
Когда опоздавшая и запыхавшаяся Софья Петровна подоспела к Студзитской, мерзнувшей у «Польской кофейни» уже больше четверти часа, морозный воздух успел освежить ее лицо. Однако Елена Павловна подняла вуалетку, взяла за руки новую знакомую и внимательно посмотрела ей в глаза.
– Софья Петровна, вы плакали?
– Нет, нет… дети рано разбудили, не выспалась… - Софья Петровна совсем не умела врать и засмущалась.
– Вот что, - решительно сказала Студзитская, - сейчас пойдемте, выпьем шоколаду, а потом погуляем, и вы расскажете мне все, что с вами случилось.
Софья Петровна попыталась объяснить, что она вынуждена откланяться и немедленно возвращаться домой. Ей и так чудом удалось вырваться от Глафиры, которая решительно не отпускала ее. Пришлось поплакать и дать клятву, что она добежит до кафе только для того, чтобы извиниться и сразу вернется обратно.
Но вместо заготовленных по дороге объяснений Софья Петровна пробормотала что-то невнятное.
Студзитская опустила вуалетку, подхватила подругу за локоть и, не слушая возражений, решительно повела в кафе.
Елена Павловна вновь выбрала самый дальний от окон столик. Она заявила, что в этот раз ее черед угощать, и заказала к горячему шоколаду дюжину воздушных птифуров.
– Дорогая, чем я могу помочь? Все, что в моих силах, я сделаю!
Студзитская говорила с таким искренним жаром и дружелюбием, что Софья Петровна испытала непреодолимое желание излить душу.
Принесли шоколад и пирожные. От волнения госпожа Ванзарова и не заметила, как съела три птифура и большими глотками осушила чашку. При этом она успела полушепотом рассказать супруге чиновника особых поручений Ревельской сыскной полиции о страшной угрозе, которая прозвучала из телефонного аппарата.
Елена Павловна, казалось, была сильно озадачена.
– А вы уверены, что угрозы предназначались именно вам, а не вашему мужу? - с нескрываемым сомнением в голосе спросила она.
– В том-то и дело! Это неслыханная дерзость! Как вы думаете, что мне делать? Может, это глупая шутка?
Студзитская на мгновение задумалась.
– Вы не интересовались, ваш муж не ведет, случайно, какое-нибудь опасное дело?
– Что вы! Он никогда не говорит дома о своих делах. Да и я бы не стала задавать такие вопросы. - Софья Петровна взяла еще одно пирожное и вдруг заметила, что на правой руке знакомой нет обручального кольца.
– А почему вы не носите… - и Софья Петровна запнулась.
Студзитская вздрогнула, как будто очнулась от глубокого сна:
– В Ревеле другие обычаи, - засмеялась она. - У них принято носить кольцо на левой руке, а мне это не нравится… И вас сильно напугал этот звонок?
– Очень! - искренне призналась Софья Петровна. - Кухарка с трудом отпустила меня из дому. Так что вы думаете, эта угроза опасна?
– А что на это сказал ваш муж? - ответила вопросом на вопрос Студзитская.
– Он сказал, чтобы мы не выходили дня два или три, пока он не найдет того, кто телефонировал.
– И как же он позволил, чтобы семье полицейского угрожали?
– Вот именно! - в сердцах согласилась госпожа Ванзарова. - Со вчерашнего дня я просто не нахожу себе места!
Студзитская аккуратно промокнула салфеткой уголки губ.
– Дорогая моя! - сказала она нежно. - Вам следует совершенно успокоиться. Ваша нервозность может передаться детям. Я совершенно уверена, что вам ничего не угрожает. У меня хорошо развита интуиция, и я готова в этом поклясться!
Эти слова подействовали на Софью Петровну как самое лучшее успокоительное. Она с облегчением вздохнула, благодарно улыбнулась и с удовольствием съела еще один птифур.
– Спасибо, Елена Павловна! Я вам верю! Как хорошо, что мы встретились!
– А кстати, Софья Петровна, вы не забыли о причине нашей встречи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86