А Поль? От нерешительности засосало под ложечкой. Он вспомнил про черепаховый суп, рагу с фасолью, картошку «а ля герцогиня», потом подумал, какой же зеленый этот дворцовый парк. Он спланирован по-европейски, отметил про себя Джордж, моментально обративший внимание на эту деталь. И тут же представил себе, как здорово было бы проводить здесь соревнования гоночных лодок, ужинать под тентом, какие тут должны быть речные лангусты в лимонном соусе и устрицы на раскрытых раковинах.
Потом, даже вздрогнув при этом, он увидел, что рядом с султаном идет ребенок. «Боже мой!» – подумал Джордж и тут же принял решение. Он прошептал приказание, и к нему подвели Поля. Маленький мальчик стоял с отцом. Два отца и два сына, зеркальное отражение величия.
Джордж с Полем двинулись вниз по трапу. С каждым шагом их движения делались все увереннее, и вот они на твердой земле лицом к лицу с султаном и его сыном. Юджиния смотрела, как ее муж поклонился и преклонил колено, а Поль старался подражать отцу, и как рассмеялся султан, потрепав Поля по щеке унизанными драгоценными камнями пальцами и подняв его на ноги. «Мы коронуем себя королем и королевой, а сами притворяемся, как дети, и у нас нет нужных для таких игр правил. Смотрим, как будет играть другой человек. Айварды ждут, мой папа ждет, а Джордж знай себе покачивается на каблуках, пока султан разводит в воздухе руками в рубинах».
Султан снова засмеялся, и это восприняли, как еще один знак, – по причалу пробежал легкий гомон, и все враз заговорили. Толпа разразилась вакханалией приветствий. Юджиния уловила, как несколько раз повторили: «моя дочь», «моя жена», «миссис Экстельм», «мадам Экстельм». Она догадалась, что время спускаться вниз на пристань, но Джордж совершенно не замечал жены и дочерей. Поворачиваясь во все стороны, он, казалось, совершенно позабыл и про корабль, и про свою семью. Он помнил только о Поле – Поле с лежавшей на его плече тяжелой дланью отца. Поле, разглядывавшем султанского сына и постепенно сгибавшемся под этой тяжестью. «Малыш не знает, как ему себя вести, – подумала Юджиния. – Я внушаю ему, что он большой мальчик, а он ведь в сущности все еще только ребенок».
Потом, по одной только ему известной причине, султан решил вернуться по холму ко дворцу. Он улыбнулся, взмахнул ладошками и локтями сразу в нескольких направлениях, затем повернулся на каблуках. Слуги с балдахином со всех ног кинулись догонять его. «Совсем, как на майских гуляниях, когда пляшущие вокруг шеста с лентами собьются с шага», – подумала Юджиния. Ей так хотелось рассмеяться над неожиданной пляской, но она понимала, что этого делать нельзя. Вместо этого она обняла за плечи дочерей и постаралась и дальше вести ту роль, которую ей отвели в этой игре. «И это тоже пройдет, – напоминала она себе. – Мы же не застрянем в этой стране навсегда».
После этого по трапу взлетел запыхавшийся, с выпученными глазами Джордж:
– Джини, все получилось! Он был совершенно очаровательный! Совсем не такой, как о нем рассказывал Браун, – и не обращая внимания на допущенный ляп, с жаром продолжал: – Он планирует небольшое развлечение для мужчин… завтра… он… то есть султан… Вы, леди, будете отдыхать в павильоне, который построен специально для вас, а мужчины будут присутствовать на «скромном представлении»… – Он так и сказал, «скромное представление»! Ну разве это не по-монаршьи?
Джорджу хотелось как-то обойти тот факт, что речь идет о развлечении, на которое будут допущены только мужчины и что он дал согласие взять с собой Поля вопреки предупреждениям Брауна ни в коем случае не покидать борта корабля. Но что понимает он, этот человек, фыркнул Джордж. Султан был абсолютно душкой! Монарх до кончика пальцев!
– Мой сын, конечно, будет нас сопровождать, – заявил ему великий человек. – Естественно, у меня нет сомнений, что и вы захотите, чтобы ваш наследник находился с вами. Эти маленькие мальчики никогда не бывают слишком молоды для благородных зрелищ.
Джордж не знал, что планирует султан, но не сомневался, что их ждет чудное развлечение, как в такой же мере был уверен, что Юджиния будет против. «Только для джентльменов» ни в коей мере не звучит неприлично, и, если примется стоять на своем, непременно выйдет сцена. А теперь, когда он стал самостоятельным, сказал себе Джордж, теперь, когда ни Браун, ни Бекман больше не досаждают ему и не висят над ним, ему нужно показать, кто здесь главный. И если он решил, что его сын будет участвовать в предложенных великодушным султаном мероприятиях, то посмотрим, кто осмелится перечить! Опасно, тоже мне! Этот человек – настоящий джентльмен! Они будут там в полной безопасности, как у Христа за пазухой!
Стоя в центральной части корабля у поручней и величественно махая толпам на берегу, Джордж взахлеб расписывал невообразимые достоинства султана. Он стоял с поднятой рукой, опустив подбородок на грудь, в позе, к которой ничего нельзя было прибавить и от которой ничего нельзя было отнять, – выдвинутая вперед челюсть и прижатая к сердцу другая рука выражали его безмерную благодарность.
Джордж ничего не сказал жене о ящиках с винтовками, которые должны быть немедленно вынесены с судна слугами султана, как промолчал и о Махомете Сехе, которого султан назвал, неожиданно озлобленно взвившись, «подлым убийцей». «Этих небольших слабостей в характере человека Юджинии не понять. Да если бы она только пронюхала про эти ружья, – подумал Джордж, снисходительно улыбнувшись, – она вполне могла бы никого не выпустить с корабля вообще! Женщины могут быть такими малодушными. Вспомните, что было в Африке! Какой шум она подняла по поводу сафари!»
– И вот что, Джини, его величество пригласил всех наших детей провести ночь во дворце! Что ты об этом скажешь? Конечно, с Прю, – поспешил он добавить. – Я на этом настоял. Я знал, что ты потребуешь. Нельзя же, чтобы эти плутишки оказались без своей нянюшки. – Ну, что вы на это скажете, леди? – обернулся к дочерям Джордж. – Здорово, а? Поспать в королевском дворце!
Улыбаясь Лиззи, он снова воздел руку к небу и помахал восторженной толпе. Жест получился величественный и небрежный. Джордж научился быть королем.
– Они не пойдут, – сказала Юджиния. Она почувствовала, как ее куда-то засасывает. Вода кружится все быстрее, и она уже не может держать голову на поверхности. – Только со мной, – добавила она. – Без меня они не сойдут на берег.
– О, мама! – в один голос заныли Лиззи, Джинкс и Поль, и Джордж поддержал их. «Ну, пожалуйста», и все четверо стали подлизываться к ней, канючить, растягивая гласные в полмили.
– А какая там вода? – твердо потребовала ответа Юджиния. – А москиты? А годятся постели во дворце, чтобы на них можно было спать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
Потом, даже вздрогнув при этом, он увидел, что рядом с султаном идет ребенок. «Боже мой!» – подумал Джордж и тут же принял решение. Он прошептал приказание, и к нему подвели Поля. Маленький мальчик стоял с отцом. Два отца и два сына, зеркальное отражение величия.
Джордж с Полем двинулись вниз по трапу. С каждым шагом их движения делались все увереннее, и вот они на твердой земле лицом к лицу с султаном и его сыном. Юджиния смотрела, как ее муж поклонился и преклонил колено, а Поль старался подражать отцу, и как рассмеялся султан, потрепав Поля по щеке унизанными драгоценными камнями пальцами и подняв его на ноги. «Мы коронуем себя королем и королевой, а сами притворяемся, как дети, и у нас нет нужных для таких игр правил. Смотрим, как будет играть другой человек. Айварды ждут, мой папа ждет, а Джордж знай себе покачивается на каблуках, пока султан разводит в воздухе руками в рубинах».
Султан снова засмеялся, и это восприняли, как еще один знак, – по причалу пробежал легкий гомон, и все враз заговорили. Толпа разразилась вакханалией приветствий. Юджиния уловила, как несколько раз повторили: «моя дочь», «моя жена», «миссис Экстельм», «мадам Экстельм». Она догадалась, что время спускаться вниз на пристань, но Джордж совершенно не замечал жены и дочерей. Поворачиваясь во все стороны, он, казалось, совершенно позабыл и про корабль, и про свою семью. Он помнил только о Поле – Поле с лежавшей на его плече тяжелой дланью отца. Поле, разглядывавшем султанского сына и постепенно сгибавшемся под этой тяжестью. «Малыш не знает, как ему себя вести, – подумала Юджиния. – Я внушаю ему, что он большой мальчик, а он ведь в сущности все еще только ребенок».
Потом, по одной только ему известной причине, султан решил вернуться по холму ко дворцу. Он улыбнулся, взмахнул ладошками и локтями сразу в нескольких направлениях, затем повернулся на каблуках. Слуги с балдахином со всех ног кинулись догонять его. «Совсем, как на майских гуляниях, когда пляшущие вокруг шеста с лентами собьются с шага», – подумала Юджиния. Ей так хотелось рассмеяться над неожиданной пляской, но она понимала, что этого делать нельзя. Вместо этого она обняла за плечи дочерей и постаралась и дальше вести ту роль, которую ей отвели в этой игре. «И это тоже пройдет, – напоминала она себе. – Мы же не застрянем в этой стране навсегда».
После этого по трапу взлетел запыхавшийся, с выпученными глазами Джордж:
– Джини, все получилось! Он был совершенно очаровательный! Совсем не такой, как о нем рассказывал Браун, – и не обращая внимания на допущенный ляп, с жаром продолжал: – Он планирует небольшое развлечение для мужчин… завтра… он… то есть султан… Вы, леди, будете отдыхать в павильоне, который построен специально для вас, а мужчины будут присутствовать на «скромном представлении»… – Он так и сказал, «скромное представление»! Ну разве это не по-монаршьи?
Джорджу хотелось как-то обойти тот факт, что речь идет о развлечении, на которое будут допущены только мужчины и что он дал согласие взять с собой Поля вопреки предупреждениям Брауна ни в коем случае не покидать борта корабля. Но что понимает он, этот человек, фыркнул Джордж. Султан был абсолютно душкой! Монарх до кончика пальцев!
– Мой сын, конечно, будет нас сопровождать, – заявил ему великий человек. – Естественно, у меня нет сомнений, что и вы захотите, чтобы ваш наследник находился с вами. Эти маленькие мальчики никогда не бывают слишком молоды для благородных зрелищ.
Джордж не знал, что планирует султан, но не сомневался, что их ждет чудное развлечение, как в такой же мере был уверен, что Юджиния будет против. «Только для джентльменов» ни в коей мере не звучит неприлично, и, если примется стоять на своем, непременно выйдет сцена. А теперь, когда он стал самостоятельным, сказал себе Джордж, теперь, когда ни Браун, ни Бекман больше не досаждают ему и не висят над ним, ему нужно показать, кто здесь главный. И если он решил, что его сын будет участвовать в предложенных великодушным султаном мероприятиях, то посмотрим, кто осмелится перечить! Опасно, тоже мне! Этот человек – настоящий джентльмен! Они будут там в полной безопасности, как у Христа за пазухой!
Стоя в центральной части корабля у поручней и величественно махая толпам на берегу, Джордж взахлеб расписывал невообразимые достоинства султана. Он стоял с поднятой рукой, опустив подбородок на грудь, в позе, к которой ничего нельзя было прибавить и от которой ничего нельзя было отнять, – выдвинутая вперед челюсть и прижатая к сердцу другая рука выражали его безмерную благодарность.
Джордж ничего не сказал жене о ящиках с винтовками, которые должны быть немедленно вынесены с судна слугами султана, как промолчал и о Махомете Сехе, которого султан назвал, неожиданно озлобленно взвившись, «подлым убийцей». «Этих небольших слабостей в характере человека Юджинии не понять. Да если бы она только пронюхала про эти ружья, – подумал Джордж, снисходительно улыбнувшись, – она вполне могла бы никого не выпустить с корабля вообще! Женщины могут быть такими малодушными. Вспомните, что было в Африке! Какой шум она подняла по поводу сафари!»
– И вот что, Джини, его величество пригласил всех наших детей провести ночь во дворце! Что ты об этом скажешь? Конечно, с Прю, – поспешил он добавить. – Я на этом настоял. Я знал, что ты потребуешь. Нельзя же, чтобы эти плутишки оказались без своей нянюшки. – Ну, что вы на это скажете, леди? – обернулся к дочерям Джордж. – Здорово, а? Поспать в королевском дворце!
Улыбаясь Лиззи, он снова воздел руку к небу и помахал восторженной толпе. Жест получился величественный и небрежный. Джордж научился быть королем.
– Они не пойдут, – сказала Юджиния. Она почувствовала, как ее куда-то засасывает. Вода кружится все быстрее, и она уже не может держать голову на поверхности. – Только со мной, – добавила она. – Без меня они не сойдут на берег.
– О, мама! – в один голос заныли Лиззи, Джинкс и Поль, и Джордж поддержал их. «Ну, пожалуйста», и все четверо стали подлизываться к ней, канючить, растягивая гласные в полмили.
– А какая там вода? – твердо потребовала ответа Юджиния. – А москиты? А годятся постели во дворце, чтобы на них можно было спать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175