Я была рада, что наша встреча состоялась и с этим покончено. Ритуал для наших встреч в церкви или в деревне был установлен.
Я не могла заставить себя рассказать Фолконам свою тайну – о моем браке с Николасом Сэбином и о причинах этого брака. Мне просто не хватало мужества сказать, что к концу года я стану владелицей «Луноловов» и им придется уехать. Настанет день, когда нужно будет сказать правду, но я продолжала надеяться, что до этого произойдет что-нибудь такое, что помешает осуществлению плана Николаса Сэбина.
Однажды в феврале, за ужином, Роберт сказал, нахмурившись:
– Ты замечательно начистила столовое серебро, Люси, но мне неприятно видеть, как ты работаешь по дому и на кухне. Тебе уже и так достаточно досталось.
– Пусть Люси сама решает, – весело сказал его отец. – Твоя беда в том, мальчик мой, что ты представляешь, как бы ты себя чувствовал на месте другого человека, и не можешь понять, почему же этот человек чувствует иначе. Но ты – не Люси. Она – это она, и этим уникальна, как мы все. Поэтому позволь ей делать то, что она хочет.
Сама я ничего не сказала, так как знала, почему Роберт так говорит. Уже месяц, с тех пор как Метью уехал в школу, Роберт снова стал за мной ухаживать. По крайней мере, я была в этом почти уверена. Он искал моего общества, особенно, когда мы оставались одни. Он был внимателен, добр и нежен. Но он никоим образом не был настойчив, и это меня озадачивало, потому что я и подумать не могла о нем, как о робком человеке. Он никогда не упоминал о нашей странной встрече в долине, и у меня было такое ощущение, что что-то мешает ему сказать мне то, что он действительно хочет сказать.
Я не знала, радоваться мне или огорчаться, если я права и Роберт Фолкон за мной ухаживает. Я никогда раньше не влюблялась, а на то, чтобы размышлять о любви, у меня не было времени. Мне было трудно понять, что же я испытываю к Роберту Фолкону. В Китае, когда я его увидела, он был далеко от безопасной и безмятежной жизни Соколиного поля, и я знала, что он – сильный, одаренный и решительный человек. Это меня в нем восхищало. Я, конечно, считала его красивым и интересным, как считала бы любая английская девушка. Трудно было себе представить, что я когда-то называла его про себя «безобразным чужаком». Английская жизнь изменила мои представления о мужской и женской красоте.
Я знала, что он считает меня привлекательной, потому что он дал мне это ясно понять давно, еще во время своих визитов в «Высокие заросли», и я смогла преодолеть робость, которую у меня вызвало это признание. Я понимала, что рано или поздно он может сказать, что любит меня, но я не знала, что же мне тогда делать. Когда я видела мистера и миссис Фолкон вместе, я понимала, что такое любовь. Они, казалось, излучали золотистый свет, такой же теплый и живой, как солнечные лучи, греющие землю. Нет, я не чувствовала ничего подобного ни к Роберту, ни к одному мужчине вообще. Но, может быть, настоящее чувство появляется со временем, когда люди живут вместе? А возможно, такое происходит редко и только с самыми счастливыми.
Позже, в этот же день, мы с миссис Фолкон были вместе в мастерской. Она начала писать мой портрет. Мы какое-то время молчали, я не хотела отвлекать ее от работы. Когда же миссис Фолкон оторвалась от холста, чтобы перемешать краски, она тихо сказала:
– Думаю, Роберт хочет на тебе жениться, Люси.
– О! – я почувствовала, что краснею. – Он так сказал?
– Нет. Роберт мало говорит о том, что думает или чувствует, но за долгие годы мы научились понимать. – Она смотрела на свою кисть, но, думаю, едва ли ее замечала. – Странно, что у таких родителей такой сын. Он совершенно не похож на нас. Однако мы такие, какие есть, и ничего не изменишь. – Она тревожно посмотрела на меня: – Если он сделает тебе предложение, я… надеюсь, ты откажешься.
Я удивилась и даже обиделась, но тут же поняла, как это глупо. Фолконы не были богаты, но они – дворяне. Я очень хорошо знала, что молодой англичанин из благородной семьи обязан тщательно выбирать себе жену, она должна быть ему достойной парой. Я была сиротой из какой-то китайской миссии, к тому же без пенни за душой, насколько им было известно. Мистер и миссис Фолкон были удивительно добры ко мне и удостоили меня своей дружбой, но в их глазах я была не пара их сыну. Они не могут запретить ему жениться, да и Роберт не тот человек, которому можно что-то запретить, но миссис Фолкон тактично старается дать мне понять, что они с мужем чувствуют.
– Я не думала об этом, миссис Фолкон, – сказала я, – но я понимаю ваши чувства, я сама знаю, что я – не пара Роберту.
Она быстро посмотрела на меня, и мне показалось, что она сейчас скажет, что я не права. Но миссис Фолкон заколебалась и, казалось, передумала.
– Что-то в этом роде, Люси, но я не хочу больше об этом говорить, – она положила кисть и устало улыбнулась. – Думаю, на сегодня хватит, что-то у меня не идет.
Через неделю Роберт предложил мне выйти за него замуж. Нельзя сказать, что я была к этому не готова, и все же я растерялась. Заикаясь, я поблагодарила за оказанную мне честь, но сказала, что не думаю, что подхожу ему.
Он не принял моего ответа и сказал, улыбаясь, что ему лучше знать, какая жена ему подходит. Страдая от смущения, я ответила, что я не могу разобраться в своих чувствах к нему, но, наверное, я еще просто недостаточно взрослая, чтобы выйти замуж.
Это его нисколько не смутило.
– Тебе восемнадцать лет, Люси, и ты гораздо взрослее многих английских девушек твоего возраста. Думаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, я немного подожду.
– О, спасибо, Роберт, извини, если я тебя обидела.
– Не за что, – он обнял меня и поцеловал в щеку. – Я попробую еще раз. Через неделю.
– О!
Он рассмеялся и оставил меня в полной растерянности.
В этот день я не могла уснуть. Пролежав примерно час и устав от вопросов, я зажгла настольную лампу, надела халат и села, обхватив колени, стараясь привести мысли в порядок. У меня появилась идея, не очень ясная, но постепенно принимающая четкую форму.
Я так и не поняла, хочу ли я стать женой Роберта, но я могла честно сказать, что у меня не было сильного нежелания выходить за него замуж. Если бы я не знала, что мистер и миссис Фолкон против, приняла бы я его предложение? Не знаю. Возражали ли бы они против меня, если бы знали, что наш брак спасет «Луноловов»? Я была уверена, что это меняет дело.
Я знала, как спасти «Луноловов» и как добиться того, чтобы поделить сокровище китайского вождя между Грешемами и Фолконами, если его вообще можно найти и привезти в Англию. Ответ, как мне по глупости казалось, был прост. Я приму предложение Роберта в обмен на обещание разделить сокровище с Грешемами. Получив от него согласие, я расскажу ему о своем замечательном открытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Я не могла заставить себя рассказать Фолконам свою тайну – о моем браке с Николасом Сэбином и о причинах этого брака. Мне просто не хватало мужества сказать, что к концу года я стану владелицей «Луноловов» и им придется уехать. Настанет день, когда нужно будет сказать правду, но я продолжала надеяться, что до этого произойдет что-нибудь такое, что помешает осуществлению плана Николаса Сэбина.
Однажды в феврале, за ужином, Роберт сказал, нахмурившись:
– Ты замечательно начистила столовое серебро, Люси, но мне неприятно видеть, как ты работаешь по дому и на кухне. Тебе уже и так достаточно досталось.
– Пусть Люси сама решает, – весело сказал его отец. – Твоя беда в том, мальчик мой, что ты представляешь, как бы ты себя чувствовал на месте другого человека, и не можешь понять, почему же этот человек чувствует иначе. Но ты – не Люси. Она – это она, и этим уникальна, как мы все. Поэтому позволь ей делать то, что она хочет.
Сама я ничего не сказала, так как знала, почему Роберт так говорит. Уже месяц, с тех пор как Метью уехал в школу, Роберт снова стал за мной ухаживать. По крайней мере, я была в этом почти уверена. Он искал моего общества, особенно, когда мы оставались одни. Он был внимателен, добр и нежен. Но он никоим образом не был настойчив, и это меня озадачивало, потому что я и подумать не могла о нем, как о робком человеке. Он никогда не упоминал о нашей странной встрече в долине, и у меня было такое ощущение, что что-то мешает ему сказать мне то, что он действительно хочет сказать.
Я не знала, радоваться мне или огорчаться, если я права и Роберт Фолкон за мной ухаживает. Я никогда раньше не влюблялась, а на то, чтобы размышлять о любви, у меня не было времени. Мне было трудно понять, что же я испытываю к Роберту Фолкону. В Китае, когда я его увидела, он был далеко от безопасной и безмятежной жизни Соколиного поля, и я знала, что он – сильный, одаренный и решительный человек. Это меня в нем восхищало. Я, конечно, считала его красивым и интересным, как считала бы любая английская девушка. Трудно было себе представить, что я когда-то называла его про себя «безобразным чужаком». Английская жизнь изменила мои представления о мужской и женской красоте.
Я знала, что он считает меня привлекательной, потому что он дал мне это ясно понять давно, еще во время своих визитов в «Высокие заросли», и я смогла преодолеть робость, которую у меня вызвало это признание. Я понимала, что рано или поздно он может сказать, что любит меня, но я не знала, что же мне тогда делать. Когда я видела мистера и миссис Фолкон вместе, я понимала, что такое любовь. Они, казалось, излучали золотистый свет, такой же теплый и живой, как солнечные лучи, греющие землю. Нет, я не чувствовала ничего подобного ни к Роберту, ни к одному мужчине вообще. Но, может быть, настоящее чувство появляется со временем, когда люди живут вместе? А возможно, такое происходит редко и только с самыми счастливыми.
Позже, в этот же день, мы с миссис Фолкон были вместе в мастерской. Она начала писать мой портрет. Мы какое-то время молчали, я не хотела отвлекать ее от работы. Когда же миссис Фолкон оторвалась от холста, чтобы перемешать краски, она тихо сказала:
– Думаю, Роберт хочет на тебе жениться, Люси.
– О! – я почувствовала, что краснею. – Он так сказал?
– Нет. Роберт мало говорит о том, что думает или чувствует, но за долгие годы мы научились понимать. – Она смотрела на свою кисть, но, думаю, едва ли ее замечала. – Странно, что у таких родителей такой сын. Он совершенно не похож на нас. Однако мы такие, какие есть, и ничего не изменишь. – Она тревожно посмотрела на меня: – Если он сделает тебе предложение, я… надеюсь, ты откажешься.
Я удивилась и даже обиделась, но тут же поняла, как это глупо. Фолконы не были богаты, но они – дворяне. Я очень хорошо знала, что молодой англичанин из благородной семьи обязан тщательно выбирать себе жену, она должна быть ему достойной парой. Я была сиротой из какой-то китайской миссии, к тому же без пенни за душой, насколько им было известно. Мистер и миссис Фолкон были удивительно добры ко мне и удостоили меня своей дружбой, но в их глазах я была не пара их сыну. Они не могут запретить ему жениться, да и Роберт не тот человек, которому можно что-то запретить, но миссис Фолкон тактично старается дать мне понять, что они с мужем чувствуют.
– Я не думала об этом, миссис Фолкон, – сказала я, – но я понимаю ваши чувства, я сама знаю, что я – не пара Роберту.
Она быстро посмотрела на меня, и мне показалось, что она сейчас скажет, что я не права. Но миссис Фолкон заколебалась и, казалось, передумала.
– Что-то в этом роде, Люси, но я не хочу больше об этом говорить, – она положила кисть и устало улыбнулась. – Думаю, на сегодня хватит, что-то у меня не идет.
Через неделю Роберт предложил мне выйти за него замуж. Нельзя сказать, что я была к этому не готова, и все же я растерялась. Заикаясь, я поблагодарила за оказанную мне честь, но сказала, что не думаю, что подхожу ему.
Он не принял моего ответа и сказал, улыбаясь, что ему лучше знать, какая жена ему подходит. Страдая от смущения, я ответила, что я не могу разобраться в своих чувствах к нему, но, наверное, я еще просто недостаточно взрослая, чтобы выйти замуж.
Это его нисколько не смутило.
– Тебе восемнадцать лет, Люси, и ты гораздо взрослее многих английских девушек твоего возраста. Думаю, тебе нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, я немного подожду.
– О, спасибо, Роберт, извини, если я тебя обидела.
– Не за что, – он обнял меня и поцеловал в щеку. – Я попробую еще раз. Через неделю.
– О!
Он рассмеялся и оставил меня в полной растерянности.
В этот день я не могла уснуть. Пролежав примерно час и устав от вопросов, я зажгла настольную лампу, надела халат и села, обхватив колени, стараясь привести мысли в порядок. У меня появилась идея, не очень ясная, но постепенно принимающая четкую форму.
Я так и не поняла, хочу ли я стать женой Роберта, но я могла честно сказать, что у меня не было сильного нежелания выходить за него замуж. Если бы я не знала, что мистер и миссис Фолкон против, приняла бы я его предложение? Не знаю. Возражали ли бы они против меня, если бы знали, что наш брак спасет «Луноловов»? Я была уверена, что это меняет дело.
Я знала, как спасти «Луноловов» и как добиться того, чтобы поделить сокровище китайского вождя между Грешемами и Фолконами, если его вообще можно найти и привезти в Англию. Ответ, как мне по глупости казалось, был прост. Я приму предложение Роберта в обмен на обещание разделить сокровище с Грешемами. Получив от него согласие, я расскажу ему о своем замечательном открытии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89