На суде все трое отказались от своих показаний на следствии (Рыбальченко: "Следователь довел меня до такого состояния, что я готов был подписать себе смертный приговор"). Как в воду глядел. Всех приговорили к расстрелу и на следующий день, 24 августа 1950 года, казнили. Но это никак не подвигало МГБ в деле "заговорщика" Жукова. От бессилия и добирали тогда в тюрьму таких, как А. Н. Бучин.
Все же в начале пятидесятых травля Жукова постепенно угасает. Он выстоял, не дал ни малейшего повода легиону провокаторов, стукачей и прочих, которыми он был плотно обложен со всех сторон. С другой стороны, летом 1951 года рухнул тот, кто был мотором гнусной кампании против нашего национального героя. Запутался в интригах и угодил в тюрьму МГБ сам Абакумов со своей бандой. Мерзавцу пришлось давать отчет таким же мерзавцам в том, почему, как сказано в документальной повести К. А. Столярова "Голгофа" (М., 1991), он прошел мимо "контрреволюционного заговора, которым руководил Главный маршал артиллерии Воронов. Цель заговора - свержение Советского правительства и передача власти в стране маршалу Жукову". Абакумов оправдывался ссылками на дело генерала Телегина и других - всего 8 человек. "Дело это весьма важное, и его впредь следует держать и не заканчивать. Оно связано с маршалом Жуковым, который является очень опасным человеком..."
В каком же страшном мире жили эти люди, да можно ли именовать их людьми? Избитый, в кандалах, неделями запираемый в холодильную камеру в Лефортовской тюрьме, Абакумов все твердил свое. Ему предстояло пройти самому по кругам ада, куда он садистски отправлял других. Пройти под расстрельными статьями, применение которых было неизбежно в конце позорного пути. По всей вероятности, Жуков, если судить по его опыту 1937-1939 годов, не мог быть "недоволен тем, что клеветник получил по заслугам - "рыл яму для другого, а угодил в нее сам", как говорится в народной пословице".
По-иному он оценивал Сталина. Завершая то эссе "Коротко о Сталине", Г. К. Жуков проявил великодушие в отношении главного кукловода кампании против него - И. В. Сталина. Отбросив мелочные и недостойные крупного государственного деятеля поступки, Жуков обратился к главному, как он понимал, событию: усилия Абакумова и Берии "сводились к тому, чтобы арестовать меня. Но Сталин не верил, что якобы я пытаюсь организовать военный заговор, и не давал согласия на мой арест.
Как потом рассказывал Хрущев, Сталин якобы говорил Берии: "Не верю никому, чтобы Жуков мог пойти на это дело. Я его хорошо знаю. Он человек прямолинейный, резкий и может в глаза любому сказать неприятность, но против ЦК он не пойдет".
И Сталин не дал арестовать меня. А когда арестовали самого Абакумова, то выяснилось, что он умышленно затеял всю эту историю так же, как он творил их в мрачные 1937- 1939 годы.
Абакумова расстреляли, а меня вновь на XIX съезде партии Сталин лично рекомендовал ввести в состав ЦК КПСС.
За все это неблагоприятное время Сталин нигде не сказал про меня ни одного плохого слова. И я был, конечно, благодарен ему за такую объективность".
Конечно, Георгий Константинович, писавший по памяти, допустил неточности. XIX съезд партии состоялся в октябре 1952 года, В. С. Абакумова расстреляли 19 декабря 1954 года. В основном он прав - есть серьезные основания думать, что параноик Сталин в определенной степени раскаялся. В феврале 1953 года Жукова отзывают из Свердловска в Москву. Предстояло новое назначение. "Думаю, что он хотел назначить меня министром обороны, но не успел, смерть помешала", рассудительно сказал Жуков глубоким стариком, а отвечая на вопрос, простил ли он Сталина, промолвил: "Я это просто вычеркнул из своей памяти".
Он был на редкость незлобивым, Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
Чего нельзя сказать о другом прославленном полководце второй мировой войны, американском генерале Д. Макартуре. Отправленный за океан в 1935 году, Макартур и дня не побывал в Соединенных Штатах до 1951 года, целых 16 лет! За эти полтора десятилетия генерал снискал мировую известность, на них приходится вершина его деятельности, нередко своевольной. В пику официальному Вашингтону.
Когда в первые месяцы войны на Тихом океане Макартур с небольшим контингентом войск был осажден на крошечном островке Коррехидор и не мог получить помощи из США, он стал размышлять о стратегии в терминах глобальной геополитики. Макартура осенила идея: пусть Советский Союз поможет американцам на Филиппинах! Он настойчиво требует воспользоваться "золотой возможностью" вовлечь Советский Союз в войну с Японией. Макартура поддержал Пентагон. Американские горе-стратеги забыли, что на наших руках страшная война с Германией и ее сателлитами. Естественно, поползновения Рузвельта в этом отношении Москва холодно и решительно отклонила.
Лучший биограф Макартура У. Манчестер заметил:
"Этот инцидент стоит помнить, ибо тогда никому не пришло в голову, что Макартур пересек границу, разделяющую военную и гражданскую власти". Неизвестно, в каких терминах из Вашингтона сообщили Макартуру о неудаче попыток Рузвельта ввести СССР в войну на Тихом океане, но не вызывает никакого сомнения, что генерал понял замысел высших чинов правительства - пожертвовать им. "Именно в этот момент, - глухо сообщает У. Манчестер, - Макартур решил, что он должен умереть. Казалось, не было иного выхода. В какой-то момент безумия он вновь подумал, что Сталин может спасти его, и опубликовал восторженное заявление", из которого Манчестер дает только несколько куцых фраз, а полный текст его приветственной телеграммы в Москву 23 февраля 1942 года по случаю Дня Красной Армии гласил:
"Цивилизация возлагает все свои надежды на достойные знамена доблестной русской армии. За мою жизнь я принимал участие в ряде войн, был свидетелем других и подробно изучал кампании великих полководцев прошлого. Ни в одной из них я не видел такого прекрасного сопротивления тяжким ударам доселе непобедимого противника, за которым последовало сокрушительное контрнаступление, отбрасывающее врага к его собственной стране. Размах и величие этих усилий являются высочайшим военным достижением во всей истории".
Да, свято верил Дуглас Макартур во всепобеждающую магию слов. Безуспешно вглядывался он в горизонт, "но транспорты с войсками Красной Армии не появились у берегов Лусона", - заканчивает У. Манчестер рассказ о том, как перед лицом смерти истовый антикоммунист обратился за помощью к тому, кого почитал никак не меньше антихриста, - Сталину. В любом случае дела на Филиппинах были вне пределов досягаемости для СССР. Для США дело другое, было бы желание.
С весны 1942 года, Когда Макартур с великим риском был вывезен в Австралию, он возглавил союзные силы, сначала остановившие японский натиск на юг, а затем сами двинувшиеся на север, на долгом пути к Японии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Все же в начале пятидесятых травля Жукова постепенно угасает. Он выстоял, не дал ни малейшего повода легиону провокаторов, стукачей и прочих, которыми он был плотно обложен со всех сторон. С другой стороны, летом 1951 года рухнул тот, кто был мотором гнусной кампании против нашего национального героя. Запутался в интригах и угодил в тюрьму МГБ сам Абакумов со своей бандой. Мерзавцу пришлось давать отчет таким же мерзавцам в том, почему, как сказано в документальной повести К. А. Столярова "Голгофа" (М., 1991), он прошел мимо "контрреволюционного заговора, которым руководил Главный маршал артиллерии Воронов. Цель заговора - свержение Советского правительства и передача власти в стране маршалу Жукову". Абакумов оправдывался ссылками на дело генерала Телегина и других - всего 8 человек. "Дело это весьма важное, и его впредь следует держать и не заканчивать. Оно связано с маршалом Жуковым, который является очень опасным человеком..."
В каком же страшном мире жили эти люди, да можно ли именовать их людьми? Избитый, в кандалах, неделями запираемый в холодильную камеру в Лефортовской тюрьме, Абакумов все твердил свое. Ему предстояло пройти самому по кругам ада, куда он садистски отправлял других. Пройти под расстрельными статьями, применение которых было неизбежно в конце позорного пути. По всей вероятности, Жуков, если судить по его опыту 1937-1939 годов, не мог быть "недоволен тем, что клеветник получил по заслугам - "рыл яму для другого, а угодил в нее сам", как говорится в народной пословице".
По-иному он оценивал Сталина. Завершая то эссе "Коротко о Сталине", Г. К. Жуков проявил великодушие в отношении главного кукловода кампании против него - И. В. Сталина. Отбросив мелочные и недостойные крупного государственного деятеля поступки, Жуков обратился к главному, как он понимал, событию: усилия Абакумова и Берии "сводились к тому, чтобы арестовать меня. Но Сталин не верил, что якобы я пытаюсь организовать военный заговор, и не давал согласия на мой арест.
Как потом рассказывал Хрущев, Сталин якобы говорил Берии: "Не верю никому, чтобы Жуков мог пойти на это дело. Я его хорошо знаю. Он человек прямолинейный, резкий и может в глаза любому сказать неприятность, но против ЦК он не пойдет".
И Сталин не дал арестовать меня. А когда арестовали самого Абакумова, то выяснилось, что он умышленно затеял всю эту историю так же, как он творил их в мрачные 1937- 1939 годы.
Абакумова расстреляли, а меня вновь на XIX съезде партии Сталин лично рекомендовал ввести в состав ЦК КПСС.
За все это неблагоприятное время Сталин нигде не сказал про меня ни одного плохого слова. И я был, конечно, благодарен ему за такую объективность".
Конечно, Георгий Константинович, писавший по памяти, допустил неточности. XIX съезд партии состоялся в октябре 1952 года, В. С. Абакумова расстреляли 19 декабря 1954 года. В основном он прав - есть серьезные основания думать, что параноик Сталин в определенной степени раскаялся. В феврале 1953 года Жукова отзывают из Свердловска в Москву. Предстояло новое назначение. "Думаю, что он хотел назначить меня министром обороны, но не успел, смерть помешала", рассудительно сказал Жуков глубоким стариком, а отвечая на вопрос, простил ли он Сталина, промолвил: "Я это просто вычеркнул из своей памяти".
Он был на редкость незлобивым, Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
Чего нельзя сказать о другом прославленном полководце второй мировой войны, американском генерале Д. Макартуре. Отправленный за океан в 1935 году, Макартур и дня не побывал в Соединенных Штатах до 1951 года, целых 16 лет! За эти полтора десятилетия генерал снискал мировую известность, на них приходится вершина его деятельности, нередко своевольной. В пику официальному Вашингтону.
Когда в первые месяцы войны на Тихом океане Макартур с небольшим контингентом войск был осажден на крошечном островке Коррехидор и не мог получить помощи из США, он стал размышлять о стратегии в терминах глобальной геополитики. Макартура осенила идея: пусть Советский Союз поможет американцам на Филиппинах! Он настойчиво требует воспользоваться "золотой возможностью" вовлечь Советский Союз в войну с Японией. Макартура поддержал Пентагон. Американские горе-стратеги забыли, что на наших руках страшная война с Германией и ее сателлитами. Естественно, поползновения Рузвельта в этом отношении Москва холодно и решительно отклонила.
Лучший биограф Макартура У. Манчестер заметил:
"Этот инцидент стоит помнить, ибо тогда никому не пришло в голову, что Макартур пересек границу, разделяющую военную и гражданскую власти". Неизвестно, в каких терминах из Вашингтона сообщили Макартуру о неудаче попыток Рузвельта ввести СССР в войну на Тихом океане, но не вызывает никакого сомнения, что генерал понял замысел высших чинов правительства - пожертвовать им. "Именно в этот момент, - глухо сообщает У. Манчестер, - Макартур решил, что он должен умереть. Казалось, не было иного выхода. В какой-то момент безумия он вновь подумал, что Сталин может спасти его, и опубликовал восторженное заявление", из которого Манчестер дает только несколько куцых фраз, а полный текст его приветственной телеграммы в Москву 23 февраля 1942 года по случаю Дня Красной Армии гласил:
"Цивилизация возлагает все свои надежды на достойные знамена доблестной русской армии. За мою жизнь я принимал участие в ряде войн, был свидетелем других и подробно изучал кампании великих полководцев прошлого. Ни в одной из них я не видел такого прекрасного сопротивления тяжким ударам доселе непобедимого противника, за которым последовало сокрушительное контрнаступление, отбрасывающее врага к его собственной стране. Размах и величие этих усилий являются высочайшим военным достижением во всей истории".
Да, свято верил Дуглас Макартур во всепобеждающую магию слов. Безуспешно вглядывался он в горизонт, "но транспорты с войсками Красной Армии не появились у берегов Лусона", - заканчивает У. Манчестер рассказ о том, как перед лицом смерти истовый антикоммунист обратился за помощью к тому, кого почитал никак не меньше антихриста, - Сталину. В любом случае дела на Филиппинах были вне пределов досягаемости для СССР. Для США дело другое, было бы желание.
С весны 1942 года, Когда Макартур с великим риском был вывезен в Австралию, он возглавил союзные силы, сначала остановившие японский натиск на юг, а затем сами двинувшиеся на север, на долгом пути к Японии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78