Придется поработать, Стенли.
– Да уж, – сказал мистер Феншоу и улыбнулся мне. – Люси, может быть, ты скажешь мисс Протеро, что мы приехали?
– Извините, сэр. Мисс Протеро болела… была прикована к постели несколько месяцев… она умерла вчера ночью.
Наступила долгая тишина. Мистер Феншоу и рыжеволосая дама смотрели друг на друга, затем – на меня.
– Несколько месяцев? – повторил мистер Феншоу. – Ты хочешь сказать, что сама со всем управлялась?
– Да, сэр. Здесь больше никого нет.
Рыжеволосая дама подошла ко мне и обняла за плечи.
– Теперь есть, милочка, – мягко сказала она и уже не казалась такой сердитой.
* * *
Час спустя мы сидели втроем в комнате мисс Протеро. Я все еще смущалась, но уже знала кое-что о своих нежданных гостях. Преподобный Стенли Феншоу и его жена работали в миссии в Тяньцзине последние пять лет. Она была шотландка, это, я думаю, и объясняло необычный для меня акцент и некоторые словечки, которые она употребляла. Кучер был новообращенный христианин, как и две молодые китаянки, которые прошли специальную подготовку, как сестры милосердия. Бесценный груз, который я привезла утром на муле, казался таким незначительным по сравнению с тем количеством одежды, одеял, лекарств и продовольствия, которое находилось в большом фургоне.
Перед тем, как собраться в комнате мисс Протеро, мы с мистером Феншоу и его женой обошли всю миссию. У каждого из нас в руках было по лампе из новых запасов. Чудесные масляные лампы хорошо светили, в помещении было почти так же светло, как днем. Миссис Феншоу была такой же энергичной, как и ее муж. Она хорошо говорила по-китайски и побеседовала с каждой девочкой в спальне. Она осмотрела обоих младенцев, задала сотню вопросов и составила целый список поручений молодым китаянкам. Прежде чем повести их на экскурсию по миссии, я отвела их в часовенку, где лежала мисс Протеро, и мистер Феншоу прочитал молитву.
– Все блестит, – говорила миссис Феншоу, сидя в комнате мисс Протеро, положив руки на колени и удивленно глядя на меня. – Все вокруг блестит, и дети не такие уж и тощие, не одни кожа да кости. Ты – милашка, Люси Уэринг.
Я не была уверена в том, что знаю, что такое «милашка», поэтому вежливо улыбнулась и промолчала. Я боялась. Нет, не этих людей. Было понятно, что они ничего, кроме добра, мне не желают, и я знала, что они лучше меня справятся с делами миссии. А дело было вот в чем: я больше не нужна. Я растерялась.
Мистер Феншоу оторвался от бумаг, которые просматривал за письменным столом мисс Протеро.
– Я вижу, ее банковский счет давно закрыт, Люси. Как ты справлялась?
– Мы кое-что сами выращивали. Если попадалась работа в поле, я брала с собой старших девочек и мы зарабатывали несколько монет. – Я не могла заставить себя рассказать про кражи и про то, что случилось со мной день назад, поэтому я больше ничего не сказала. Мистер Феншоу вскочил и забегал по комнате, сцепив руки за спиной.
– Мурашки по коже бегают, как только представишь себе, какая ответственность свалилась на твои юные плечи, моя дорогая, – сказал он почти сердито. – Все, наконец, закончилось, и, думаю, должен тебе объяснить, почему так получилось. За последние два года мисс Протеро несколько раз обращалась за помощью в «Англиканскую миссию». К сожалению, ей не смогли ответить. – Он поморщился. – Отсутствие средств. Постоянно на что-то не хватает.
Он перестал бегать и остановился передо мной.
– Однако случилось одно событие, которое сейчас кажется мне чудом. Английский джентльмен из графства Кент обратился в нашу штаб-квартиру в Лондоне с очень необычной просьбой. Его зовут мистер Чарльз Грешем, и он объявил, что хотел бы принять в свою семью китайскую девушку, англоязычную, из Северного Китая. Оказывается, он уже много лет занимается исследованием этого района. Он детально изучил историю и географию. Он пообещал, если, мы порекомендуем ему подходящую кандидатуру, сделать значительные пожертвования в пользу нашей миссии здесь. Ну, поначалу казалось невозможным выполнить все его условия. Ты сама знаешь, что китайцев, знающих английский, очень мало, еще меньше желающих поехать в страну безбожных чужаков.
При последних словах он улыбнулся и подмигнул мне.
– Уверен, ты знаешь, как они к нам относятся. Однако наш директор в Тяньцзине вспомнил письмо мисс Протеро, в котором она довольно подробно о тебе рассказывала. Он отправил телеграмму в Лондон, в которой спрашивал, не захочет ли Мистер Грешем принять английскую девушку, которая прожила здесь всю свою жизнь. И мистер Грешем с радостью согласился.
Мне становилось все страшнее. Лицо застыло. Когда я пугаюсь, мое лицо застывает и выражение становится оцепеневшим. Я знаю, я однажды видела свое лицо таким, когда мисс Протеро впервые заболела. Я увидела себя в зеркале в ее комнате.
– Могу сказать, – продолжал мистер Феншоу, – что наши люди дома навели справки о мистере Грешеме и не нашли ни пятнышка на его репутации. Он женат, у него есть семья, и он – очень уважаемый человек. Поэтому теперь все для тебя хорошо складывается, Люси.
Ты уедешь в Англию, будешь жить в хорошей семье, и о тебе будут заботиться. – Он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, ожидая, что я обрадуюсь.
– Это… очень мило, – произнесла я дрожащим голосом. – Но я… я не хочу уезжать, мистер Феншоу. Я лучше здесь останусь.
Миссис Феншоу наклонилась ко мне.
– Не будь такой мрачной, милочка, – сказала она. – Я бы никогда не подумала, что ты можешь быть такой.
– Извините, я не хотела быть мрачной, миссис Феншоу, – как заведенная сказала я, но чувствовала, что лицо мое остается замороженным и ничего не могла с ним сделать. – Пожалуйста, не думайте, что я такая неблагодарная. Но разве я не могу остаться и помогать вам? Пожалуйста?! Я уверена, что смогу быть вам полезной.
Ответил мне мистер Феншоу. Видно было, что он расстроился, но в его голосе звучало сочувствие:
– Боюсь, что нет, моя дорогая. Видишь ли, мистер Грешем обеспечивает начальный капитал, который дает возможность продлить работу миссии мисс Протеро, но его щедрость зависит от того, согласишься ли ты поехать в Англию, как член его семьи. Было заключено соглашение. И что же, теперь ты хочешь, чтобы мы уехали и дети остались с тобой без всякой помощи на долгие годы? Я уверен, что нет, если ты их любишь. А мы смогли в этом убедиться.
Надежда умирала, потому что я понимала, как малодушно просить разрешения остаться. Я всегда была уверена в том, что мисс Протеро совершала ошибку, отказываясь продавать наших девочек в наложницы или прислугу, когда они взрослели и их уже нельзя было держать в миссии. Мы отдавали их бесплатно, а результат был тот же. Два дня назад я жалела, что не могу продать Юлан. А сейчас должны продать меня, и я вряд ли буду жаловаться, потому что цена, которую за меня дают, позволит миссии просуществовать несколько спокойных лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
– Да уж, – сказал мистер Феншоу и улыбнулся мне. – Люси, может быть, ты скажешь мисс Протеро, что мы приехали?
– Извините, сэр. Мисс Протеро болела… была прикована к постели несколько месяцев… она умерла вчера ночью.
Наступила долгая тишина. Мистер Феншоу и рыжеволосая дама смотрели друг на друга, затем – на меня.
– Несколько месяцев? – повторил мистер Феншоу. – Ты хочешь сказать, что сама со всем управлялась?
– Да, сэр. Здесь больше никого нет.
Рыжеволосая дама подошла ко мне и обняла за плечи.
– Теперь есть, милочка, – мягко сказала она и уже не казалась такой сердитой.
* * *
Час спустя мы сидели втроем в комнате мисс Протеро. Я все еще смущалась, но уже знала кое-что о своих нежданных гостях. Преподобный Стенли Феншоу и его жена работали в миссии в Тяньцзине последние пять лет. Она была шотландка, это, я думаю, и объясняло необычный для меня акцент и некоторые словечки, которые она употребляла. Кучер был новообращенный христианин, как и две молодые китаянки, которые прошли специальную подготовку, как сестры милосердия. Бесценный груз, который я привезла утром на муле, казался таким незначительным по сравнению с тем количеством одежды, одеял, лекарств и продовольствия, которое находилось в большом фургоне.
Перед тем, как собраться в комнате мисс Протеро, мы с мистером Феншоу и его женой обошли всю миссию. У каждого из нас в руках было по лампе из новых запасов. Чудесные масляные лампы хорошо светили, в помещении было почти так же светло, как днем. Миссис Феншоу была такой же энергичной, как и ее муж. Она хорошо говорила по-китайски и побеседовала с каждой девочкой в спальне. Она осмотрела обоих младенцев, задала сотню вопросов и составила целый список поручений молодым китаянкам. Прежде чем повести их на экскурсию по миссии, я отвела их в часовенку, где лежала мисс Протеро, и мистер Феншоу прочитал молитву.
– Все блестит, – говорила миссис Феншоу, сидя в комнате мисс Протеро, положив руки на колени и удивленно глядя на меня. – Все вокруг блестит, и дети не такие уж и тощие, не одни кожа да кости. Ты – милашка, Люси Уэринг.
Я не была уверена в том, что знаю, что такое «милашка», поэтому вежливо улыбнулась и промолчала. Я боялась. Нет, не этих людей. Было понятно, что они ничего, кроме добра, мне не желают, и я знала, что они лучше меня справятся с делами миссии. А дело было вот в чем: я больше не нужна. Я растерялась.
Мистер Феншоу оторвался от бумаг, которые просматривал за письменным столом мисс Протеро.
– Я вижу, ее банковский счет давно закрыт, Люси. Как ты справлялась?
– Мы кое-что сами выращивали. Если попадалась работа в поле, я брала с собой старших девочек и мы зарабатывали несколько монет. – Я не могла заставить себя рассказать про кражи и про то, что случилось со мной день назад, поэтому я больше ничего не сказала. Мистер Феншоу вскочил и забегал по комнате, сцепив руки за спиной.
– Мурашки по коже бегают, как только представишь себе, какая ответственность свалилась на твои юные плечи, моя дорогая, – сказал он почти сердито. – Все, наконец, закончилось, и, думаю, должен тебе объяснить, почему так получилось. За последние два года мисс Протеро несколько раз обращалась за помощью в «Англиканскую миссию». К сожалению, ей не смогли ответить. – Он поморщился. – Отсутствие средств. Постоянно на что-то не хватает.
Он перестал бегать и остановился передо мной.
– Однако случилось одно событие, которое сейчас кажется мне чудом. Английский джентльмен из графства Кент обратился в нашу штаб-квартиру в Лондоне с очень необычной просьбой. Его зовут мистер Чарльз Грешем, и он объявил, что хотел бы принять в свою семью китайскую девушку, англоязычную, из Северного Китая. Оказывается, он уже много лет занимается исследованием этого района. Он детально изучил историю и географию. Он пообещал, если, мы порекомендуем ему подходящую кандидатуру, сделать значительные пожертвования в пользу нашей миссии здесь. Ну, поначалу казалось невозможным выполнить все его условия. Ты сама знаешь, что китайцев, знающих английский, очень мало, еще меньше желающих поехать в страну безбожных чужаков.
При последних словах он улыбнулся и подмигнул мне.
– Уверен, ты знаешь, как они к нам относятся. Однако наш директор в Тяньцзине вспомнил письмо мисс Протеро, в котором она довольно подробно о тебе рассказывала. Он отправил телеграмму в Лондон, в которой спрашивал, не захочет ли Мистер Грешем принять английскую девушку, которая прожила здесь всю свою жизнь. И мистер Грешем с радостью согласился.
Мне становилось все страшнее. Лицо застыло. Когда я пугаюсь, мое лицо застывает и выражение становится оцепеневшим. Я знаю, я однажды видела свое лицо таким, когда мисс Протеро впервые заболела. Я увидела себя в зеркале в ее комнате.
– Могу сказать, – продолжал мистер Феншоу, – что наши люди дома навели справки о мистере Грешеме и не нашли ни пятнышка на его репутации. Он женат, у него есть семья, и он – очень уважаемый человек. Поэтому теперь все для тебя хорошо складывается, Люси.
Ты уедешь в Англию, будешь жить в хорошей семье, и о тебе будут заботиться. – Он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз, ожидая, что я обрадуюсь.
– Это… очень мило, – произнесла я дрожащим голосом. – Но я… я не хочу уезжать, мистер Феншоу. Я лучше здесь останусь.
Миссис Феншоу наклонилась ко мне.
– Не будь такой мрачной, милочка, – сказала она. – Я бы никогда не подумала, что ты можешь быть такой.
– Извините, я не хотела быть мрачной, миссис Феншоу, – как заведенная сказала я, но чувствовала, что лицо мое остается замороженным и ничего не могла с ним сделать. – Пожалуйста, не думайте, что я такая неблагодарная. Но разве я не могу остаться и помогать вам? Пожалуйста?! Я уверена, что смогу быть вам полезной.
Ответил мне мистер Феншоу. Видно было, что он расстроился, но в его голосе звучало сочувствие:
– Боюсь, что нет, моя дорогая. Видишь ли, мистер Грешем обеспечивает начальный капитал, который дает возможность продлить работу миссии мисс Протеро, но его щедрость зависит от того, согласишься ли ты поехать в Англию, как член его семьи. Было заключено соглашение. И что же, теперь ты хочешь, чтобы мы уехали и дети остались с тобой без всякой помощи на долгие годы? Я уверен, что нет, если ты их любишь. А мы смогли в этом убедиться.
Надежда умирала, потому что я понимала, как малодушно просить разрешения остаться. Я всегда была уверена в том, что мисс Протеро совершала ошибку, отказываясь продавать наших девочек в наложницы или прислугу, когда они взрослели и их уже нельзя было держать в миссии. Мы отдавали их бесплатно, а результат был тот же. Два дня назад я жалела, что не могу продать Юлан. А сейчас должны продать меня, и я вряд ли буду жаловаться, потому что цена, которую за меня дают, позволит миссии просуществовать несколько спокойных лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89