То, что они увидели, было ужасно, хотя
и не явилось неожиданным, Вокруг появились дополнительные проплешины на
земле и множество страшных следов, но никакого дома уже не было. Он был смят
и раздавлен, как яичная скорлупа, причем среди развалин не было обнаружено
никого, ни живых, ни мертвых. Только вонь и липкая смола. Семейство Элмера
Фрая исчезло из Данвича бесследно.
VIII
Между тем, более тихая, хотя, в духовном смысле, куда более резкая фаза
кошмара мрачно разворачивалась за закрытой дверью уставленной книжными
полками комнаты в Эркхаме. Загадочная рукопись или дневник Уилбура Уотли,
присланная в университет Мискатоник для расшифровки, породила сильное
беспокойство и затруднение среди специалистов по древним современным языкам;
даже использованный в ней алфавит, хотя и не лишенный сходства с давно
умершим, использовавшимся в Месопотамии, был абсолютно неизвестен самым
крупным специалистам. Окончательное заключение экспертов оценивало текст,
как шифрованную запись, составленную с использованием искусственного
алфавита, и ни один из методов криптографии не дал никакого ключа к
пониманию. Старинные книги из дома Уотли хотя и были исключительно
интересными и в ряде случаев давали возможность открыть новые перспективные
направления научных исследований, тем не менее ничем не могли 'помочь
расшифровке текста рукописи. Одна из них, объемистый том с железной
застежкой, также была написана с использованием неизвестного алфавита -
совсем другой природы, и больше, чем что-либо другое, напоминавшего
санскрит. Старый гроссбух был в конце концов передан доктору Эрмитэйджу, как
из-за его особого интереса к семейству Уотли, так и в силу его обширных
лингвистических познаний и знакомства с мистическими заклинаниями античных
времен и средневековья.
Эрмитэйджу пришла в голову мысль о том, что алфавит может представлять
собой средство, тайно использовавшееся определенными запрещенными культами,
которые дошли о нас из глубокой древности и унаследовали многие формы и
традиции от колдунов и волшебников Сарацинии. Однако не этот вопрос он
считал наиболее важным, ибо не столь существенно было, по его мнению, знать
источник или происхождение символов, которые явно использовались для
зашифровки текста. Его убеждение состояло в том, что, принимая во внимание
гигантский объем текста, пишущий вряд ли стал бы пользоваться иным языком,
помимо родного, если не считать отдельных особых формул и заклинаний. Исходя
из этого, он подошел к рукописи, предполагая, что основой ее является
английский язык.
Доктор Эрмитэйдж по многократным неудачным попыткам своих коллег понял,
что загадка является сложной и глубоко упрятанной и что даже не стоит
пытаться найти простое решение. Всю оставшуюся часть августа он посвятил
изучению огромною количества материалов по криптографии: изучил все
источники в своей библиотеке, проводил бессонные ночи над тайнами
"Полиграфии" Тритемиуса, "Таинственными буквенными записями" Джамбаттиста
Порта, "Особенностями шифров" Де Вигенера, "Криптографическими
исследованиями" Фальконера, изучил книги восемнадцатого века, например -
исследования Дэвиса и Фикнесса, а также самые современные работы таких
крупнейших специалистов, как Блэр, фон Мартен и Клюбер. В конце концов он
пришел к выводу, что имеет дело с одной из тех наиболее утонченных и
изощренных криптограмм, в которых множество отдельных листов соотносимых
букв расположены как таблица умножения, и текст составлен при помощи
ключевых слов, известных лишь самому автору. Исследователи прошлого дали ему
гораздо больше, чем современные ученые, и Эрмитэйдж решил, что ключ к
рукописи имеет глубоко древнее происхождение, и без сомнения, прошел долгую
цепь мистических преобразований. Несколько раз казалось ему, что перед ним
забрезжил дневной свет истины, однако всякий раз какое-то непредвиденное
препятствие отбрасывало его назад. Но вот наступил сентябрь, и тучи стали
рассеиваться. Определенные буквы, находившиеся в определенных местах
рукописи, выявились со всей очевидностью: стало ясно, что исходным текстом
действительно был текст на английском.
Вечером второго сентября усилия ею позволили сломать последний барьер,
и доктор Эрмитэйдж в первый раз смог прочесть связный фрагмент записей
Уилбура Уотли. Как и предполагали вначале, это был дневник: текст отражал
как высокую оккультную эрудицию, так и общую безграмотность странного
существа, его автора. Одна из первых записей, прочитанных Эрмитэйджем,
относилась к 26 ноября 1916 года, она оказалась поразительной и пугающей.
Это писал, вспомнил ученый, мальчик трех с половиной лет, который внешне
выглядел на двенадцать-тринадцать:
"Сегодня учил Акло для Сабаота, оно мне не понравилось, на него
отвечают с холма, а не из воздуха. Тот, что наверху, обогнал меня сильнее,
чем я думал, похоже, что у него немного земных мозгов. Выстрелил в собаку
Элама Хатчинса, колли по кличке Джек, когда он попытался меня укусить, а
Элам сказал, что убьет меня, если тот умрет, Я не думаю, что так будет.
Дедушка заставлял меня повторять заклинание Дхо вчера вечером, и я, кажется,
видел внутренний город у двух магнитных полюсов. Я отправляюсь к этим
полюсам, когда земля будет очищена, если я не смогу пробиться при помощи
заклинания Дхо - Нха, когда я совершу это. Те, что из воздуха, говорили мне
в Субботу, что пройдут годы, прежде чем я смогу очистить землю, и к тому
времени, наверное, дедушка уже умрет, так что я должен выучить все углы
граней и все заклинания от Ир до Нххнгр. Те, что снаружи, помогут, но они не
могут войти в тело без человеческой крови. Тот, что наверху, он, похоже,
будет точным образцом. Я могу увидеть, если сотворю знак Вууриш или посыплю
порошком Ибн Гази на это, и оно похоже на тех, кто бывает в канун Мая на
Холме. Интересно, как я буду выглядеть, когда земля будет очищена и когда на
ней не останется земных существ. Тот, кто пришел после Акло Сабаот, сказал,
что я, может быть, преобразованный оттуда, чтобы повлиять".
Утро застало доктора Эрмитэйджа в холодном поту от ужаса и неистовстве
сосредоточенности. Он не отрывался от рукописи всю ночь, сидел при свете
электрической лампы, переворачивая страницу за страницей дрожащими руками,
стараясь как можно быстрее расшифровать текст. Он взволнованно позвонил
домой, своей жене, сказал, что не придет, а когда она принесла ему завтрак,
то едва смог проглотить кусочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
и не явилось неожиданным, Вокруг появились дополнительные проплешины на
земле и множество страшных следов, но никакого дома уже не было. Он был смят
и раздавлен, как яичная скорлупа, причем среди развалин не было обнаружено
никого, ни живых, ни мертвых. Только вонь и липкая смола. Семейство Элмера
Фрая исчезло из Данвича бесследно.
VIII
Между тем, более тихая, хотя, в духовном смысле, куда более резкая фаза
кошмара мрачно разворачивалась за закрытой дверью уставленной книжными
полками комнаты в Эркхаме. Загадочная рукопись или дневник Уилбура Уотли,
присланная в университет Мискатоник для расшифровки, породила сильное
беспокойство и затруднение среди специалистов по древним современным языкам;
даже использованный в ней алфавит, хотя и не лишенный сходства с давно
умершим, использовавшимся в Месопотамии, был абсолютно неизвестен самым
крупным специалистам. Окончательное заключение экспертов оценивало текст,
как шифрованную запись, составленную с использованием искусственного
алфавита, и ни один из методов криптографии не дал никакого ключа к
пониманию. Старинные книги из дома Уотли хотя и были исключительно
интересными и в ряде случаев давали возможность открыть новые перспективные
направления научных исследований, тем не менее ничем не могли 'помочь
расшифровке текста рукописи. Одна из них, объемистый том с железной
застежкой, также была написана с использованием неизвестного алфавита -
совсем другой природы, и больше, чем что-либо другое, напоминавшего
санскрит. Старый гроссбух был в конце концов передан доктору Эрмитэйджу, как
из-за его особого интереса к семейству Уотли, так и в силу его обширных
лингвистических познаний и знакомства с мистическими заклинаниями античных
времен и средневековья.
Эрмитэйджу пришла в голову мысль о том, что алфавит может представлять
собой средство, тайно использовавшееся определенными запрещенными культами,
которые дошли о нас из глубокой древности и унаследовали многие формы и
традиции от колдунов и волшебников Сарацинии. Однако не этот вопрос он
считал наиболее важным, ибо не столь существенно было, по его мнению, знать
источник или происхождение символов, которые явно использовались для
зашифровки текста. Его убеждение состояло в том, что, принимая во внимание
гигантский объем текста, пишущий вряд ли стал бы пользоваться иным языком,
помимо родного, если не считать отдельных особых формул и заклинаний. Исходя
из этого, он подошел к рукописи, предполагая, что основой ее является
английский язык.
Доктор Эрмитэйдж по многократным неудачным попыткам своих коллег понял,
что загадка является сложной и глубоко упрятанной и что даже не стоит
пытаться найти простое решение. Всю оставшуюся часть августа он посвятил
изучению огромною количества материалов по криптографии: изучил все
источники в своей библиотеке, проводил бессонные ночи над тайнами
"Полиграфии" Тритемиуса, "Таинственными буквенными записями" Джамбаттиста
Порта, "Особенностями шифров" Де Вигенера, "Криптографическими
исследованиями" Фальконера, изучил книги восемнадцатого века, например -
исследования Дэвиса и Фикнесса, а также самые современные работы таких
крупнейших специалистов, как Блэр, фон Мартен и Клюбер. В конце концов он
пришел к выводу, что имеет дело с одной из тех наиболее утонченных и
изощренных криптограмм, в которых множество отдельных листов соотносимых
букв расположены как таблица умножения, и текст составлен при помощи
ключевых слов, известных лишь самому автору. Исследователи прошлого дали ему
гораздо больше, чем современные ученые, и Эрмитэйдж решил, что ключ к
рукописи имеет глубоко древнее происхождение, и без сомнения, прошел долгую
цепь мистических преобразований. Несколько раз казалось ему, что перед ним
забрезжил дневной свет истины, однако всякий раз какое-то непредвиденное
препятствие отбрасывало его назад. Но вот наступил сентябрь, и тучи стали
рассеиваться. Определенные буквы, находившиеся в определенных местах
рукописи, выявились со всей очевидностью: стало ясно, что исходным текстом
действительно был текст на английском.
Вечером второго сентября усилия ею позволили сломать последний барьер,
и доктор Эрмитэйдж в первый раз смог прочесть связный фрагмент записей
Уилбура Уотли. Как и предполагали вначале, это был дневник: текст отражал
как высокую оккультную эрудицию, так и общую безграмотность странного
существа, его автора. Одна из первых записей, прочитанных Эрмитэйджем,
относилась к 26 ноября 1916 года, она оказалась поразительной и пугающей.
Это писал, вспомнил ученый, мальчик трех с половиной лет, который внешне
выглядел на двенадцать-тринадцать:
"Сегодня учил Акло для Сабаота, оно мне не понравилось, на него
отвечают с холма, а не из воздуха. Тот, что наверху, обогнал меня сильнее,
чем я думал, похоже, что у него немного земных мозгов. Выстрелил в собаку
Элама Хатчинса, колли по кличке Джек, когда он попытался меня укусить, а
Элам сказал, что убьет меня, если тот умрет, Я не думаю, что так будет.
Дедушка заставлял меня повторять заклинание Дхо вчера вечером, и я, кажется,
видел внутренний город у двух магнитных полюсов. Я отправляюсь к этим
полюсам, когда земля будет очищена, если я не смогу пробиться при помощи
заклинания Дхо - Нха, когда я совершу это. Те, что из воздуха, говорили мне
в Субботу, что пройдут годы, прежде чем я смогу очистить землю, и к тому
времени, наверное, дедушка уже умрет, так что я должен выучить все углы
граней и все заклинания от Ир до Нххнгр. Те, что снаружи, помогут, но они не
могут войти в тело без человеческой крови. Тот, что наверху, он, похоже,
будет точным образцом. Я могу увидеть, если сотворю знак Вууриш или посыплю
порошком Ибн Гази на это, и оно похоже на тех, кто бывает в канун Мая на
Холме. Интересно, как я буду выглядеть, когда земля будет очищена и когда на
ней не останется земных существ. Тот, кто пришел после Акло Сабаот, сказал,
что я, может быть, преобразованный оттуда, чтобы повлиять".
Утро застало доктора Эрмитэйджа в холодном поту от ужаса и неистовстве
сосредоточенности. Он не отрывался от рукописи всю ночь, сидел при свете
электрической лампы, переворачивая страницу за страницей дрожащими руками,
стараясь как можно быстрее расшифровать текст. Он взволнованно позвонил
домой, своей жене, сказал, что не придет, а когда она принесла ему завтрак,
то едва смог проглотить кусочек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16