Пустые крючки широкой настенной вешалки. Пустой ящик для галош и ботинок. Даже ни одной шляпы! Только пара домашних туфель сиротливо жалась к стене.
– …Возможно, именно так пахнет сома, - просто сказал эксперт.
– Так давайте ее хоть найдем что ли! - Ванзаров похлопал в озябшие ладони. - Кстати, как она может выглядеть? В чем хранится?
– Откуда я могу знать, как выглядит сома? - вздохнул Лебедев. - По всей видимости, она представляет из себя жидкость, налитую в какую-нибудь стеклянную емкость! И кстати, не забудьте поискать дневники, раз уж записную книжку утопили.
Ванзаров предложил разделить усилия. Он возьмет на себя кухню, Лебедев - спальню. А встретятся они в кабинете профессора.
Кухня сияла такой же пустотой, как и прихожая. На массивной плите не было и следа готовки. Крышка самовара белела слоем пыли. Ни вязанки дров, ни даже засохшей корочки хлеба.
Сыщик раскрыл верхние створки массивного дубового буфета. На полках, как в склепе, покоились груды тарелок и пустых кастрюль. Ножи и вилки горкой лежали в серебряной корзинке для сладостей.
Родион Георгиевич заглянул в нижние секции. Там обитала кухонная утварь, которой, судя по всему, не пользовались очень давно. Ни одной банки с сахаром или мукой. Ни щепотки соли. Даже спичек нет. Видно, с тех пор, как профессор выгнал глухонемую прислугу, у него никто не готовил. Ванзаров заглянул в мусорное ведро, но и оно, к удивлению, оказалось пустым. Откуда же тогда идет этот странный запах?
Внимание Ванзарова привлекли царапины на досках пола. Как будто здесь долго стояла массивная вещь. Судя по всему, ее недавно вывезли. Сыщик на глаз прикинул размеры. Они соответствовали большому деревенскому сундуку, который мог уехать вместе с кухаркой, когда профессор дал ей расчет.
Хлопнула дверь, и Лебедев заглянул на кухню.
– Ну как, нашли улики? - спросил он.
– Здесь нет даже тараканов. Сомневаюсь, что у профессора была эта пресловутая сома. А у вас как дела?
Оказалось, что Лебедев нашел в спальне только идеальную чистоту. Постель аккуратно застелена. Шторы задернуты. На прикроватной тумбочке ни одной скляночки с лекарством, что, учитывая состояние здоровья профессора, было довольно странно. Ни халата, ни ночной рубашки, ни колпака. И даже платяной шкаф был необъяснимо пустым.
– Что ж, Аполлон Григорьевич, пойдемте в гостиную…
Гостиной профессору служила маленькая квадратная комната с круглым столом посередине. Даже в дешевых гостиницах принято вешать на стены картинки. Здесь же лишь правильные пятна на темно-зеленых выцветших обоях говорили о том, что когда-то Серебряков держал на стенах памятные фотографии. Но они бесследно исчезли. В гостиной не нашлось ни одной вазочки, ни одной безделушки, придающей уют дому. Хуже, чем в казарме. Только четыре мягких стула вокруг стола, небольшой диванчик и две пустые консоли. Большую часть гостиной занимал еще один буфет. У профессора явно была страсть к массивной мебели.
Глядя на такую пустыню, Лебедев потерял интерес к поиску.
– Боюсь, Родион Георгиевич, нас кто-то опередил, - сказал он, так и не перешагнув порога гостиной. - Кто-то основательно вычистил здесь все.
Ванзаров хоть и согласился с Лебедевым, но распахнул верхние створки буфета. Внутри сонно пылились пустые чашки и бокалы. Несколько вазочек для пирожных.
Лишь привычка доводить все до конца заставила сыщика заглянуть в нижнюю часть буфета, туда, где обычно хозяйки хранят скатерти.
13
– Аполлон Григорьевич, посмотрите-ка на это! - тихо проговорил Ванзаров.
Лебедев заглянул за дверцу.
– Она? - только и спросил сыщик.
Эксперт вытащил новую льняную домотканку, которая лежала поверх стопки белых накрахмаленных скатертей. Он потер материал в пальцах, посмотрел на свет и, растянув, внимательно изучил узор, вышитый по краю красными нитками:
– На сто процентов я вам скажу только после анализа материала, но девяносто восемь могу дать сейчас: одна и та же домотканка!… Ай да профессор, ай да сукин сын!
Ванзаров внимательно осмотрел стопки чистых «столешниц», как называла скатерти его бабушка Зинаида Кирилловна. Он быстро перебрал твердые пласты белой материи и вновь аккуратно сложил их.
– А вы говорили, что Серебряков невиновен! - Лебедев по-прежнему изучал домотканку. - Оказывается, старик был хитер, даже перед смертью такой спектакль разыграл. Теперь понятно, почему он решил наложить на себя руки.
– Нет, не понятно, - твердо сказал Ванзаров.
– То есть как? Вы хотите сказать, что вот эта улика не выдает его с ног до головы?
– Более того, подтверждает его невиновность!
– Ну, знаете! - хмыкнул Лебедев. - Да если бы он был жив, то после предъявления такой находки уже писал бы признательные показания!
– Вы ошибаетесь, - с тоской сказал Ванзаров. - Я вам потом все объясню. Продолжим поиски. Я в кабинет, а вы, Аполлон Григорьевич, положите домотканку на место.
Лебедев пожал плечами, совершенно не понимая Родиона Георгиевича.
В кабинете Серебрякова сыщика встретили существенные изменения. На зеленом протертом сукне стола остались только письменный прибор и настольная лампа. Ни одной бумажки. Ни одной записки. Исчезла даже амфора, которую он запомнил с первого раза. Кто-то очень тщательно собрал все до единой бумажки.
Ванзаров дернул ящик стола. Он был девственно пуст. Испарилась фотография, запечатлевшая профессора и его спутниц.
Лебедев вошел в кабинет и уселся на стул с высокой резной спинкой.
– Вы, Родион Георгиевич, необычный человек! Сколько я с вами работаю, не перестаю удивляться вашей интуиции. Но иногда она ставит меня в тупик.
– Можем добавить к списку исчезнувших вещей все записи профессора. - Ванзаров погладил матерчатую поверхность стола, сосредоточенно думая о сюрпризе, который преподнесла квартира. Он будто не услышал вопроса эксперта. - Чисто сработано… Даже капкан нам оставили… Домотканку подложили…
– Если сома и была, то ее уже нет. Во всяком случае, здесь, - Лебедев окинул кабинет взглядом и решительно поднялся. - Не пора ли нам покинуть сей милый уголок?
В квартире профессора действительно было нечего больше делать.
Ванзаров обвел взглядом книжные стеллажи.
Серебряков содержал домашнюю библиотеку в образцовом порядке. Книги были распределены строго по темам. На самом верху - органическая и неорганическая химия. Следующие две полки - оккультизм и магия. Ниже находились алхимические трактаты. Еще ниже были собраны труды по мифологии и древние тексты в немецких и английских переводах. Потом шла полка, посвященная биологии растений. И в самом низу теснились труды по медицине, включая роскошные атласы по анатомии.
Родион Георгиевич читал названия на немецком, французском и английском языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– …Возможно, именно так пахнет сома, - просто сказал эксперт.
– Так давайте ее хоть найдем что ли! - Ванзаров похлопал в озябшие ладони. - Кстати, как она может выглядеть? В чем хранится?
– Откуда я могу знать, как выглядит сома? - вздохнул Лебедев. - По всей видимости, она представляет из себя жидкость, налитую в какую-нибудь стеклянную емкость! И кстати, не забудьте поискать дневники, раз уж записную книжку утопили.
Ванзаров предложил разделить усилия. Он возьмет на себя кухню, Лебедев - спальню. А встретятся они в кабинете профессора.
Кухня сияла такой же пустотой, как и прихожая. На массивной плите не было и следа готовки. Крышка самовара белела слоем пыли. Ни вязанки дров, ни даже засохшей корочки хлеба.
Сыщик раскрыл верхние створки массивного дубового буфета. На полках, как в склепе, покоились груды тарелок и пустых кастрюль. Ножи и вилки горкой лежали в серебряной корзинке для сладостей.
Родион Георгиевич заглянул в нижние секции. Там обитала кухонная утварь, которой, судя по всему, не пользовались очень давно. Ни одной банки с сахаром или мукой. Ни щепотки соли. Даже спичек нет. Видно, с тех пор, как профессор выгнал глухонемую прислугу, у него никто не готовил. Ванзаров заглянул в мусорное ведро, но и оно, к удивлению, оказалось пустым. Откуда же тогда идет этот странный запах?
Внимание Ванзарова привлекли царапины на досках пола. Как будто здесь долго стояла массивная вещь. Судя по всему, ее недавно вывезли. Сыщик на глаз прикинул размеры. Они соответствовали большому деревенскому сундуку, который мог уехать вместе с кухаркой, когда профессор дал ей расчет.
Хлопнула дверь, и Лебедев заглянул на кухню.
– Ну как, нашли улики? - спросил он.
– Здесь нет даже тараканов. Сомневаюсь, что у профессора была эта пресловутая сома. А у вас как дела?
Оказалось, что Лебедев нашел в спальне только идеальную чистоту. Постель аккуратно застелена. Шторы задернуты. На прикроватной тумбочке ни одной скляночки с лекарством, что, учитывая состояние здоровья профессора, было довольно странно. Ни халата, ни ночной рубашки, ни колпака. И даже платяной шкаф был необъяснимо пустым.
– Что ж, Аполлон Григорьевич, пойдемте в гостиную…
Гостиной профессору служила маленькая квадратная комната с круглым столом посередине. Даже в дешевых гостиницах принято вешать на стены картинки. Здесь же лишь правильные пятна на темно-зеленых выцветших обоях говорили о том, что когда-то Серебряков держал на стенах памятные фотографии. Но они бесследно исчезли. В гостиной не нашлось ни одной вазочки, ни одной безделушки, придающей уют дому. Хуже, чем в казарме. Только четыре мягких стула вокруг стола, небольшой диванчик и две пустые консоли. Большую часть гостиной занимал еще один буфет. У профессора явно была страсть к массивной мебели.
Глядя на такую пустыню, Лебедев потерял интерес к поиску.
– Боюсь, Родион Георгиевич, нас кто-то опередил, - сказал он, так и не перешагнув порога гостиной. - Кто-то основательно вычистил здесь все.
Ванзаров хоть и согласился с Лебедевым, но распахнул верхние створки буфета. Внутри сонно пылились пустые чашки и бокалы. Несколько вазочек для пирожных.
Лишь привычка доводить все до конца заставила сыщика заглянуть в нижнюю часть буфета, туда, где обычно хозяйки хранят скатерти.
13
– Аполлон Григорьевич, посмотрите-ка на это! - тихо проговорил Ванзаров.
Лебедев заглянул за дверцу.
– Она? - только и спросил сыщик.
Эксперт вытащил новую льняную домотканку, которая лежала поверх стопки белых накрахмаленных скатертей. Он потер материал в пальцах, посмотрел на свет и, растянув, внимательно изучил узор, вышитый по краю красными нитками:
– На сто процентов я вам скажу только после анализа материала, но девяносто восемь могу дать сейчас: одна и та же домотканка!… Ай да профессор, ай да сукин сын!
Ванзаров внимательно осмотрел стопки чистых «столешниц», как называла скатерти его бабушка Зинаида Кирилловна. Он быстро перебрал твердые пласты белой материи и вновь аккуратно сложил их.
– А вы говорили, что Серебряков невиновен! - Лебедев по-прежнему изучал домотканку. - Оказывается, старик был хитер, даже перед смертью такой спектакль разыграл. Теперь понятно, почему он решил наложить на себя руки.
– Нет, не понятно, - твердо сказал Ванзаров.
– То есть как? Вы хотите сказать, что вот эта улика не выдает его с ног до головы?
– Более того, подтверждает его невиновность!
– Ну, знаете! - хмыкнул Лебедев. - Да если бы он был жив, то после предъявления такой находки уже писал бы признательные показания!
– Вы ошибаетесь, - с тоской сказал Ванзаров. - Я вам потом все объясню. Продолжим поиски. Я в кабинет, а вы, Аполлон Григорьевич, положите домотканку на место.
Лебедев пожал плечами, совершенно не понимая Родиона Георгиевича.
В кабинете Серебрякова сыщика встретили существенные изменения. На зеленом протертом сукне стола остались только письменный прибор и настольная лампа. Ни одной бумажки. Ни одной записки. Исчезла даже амфора, которую он запомнил с первого раза. Кто-то очень тщательно собрал все до единой бумажки.
Ванзаров дернул ящик стола. Он был девственно пуст. Испарилась фотография, запечатлевшая профессора и его спутниц.
Лебедев вошел в кабинет и уселся на стул с высокой резной спинкой.
– Вы, Родион Георгиевич, необычный человек! Сколько я с вами работаю, не перестаю удивляться вашей интуиции. Но иногда она ставит меня в тупик.
– Можем добавить к списку исчезнувших вещей все записи профессора. - Ванзаров погладил матерчатую поверхность стола, сосредоточенно думая о сюрпризе, который преподнесла квартира. Он будто не услышал вопроса эксперта. - Чисто сработано… Даже капкан нам оставили… Домотканку подложили…
– Если сома и была, то ее уже нет. Во всяком случае, здесь, - Лебедев окинул кабинет взглядом и решительно поднялся. - Не пора ли нам покинуть сей милый уголок?
В квартире профессора действительно было нечего больше делать.
Ванзаров обвел взглядом книжные стеллажи.
Серебряков содержал домашнюю библиотеку в образцовом порядке. Книги были распределены строго по темам. На самом верху - органическая и неорганическая химия. Следующие две полки - оккультизм и магия. Ниже находились алхимические трактаты. Еще ниже были собраны труды по мифологии и древние тексты в немецких и английских переводах. Потом шла полка, посвященная биологии растений. И в самом низу теснились труды по медицине, включая роскошные атласы по анатомии.
Родион Георгиевич читал названия на немецком, французском и английском языках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86