Кое-как разбирал латынь. Но попадались корешки с затейливой арабской вязью и орнаментами хинди.
Ничего особенно во всем этом не было. За исключением того, что сыщик не заметил ни одного романа.
В дверях вежливо, но настойчиво кашлянул Лебедев. Не обращая внимания на нетерпеливого эксперта, Ванзаров стал еще раз придирчиво осматривать библиотеку.
И вдруг на одной из полок, между «Tresor de Philophie, ou original de Desir Desire» («Книга прачек») Николя Фламеля и «De Alchimia» Альберта Великого, он заметил корешок книги, которой, по логике, здесь не могло быть.
На томе золотыми буквами горело слово: «Faust».
Ванзаров протянул руку к немецкому изданию Гете середины прошлого века. Он раскрыл книгу на гравюре первого появления Мефистофеля. Коварный искуситель предлагал Фаусту все богатства мира за его душу.
Лебедев, окончательно потерявший терпение, подошел к сыщику, который ни с того ни с сего принялся разглядывать иллюстрации.
– Публичная библиотека еще открыта, можете успеть! - язвительно заметил эксперт.
Ванзаров захлопнул книгу. Дело было не в ней. Он пригнулся и посмотрел в щель между книгами.
– Аполлон Григорьевич, посмотрите, что там? - вежливо попросил Ванзаров.
Лебедев нагнулся.
– Разрази меня гром! - вдруг воскликнул эксперт, прищурившись. - Там, кажется, какая-то дверца!
14
Они быстро сняли с полки все книги. В заднюю стенку книжного шкафа был аккуратно вмонтирован металлический круг, в центре которого находилось пять колесиков кодового замка с латинскими буквами на каждом делении.
Лебедев удовлетворенно присвистнул.
– Вот это профессор! И мало того, что сейф устроил, еще и затейливый рисунок на нем изобразил. Ничего не напоминает?
Родион Георгиевич подумал, что стал встречать пентакли слишком часто.
– Судя по всему, наш профессор был просто без ума от пентаклей, - Лебедев, наклоняя голову, рассматривал звезду. - А вы теперь, Родион Георгиевич, знаете про пентакли все, благодаря нашему доброму барону фон Шуттенбаху. Вот и применяйте знания!
Ванзаров прикинул, что эксперт может быть и прав. Серебряков наверняка придумал код, связанный с магией пентакля.
– Ну, что там говорил барон, вспоминайте! - не унимался Лебедев.
Как не было стыдно Родиону Георгиевичу, но он вынужден был признаться, что барон наговорил столько всего про имена ангелов, мистические планеты и еврейские буквы на концах лучей, что в голове все перепуталось.
– Ладно! Не может все время так везти. И домотканку найми, и сейф, - Лебедев поднял с пола походный чемоданчик. - Значит, вернемся в следующий раз. С бароном или слесарем. Один из них точно откроет!
Ванзаров представил, как разважничается барон, если его попросить о помощи. Нет, подобное исключено. Если фон Шуттенбах откроет сейф, то разболтает об этом на весь город. Родион Георгиевич понял, что у него остался единственный шанс.
Задержав дыхание, сыщик набрал на вращающихся колесиках пять букв.
Внизу книжного шкафа что-то щелкнуло, и часть нижней полки уехала в сторону, открывая потайное пространство.
– Волшебник! - без тени шутки произнес пораженный Лебедев. - Скажите, что за слово? Как вы догадались?
– Я подумал, что шифр, который профессор Серебряков мог оставить на пентакле… - тихо произнес Ванзаров, - это «Faust»!
– Но почему?! Как вам пришла эта мысль?
– Профессор считал себя Фаустом! - серьезно ответил Ванзаров.
Потайная ниша оказалась неглубокой. Родион Георгиевич лег на пол и обшарил ледяные стенки. Он вытащил из темного чрева железную подставку для лабораторных пробирок с шестью хрустальными флакончиками.
Лебедев внимательно осмотрел каждый из них. Граненое стекло, как лупа, увеличивало внутренности флакончиков - чистые и пустые. Подставив к свету последний, шестой, эксперт радостно вскрикнул.
– Ага! Поздравляю! Мы ее нашли!
– Вы думаете, это и есть сома? - Ванзаров сощурился, рассматривая капельку густой зеленоватой жидкости, каким-то чудом оставшейся на дне флакона.
– А вы думаете, это вишневая настойка, которую профессор запирал в сейф?! - Лебедев довольно хмыкнул. - Нет, это - она! Теперь-то я все узнаю!
Криминалист с усилием выдернул стеклянную пробку, затыкавшую флакончик, и осторожно приблизил нос к открытому горлышку.
– Необычный запах… Вроде знакомый, а не пойму, что это.
Лебедев сунул флакончик под нос Ванзарову.
Сыщик сразу отпрянул. Запах оказался едким и тяжелым. Родион Георгиевич с удивлением наблюдал, как Лебедев вновь и вновь спокойно нюхает ужасную гадость. Неужели эта зеленая, мутная жидкость и есть сома? Неужели именно она стала причиной двух смертей?
В коридоре звякнул колокольчик.
Лебедев с Ванзаровым невольно переглянулись. На лестнице остался дежурный филер, мимо которого нельзя пройти незамеченным. А может быть, это Уварова? Или еще одна, холодная красавица с фотографии? Ванзаров всегда оставлял личное оружие в сейфе рабочего кабинета и теперь об этом сильно пожалел.
Эксперт и сыщик подкрались к двери. Над их головами еще раз зашелся звоном колокольчик.
– Кто там? - громко крикнул Родион Георгиевич, готовый к любой неожиданности.
– Господин Ванзаров, - раздался за дверью приглушенный голос филера. - Срочное сообщение!
Лебедев немедленно щелкнул замком. Ерохин опять галантно прикоснулся к котелку.
– Только что господин Джуранский прислал городового. Велел передать: телефонировали из ресторана «Медведь» - англичанин появился!
15
Гостей знаменитого ресторана «Медведь» встречало чучело громадного топтыгина, который, судя по размеру, приходился дальним родственником мамонту. Мишка держал в лапах серебряный поднос с полуштофом и хрустальной заздравной рюмкой. В «Медведе» играл большой оркестр, в двух общих залах и тридцати отдельных кабинетах помещалось почти триста столов, и с осени до весны, когда сезон был открыт, жизнь здесь била ключом. Публика любила заведение ресторатора Игеля за хорошую кухню, умеренные цены и вольный дух.
В этот вечер оркестр играл «На сопках Маньчжурии», гости пили за победу русского оружия и оплакивали пропавшую жизнь, предчувствуя скорое прощание с вишневыми садами. А за одним из крайних столиков сидел мрачный Джуранский.
Ротмистр поднялся навстречу вбежавшим в зал сыщику и криминалисту.
– В пятом нумере, уже минут сорок пять… - доложил он.
– Дама с ним? - сразу спросил Ванзаров.
– Нет, только англичанин. Будем ждать?
– Будем действовать, - Ванзаров оглянулся на окружающие столики. - Мы с господином Лебедевым пойдем в кабинет, а вы оставайтесь здесь. Если наша красавица появится, дайте ей войти и сразу перекрывайте выход. И будьте осторожны!
– Никуда она не денется… - зло проговорил Джуранский. - Я на входе двух филеров поставил.
У двери с цифрой «5» сыщик остановился и прислушался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Ничего особенно во всем этом не было. За исключением того, что сыщик не заметил ни одного романа.
В дверях вежливо, но настойчиво кашлянул Лебедев. Не обращая внимания на нетерпеливого эксперта, Ванзаров стал еще раз придирчиво осматривать библиотеку.
И вдруг на одной из полок, между «Tresor de Philophie, ou original de Desir Desire» («Книга прачек») Николя Фламеля и «De Alchimia» Альберта Великого, он заметил корешок книги, которой, по логике, здесь не могло быть.
На томе золотыми буквами горело слово: «Faust».
Ванзаров протянул руку к немецкому изданию Гете середины прошлого века. Он раскрыл книгу на гравюре первого появления Мефистофеля. Коварный искуситель предлагал Фаусту все богатства мира за его душу.
Лебедев, окончательно потерявший терпение, подошел к сыщику, который ни с того ни с сего принялся разглядывать иллюстрации.
– Публичная библиотека еще открыта, можете успеть! - язвительно заметил эксперт.
Ванзаров захлопнул книгу. Дело было не в ней. Он пригнулся и посмотрел в щель между книгами.
– Аполлон Григорьевич, посмотрите, что там? - вежливо попросил Ванзаров.
Лебедев нагнулся.
– Разрази меня гром! - вдруг воскликнул эксперт, прищурившись. - Там, кажется, какая-то дверца!
14
Они быстро сняли с полки все книги. В заднюю стенку книжного шкафа был аккуратно вмонтирован металлический круг, в центре которого находилось пять колесиков кодового замка с латинскими буквами на каждом делении.
Лебедев удовлетворенно присвистнул.
– Вот это профессор! И мало того, что сейф устроил, еще и затейливый рисунок на нем изобразил. Ничего не напоминает?
Родион Георгиевич подумал, что стал встречать пентакли слишком часто.
– Судя по всему, наш профессор был просто без ума от пентаклей, - Лебедев, наклоняя голову, рассматривал звезду. - А вы теперь, Родион Георгиевич, знаете про пентакли все, благодаря нашему доброму барону фон Шуттенбаху. Вот и применяйте знания!
Ванзаров прикинул, что эксперт может быть и прав. Серебряков наверняка придумал код, связанный с магией пентакля.
– Ну, что там говорил барон, вспоминайте! - не унимался Лебедев.
Как не было стыдно Родиону Георгиевичу, но он вынужден был признаться, что барон наговорил столько всего про имена ангелов, мистические планеты и еврейские буквы на концах лучей, что в голове все перепуталось.
– Ладно! Не может все время так везти. И домотканку найми, и сейф, - Лебедев поднял с пола походный чемоданчик. - Значит, вернемся в следующий раз. С бароном или слесарем. Один из них точно откроет!
Ванзаров представил, как разважничается барон, если его попросить о помощи. Нет, подобное исключено. Если фон Шуттенбах откроет сейф, то разболтает об этом на весь город. Родион Георгиевич понял, что у него остался единственный шанс.
Задержав дыхание, сыщик набрал на вращающихся колесиках пять букв.
Внизу книжного шкафа что-то щелкнуло, и часть нижней полки уехала в сторону, открывая потайное пространство.
– Волшебник! - без тени шутки произнес пораженный Лебедев. - Скажите, что за слово? Как вы догадались?
– Я подумал, что шифр, который профессор Серебряков мог оставить на пентакле… - тихо произнес Ванзаров, - это «Faust»!
– Но почему?! Как вам пришла эта мысль?
– Профессор считал себя Фаустом! - серьезно ответил Ванзаров.
Потайная ниша оказалась неглубокой. Родион Георгиевич лег на пол и обшарил ледяные стенки. Он вытащил из темного чрева железную подставку для лабораторных пробирок с шестью хрустальными флакончиками.
Лебедев внимательно осмотрел каждый из них. Граненое стекло, как лупа, увеличивало внутренности флакончиков - чистые и пустые. Подставив к свету последний, шестой, эксперт радостно вскрикнул.
– Ага! Поздравляю! Мы ее нашли!
– Вы думаете, это и есть сома? - Ванзаров сощурился, рассматривая капельку густой зеленоватой жидкости, каким-то чудом оставшейся на дне флакона.
– А вы думаете, это вишневая настойка, которую профессор запирал в сейф?! - Лебедев довольно хмыкнул. - Нет, это - она! Теперь-то я все узнаю!
Криминалист с усилием выдернул стеклянную пробку, затыкавшую флакончик, и осторожно приблизил нос к открытому горлышку.
– Необычный запах… Вроде знакомый, а не пойму, что это.
Лебедев сунул флакончик под нос Ванзарову.
Сыщик сразу отпрянул. Запах оказался едким и тяжелым. Родион Георгиевич с удивлением наблюдал, как Лебедев вновь и вновь спокойно нюхает ужасную гадость. Неужели эта зеленая, мутная жидкость и есть сома? Неужели именно она стала причиной двух смертей?
В коридоре звякнул колокольчик.
Лебедев с Ванзаровым невольно переглянулись. На лестнице остался дежурный филер, мимо которого нельзя пройти незамеченным. А может быть, это Уварова? Или еще одна, холодная красавица с фотографии? Ванзаров всегда оставлял личное оружие в сейфе рабочего кабинета и теперь об этом сильно пожалел.
Эксперт и сыщик подкрались к двери. Над их головами еще раз зашелся звоном колокольчик.
– Кто там? - громко крикнул Родион Георгиевич, готовый к любой неожиданности.
– Господин Ванзаров, - раздался за дверью приглушенный голос филера. - Срочное сообщение!
Лебедев немедленно щелкнул замком. Ерохин опять галантно прикоснулся к котелку.
– Только что господин Джуранский прислал городового. Велел передать: телефонировали из ресторана «Медведь» - англичанин появился!
15
Гостей знаменитого ресторана «Медведь» встречало чучело громадного топтыгина, который, судя по размеру, приходился дальним родственником мамонту. Мишка держал в лапах серебряный поднос с полуштофом и хрустальной заздравной рюмкой. В «Медведе» играл большой оркестр, в двух общих залах и тридцати отдельных кабинетах помещалось почти триста столов, и с осени до весны, когда сезон был открыт, жизнь здесь била ключом. Публика любила заведение ресторатора Игеля за хорошую кухню, умеренные цены и вольный дух.
В этот вечер оркестр играл «На сопках Маньчжурии», гости пили за победу русского оружия и оплакивали пропавшую жизнь, предчувствуя скорое прощание с вишневыми садами. А за одним из крайних столиков сидел мрачный Джуранский.
Ротмистр поднялся навстречу вбежавшим в зал сыщику и криминалисту.
– В пятом нумере, уже минут сорок пять… - доложил он.
– Дама с ним? - сразу спросил Ванзаров.
– Нет, только англичанин. Будем ждать?
– Будем действовать, - Ванзаров оглянулся на окружающие столики. - Мы с господином Лебедевым пойдем в кабинет, а вы оставайтесь здесь. Если наша красавица появится, дайте ей войти и сразу перекрывайте выход. И будьте осторожны!
– Никуда она не денется… - зло проговорил Джуранский. - Я на входе двух филеров поставил.
У двери с цифрой «5» сыщик остановился и прислушался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86