Теперь я была рада, что внезапное появление мистера Марша не дало мне выпалить о своем открытии. Я была не уверена, что хочу, чтобы разгадку знали одни Грешемы. Если изумруды китайского вождя существуют, если они спрятаны там, где я думаю, и если их можно привезти, то я хочу, чтобы они достались обеим семьям поровну, как этого и хотели Уильям Грешем и Джон Фолкон. Дело почти безнадежное. Но я решила не торопиться и хорошенько обдумать свое открытие.
Мистера Грешема не было целых десять минут. Мы слышали, как он звал кого-то из слуг, но, как мы ни прислушивались, больше ничего услышать не удалось. Он вернулся взволнованный. Жена и дочери засыпали его вопросами. Он нетерпеливо махнул рукой, чтобы они замолчали.
– Похоже, сын Фолконов пропал, – сказал он, часто моргая. – Они ищут, но такая метель, что двигаться трудно.
– Роберт? – изумленно спросила Эмили.
– Нет, нет. Младший, Метью. Он был дома около часу назад, а сейчас его нет. Фолкон говорит, он обычно много гуляет сам по себе, но они и представить себе не могли, что он выйдет в такую погоду, – мистер Грешем пожал плечами. – Ребенок, видимо, тоже ненормальный, как и родители. Роберт Фолкон со слугами сейчас его ищет.
– Зачем Фолкон-старший приходил к нам? – спросил Эдмунд.
– Для того, во-первых, чтобы узнать, не нашел ли мальчик у нас укрытие, ведь мы ближайшие соседи, и во-вторых, чтобы попросить помощи. Я велел Маршу и Альберту надеть пальто и резиновые сапоги и отправил их с Фолконом. – Он виновато посмотрел на жену: – Я должен был… при сложившихся обстоятельствах.
– И обсуждать нечего, – решительно сказал Эдмунд и встал. – Дело плохо. Если ребенок упал в сугроб, найти его будет трудно. Он долго не протянет на таком холоде. Я оденусь потеплее и пройдусь от конца аллеи до главной дороги.
– Ради всего святого, будь осторожен, дорогой! – крикнула ему вслед встревоженная миссис Грешем.
Слова доносились до меня издалека: я оцепенела. Мне было страшно, мои руки были холодными и влажными. Однажды ко мне в миссию пришла молодая женщина. Рыдая, она сказала, что муж отнял у нее дочь и выбросил в снег. Мы побежали с ней к роще у реки и через десять минут нашли ребенка, потому что снега было немного, не больше двух дюймов толщиной. И все равно мы опоздали.
Что-то мелькнуло в голове, но что? Что-то очень важное. Я закрыла глаза: нужно сосредоточиться и вспомнить. Время остановилось. Я вскрикнула, вскочила и побежала к двери. Рванув дверь, я закричала:
– Эдмунд! Эдмунд!
Мэгги, проходившая в это время мимо, подпрыгнула, а затем сказала:
– Он ушел, мисс Люси. Минуту или две назад.
– Что с тобой, Люси, ради всего святого? – сердито спросил мистер Грешем. – Ты нас всех до смерти перепугала! Разве можно так вопить?
– Я знаю, где он! – крикнула я в отчаянии. – Я знаю, где Метью! Он в своем тайном убежище. Он пошел туда из-за кролика! Он испугался, что кролик погибнет от холода!
Мистер Грешем смотрел на меня, как на сумасшедшую. Гневно сжав губы, он схватил меня за руку, закрыл дверь и промаршировал со мной до камина. Мы стояли лицом к лицу. Он погрозил мне пальцем и сказал:
– Как ты можешь? Я надеялся, что ты выросла, наконец, из того возраста, когда сочиняют небылицы! А в такой момент это просто безнравственно!
Я сказала прерывающимся голосом:
– Это не небылицы, мистер Грешем. Пожалуйста, пойдемте со мной. Я знаю, где Метью.
Он яростно выдохнул.
– Чепуха! Тайное убежище? Кролик? Что ты из меня дурака делаешь?!
– Это правда. В долине есть место, там, где густой кустарник. У него там зоопарк, и я часто хожу туда, когда он приезжает на каникулы. Он готовит шоколад на спиртовке…
– Чушь! – почти прокричал мистер Грешем, от гнева лицо его покрылось красными пятнами. – Ты никогда бы не посмела общаться с ребенком Фолконов!
– Может быть, он делает шоколадных кроликов на спиртовке, папа, – сказала Эмили и хихикнула, от этого звука во мне закипела злость.
– Мне все равно, верите вы или нет, – заикаясь сказала я. – Я сама пойду, если вы не хотите помочь!
– Ты пойдешь в свою комнату. Ты – бессовестная, лживая женщина, и я проклинаю тот день, когда решил взять тебя в этот дом. А теперь марш в свою комнату! И больше ни слова!
Наступила жуткая тишина. С большим трудом я взяла себя в руки и тихо сказала:
– Очень хорошо, мистер Грешем. Приношу свои извинения за то, что рассердила вас.
Я повернулась и вышла из комнаты. Как только дверь закрылась, я, подхватив юбки, помчалась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Мэгги перестилала постели, и, когда я бежала в свою комнату, она вышла из спальни Эдмунда.
– Мэгги! Иди сюда! – прошептала я и убежала к себе. Она вошла с округлившимися от удивления глазами. Я торопливо снимала платье. – Мне нужны брюки, Мэгги! Да, брюки. Иди в комнату мистера Эдмунда и принеси. Самые старые, какие найдешь.
– Ой, мисс Люси, я не смею!
– Я скажу, что сама взяла. Я обещаю. Пожалуйста, Мэгги! Ты сэкономишь мне несколько минут. Сынишка Фолконов может замерзнуть в снегу. Я знаю, где его искать, но они мне не верят.
Она заморгала, ее худое острое лицо стало серьезным.
– Хорошо, мисс. Я – мигом.
Через три минуты она сторожила дверь гостиной, пока я, крадучись, бежала по лестнице и через холл на половину прислуги. Я сняла платье и нижнюю юбку и надела три блузки и шерстяной жакет под пальто. Брюки Эдмунда были крепко затянуты ремнем от моего чемодана, штанины заправлены в высокие китайские сапоги. Руки – в перчатках, а на шею и голову я намотала длинный шерстяной шарф, под мышкой у меня было свернутое одеяло.
В доме была боковая дверь, это меня устраивало, мне не хотелось тратить время на объяснение с миссис Троубридж и Битти, которые были на кухне.
Пройдя всего пятьдесят ярдов через сад, я начала сомневаться, что мне вообще удастся добраться до тайного убежища Метью в низине. Снегу намело больше чем на двенадцать дюймов. Идти было нетрудно, но я знала, что на дорожке в долине будут сугробы. Снегопад продолжался, и сильный ветер, круживший по долине, швырял мне в лицо хлопья снега. Ни луны, ни звезд не было, но от снега, огромным покрывалом накрывшего долину, было светло, и дорожку было видно на дюжину шагов вперед. Я прошла через сад и свернула в сторону, чтобы не идти по тропинке. Мне придется залезать на камни и обходить кусты, согнувшиеся от снега, которые попадались на возвышении, окаймлявшем дорожку, но так все равно лучше, чем продираться через сугробы, глубиной в несколько футов.
Я скатывалась, падала, больно ударялась о камни, притаившиеся в снегу, но все же продвигалась вперед: сейчас я шла под гору. Я не думала о том, как пойду обратно. Я добралась до деревьев, их ветки стонали под тяжестью снега, идти было трудно, но здесь не было сугробов и других препятствий, и я пошла быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Мистера Грешема не было целых десять минут. Мы слышали, как он звал кого-то из слуг, но, как мы ни прислушивались, больше ничего услышать не удалось. Он вернулся взволнованный. Жена и дочери засыпали его вопросами. Он нетерпеливо махнул рукой, чтобы они замолчали.
– Похоже, сын Фолконов пропал, – сказал он, часто моргая. – Они ищут, но такая метель, что двигаться трудно.
– Роберт? – изумленно спросила Эмили.
– Нет, нет. Младший, Метью. Он был дома около часу назад, а сейчас его нет. Фолкон говорит, он обычно много гуляет сам по себе, но они и представить себе не могли, что он выйдет в такую погоду, – мистер Грешем пожал плечами. – Ребенок, видимо, тоже ненормальный, как и родители. Роберт Фолкон со слугами сейчас его ищет.
– Зачем Фолкон-старший приходил к нам? – спросил Эдмунд.
– Для того, во-первых, чтобы узнать, не нашел ли мальчик у нас укрытие, ведь мы ближайшие соседи, и во-вторых, чтобы попросить помощи. Я велел Маршу и Альберту надеть пальто и резиновые сапоги и отправил их с Фолконом. – Он виновато посмотрел на жену: – Я должен был… при сложившихся обстоятельствах.
– И обсуждать нечего, – решительно сказал Эдмунд и встал. – Дело плохо. Если ребенок упал в сугроб, найти его будет трудно. Он долго не протянет на таком холоде. Я оденусь потеплее и пройдусь от конца аллеи до главной дороги.
– Ради всего святого, будь осторожен, дорогой! – крикнула ему вслед встревоженная миссис Грешем.
Слова доносились до меня издалека: я оцепенела. Мне было страшно, мои руки были холодными и влажными. Однажды ко мне в миссию пришла молодая женщина. Рыдая, она сказала, что муж отнял у нее дочь и выбросил в снег. Мы побежали с ней к роще у реки и через десять минут нашли ребенка, потому что снега было немного, не больше двух дюймов толщиной. И все равно мы опоздали.
Что-то мелькнуло в голове, но что? Что-то очень важное. Я закрыла глаза: нужно сосредоточиться и вспомнить. Время остановилось. Я вскрикнула, вскочила и побежала к двери. Рванув дверь, я закричала:
– Эдмунд! Эдмунд!
Мэгги, проходившая в это время мимо, подпрыгнула, а затем сказала:
– Он ушел, мисс Люси. Минуту или две назад.
– Что с тобой, Люси, ради всего святого? – сердито спросил мистер Грешем. – Ты нас всех до смерти перепугала! Разве можно так вопить?
– Я знаю, где он! – крикнула я в отчаянии. – Я знаю, где Метью! Он в своем тайном убежище. Он пошел туда из-за кролика! Он испугался, что кролик погибнет от холода!
Мистер Грешем смотрел на меня, как на сумасшедшую. Гневно сжав губы, он схватил меня за руку, закрыл дверь и промаршировал со мной до камина. Мы стояли лицом к лицу. Он погрозил мне пальцем и сказал:
– Как ты можешь? Я надеялся, что ты выросла, наконец, из того возраста, когда сочиняют небылицы! А в такой момент это просто безнравственно!
Я сказала прерывающимся голосом:
– Это не небылицы, мистер Грешем. Пожалуйста, пойдемте со мной. Я знаю, где Метью.
Он яростно выдохнул.
– Чепуха! Тайное убежище? Кролик? Что ты из меня дурака делаешь?!
– Это правда. В долине есть место, там, где густой кустарник. У него там зоопарк, и я часто хожу туда, когда он приезжает на каникулы. Он готовит шоколад на спиртовке…
– Чушь! – почти прокричал мистер Грешем, от гнева лицо его покрылось красными пятнами. – Ты никогда бы не посмела общаться с ребенком Фолконов!
– Может быть, он делает шоколадных кроликов на спиртовке, папа, – сказала Эмили и хихикнула, от этого звука во мне закипела злость.
– Мне все равно, верите вы или нет, – заикаясь сказала я. – Я сама пойду, если вы не хотите помочь!
– Ты пойдешь в свою комнату. Ты – бессовестная, лживая женщина, и я проклинаю тот день, когда решил взять тебя в этот дом. А теперь марш в свою комнату! И больше ни слова!
Наступила жуткая тишина. С большим трудом я взяла себя в руки и тихо сказала:
– Очень хорошо, мистер Грешем. Приношу свои извинения за то, что рассердила вас.
Я повернулась и вышла из комнаты. Как только дверь закрылась, я, подхватив юбки, помчалась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Мэгги перестилала постели, и, когда я бежала в свою комнату, она вышла из спальни Эдмунда.
– Мэгги! Иди сюда! – прошептала я и убежала к себе. Она вошла с округлившимися от удивления глазами. Я торопливо снимала платье. – Мне нужны брюки, Мэгги! Да, брюки. Иди в комнату мистера Эдмунда и принеси. Самые старые, какие найдешь.
– Ой, мисс Люси, я не смею!
– Я скажу, что сама взяла. Я обещаю. Пожалуйста, Мэгги! Ты сэкономишь мне несколько минут. Сынишка Фолконов может замерзнуть в снегу. Я знаю, где его искать, но они мне не верят.
Она заморгала, ее худое острое лицо стало серьезным.
– Хорошо, мисс. Я – мигом.
Через три минуты она сторожила дверь гостиной, пока я, крадучись, бежала по лестнице и через холл на половину прислуги. Я сняла платье и нижнюю юбку и надела три блузки и шерстяной жакет под пальто. Брюки Эдмунда были крепко затянуты ремнем от моего чемодана, штанины заправлены в высокие китайские сапоги. Руки – в перчатках, а на шею и голову я намотала длинный шерстяной шарф, под мышкой у меня было свернутое одеяло.
В доме была боковая дверь, это меня устраивало, мне не хотелось тратить время на объяснение с миссис Троубридж и Битти, которые были на кухне.
Пройдя всего пятьдесят ярдов через сад, я начала сомневаться, что мне вообще удастся добраться до тайного убежища Метью в низине. Снегу намело больше чем на двенадцать дюймов. Идти было нетрудно, но я знала, что на дорожке в долине будут сугробы. Снегопад продолжался, и сильный ветер, круживший по долине, швырял мне в лицо хлопья снега. Ни луны, ни звезд не было, но от снега, огромным покрывалом накрывшего долину, было светло, и дорожку было видно на дюжину шагов вперед. Я прошла через сад и свернула в сторону, чтобы не идти по тропинке. Мне придется залезать на камни и обходить кусты, согнувшиеся от снега, которые попадались на возвышении, окаймлявшем дорожку, но так все равно лучше, чем продираться через сугробы, глубиной в несколько футов.
Я скатывалась, падала, больно ударялась о камни, притаившиеся в снегу, но все же продвигалась вперед: сейчас я шла под гору. Я не думала о том, как пойду обратно. Я добралась до деревьев, их ветки стонали под тяжестью снега, идти было трудно, но здесь не было сугробов и других препятствий, и я пошла быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89