- Как-то управимся с ними? - спросил он Громова.
- Ничо, Павел Петрович, не в таких переделках бывали. Управимся! бодро ответил Громов, хотя и сам-то был явно "не в своей тарелке". - Ты вот что, капитан, давай занимайся своими делами, ремонтом и прочим, а с этими я уж сам. Перво-наперво надо их делом занять, утихомирятся маленько.
Замятин сочувственно покачал головой.
- А ты не сомневайся, - запальчиво сказал Громов, - шелковые будут. Да у меня и подмога кой-какая есть: боцмана опытного прислали, а завтра и комиссар должен прийти. Сдюжим.
Для начала Громов вместе с боцманом Семенычем - огромным бородатым мужиком в брезентовой робе и с вечной трубкой под носом - собрал всю свою буйную команду на причале.
- Значит, так, - строго начал он, - кто думает, что он сюда прохлаждаться али скакать, как козел, пришел, тот пусть сразу отчаливает. Ясно?
Поднялся такой гвалт, что у Афанасия Григорьевича заложило уши и он только поднял руку. Но тут же за его спиной будто гудок прогудел - это подал свой голос Семеныч.
- Тихо-о-о! - протрубил он, и ребята в изумлении сразу замолчали.
- Орать-то вы бойки, а вот как в работе? - продолжал Громов.
- А мы работы не боимся, - с опаской поглядывая на боцмана, сказал крепкий, рослый паренек, Саня Пустошный.
- Что делать-то надо? - спросил Антон Корабельников.
- Это другой разговор, - весело сказал Афанасий Григорьевич. Работы - выше головы, и сделать ее надо быстро. Кто топором, пилой, рубанком орудовать может? Ну, ну! Не галдеть! Подними руки.
Руки потянули вверх почти все.
- Молодцы, только так много не надо. Боцман отберет человек двадцать. С ним пойдете трюм оборудовать. Другие плотники со мной пойдут - в бараке надо кухню и столовую временную наладить: с послезавтра питаться будете здесь - экспедиционный паек вам назначен. Другие, кто поздоровее, на подноску материала пойдут. И остальным найдется работа - будете на фактории пока помогать, им тоже руки нужны. Вот пока что и все. Сейчас отдыхайте, а завтра с утра и приступим.
Следующим утром боцман Семеныч вооружил свою бригаду инструментом и повел ее в главный рыбный трюм. Здесь было темновато, сыро и сильно пахло рыбой.
- Ф-фу, - брезгливо сказал кто-то, - рыбищей воняет.
- И здесь еще жить! - поддержал его другой.
- А они думали, тут аромат магнолий будет! - насмешливо сказал черноволосый парнишка с хитрыми, веселыми глазами.
- Каких еще ман...голий? - спросил Колька Карбас.
- "Ах, аро-омата цвэ-э-тущей магнолии мне-е не забыть, не-е за-абыть никогда", - пропел парнишка тонким голосом.
Это было неожиданно, и все засмеялись.
- Ты кто такой? - улыбаясь, спросил парня Антон.
- Славка. Славка Крижевский, - сказал парень и гордо добавил: - С Одессы.
- Одесса-мама, - сказал Арся.
- Точненько! Она самая, - обрадовался Славка и протянул Арсе руку. Уй-уй, - заверещал он, - этот полярный медведь чуть не сломал мне мои музыкальные пальчики. Вы все тут такие?
- Кончай веселье, - загудел боцман.
- Дядечка, - не унимался Славка, - а вы нас в море не покидаете?
- Рази на наживку тресковую, - ухмыльнулся Семеныч, - на язык-то ты востер...
- Товарищ боцман, - уже серьезно сказал Славка, - мне моя любимая бабушка говорила: если вы не очень любите, когда посуда пахнет рыбой, ее надо мыть только холодной водой.
- А это правильно, - воодушевился боцман, - значит, будем мыть трюм забортной водой, раз ктой-то такой чувствительный.
Нельзя сказать, что мытье трюма было веселой работенкой, но все же под шуточки и песенки одессита Славки ее сделали за день.
На следующий день на палубе уже громоздилась куча бревен и досок, и под началом того же Семеныча ребята начали строить в трюме трехъярусные нары.
Димка Соколов, который вспомнил, что когда-то в школе делал табуретки, тоже был здесь. Но одно дело стругать на удобном верстаке легким и острым рубанком небольшой брусок, другое - стоя на коленях, шваркать здоровенным плотницким стругом по лежащей на палубе большущей суковатой доске. Рубанок спотыкался о сучки, стружка забивалась внутрь, и ее чуть не каждую минуту приходилось выковыривать, спина ныла, и соленый пот щипал глаза. Стиснув зубы, Димка продолжал мучиться, яростно чертыхаясь про себя. Рубанок вдруг соскочил с очередного сучка и поехал по доске, а Димка шлепнулся носом вниз, и тут же услышал чей-то сиплый смех. Встав на колени, он увидел Баланду. Тот, лениво развалившись, лежал на палубе в тени от ходовой рубки.
"А этот еще как здесь оказался?" - с удивлением подумал Димка.
- Чо, питерский, это тебе не за маменькин подол держаться, осклабясь, сказал Баланда.
"Зараза!" - ругнулся про себя Димка, но ничего не сказал и снова с остервенением схватил рубанок. Баланда захихикал, но тут же замолчал: над ним стоял Антон.
- Ты лучше, чем хиханьки строить, взял бы да показал, как надо, хмуро сказал он.
- А что? - с вызовом спросил Баланда. - Думаешь, не могу?
- Трепло ты, - сказал Антон спокойно.
- Я - трепло?! - Баланда вскочил с палубы, подошел к Димке и выхватил у него рубанок.
Потом он упер доску в кнехт и начал стругать ее не с того конца, с которого стругал Димка, а с другого. Рубанок быстро бегал взад-вперед, светлая широкая стружка, шурша, скатывалась на палубу. Баланда поработал недолго, но в том месте, где он стругал, доска была ровной и блестящей. Он звонко хлопнул ладонью по ее поверхности и встал с колен.
Димка тоже потрогал доску и посмотрел на Баланду с завистью и уважением.
- То-то! - хвастливо сказал Баланда. - Ты ее, доску-то, против шерсти ковырял, а ее по слоям надо. Салага.
- Ты и топором так умеешь? - спросил Антон.
- Умею, - тем же тоном ответил Баланда, - а чо?
- Айда в трюм. Там стойки надо рубить. Покажешь.
- Показать? Это можно, - снисходительно сказал Баланда и, небрежно загребая ногами, пошел к люку.
- Слушай, а как он-то здесь оказался? - спросил Димка Антона.
- Мало ты еще понимаешь, Соколов, - непонятно ответил Антон и тоже отправился в трюм.
Димка со злостью пнул ногой доску. Постояв немного, он снова взялся за рубанок, и дело, как ни странно, пошло веселее.
На другой день перед началом работы Громов привел на "Зубатку" комиссара.
- Гляди-ите, что делается, - удивленно протянул Морошкин, - это же Людмила!
- И верно, Людмила Сергеевна! - весело крикнул Саня Пустошный.
- Баба в море, - презрительно сказал Баланда, - добра не жди.
- А ты что, всю жизнь в море провел? - насмешливо спросил Антон. Женщины сейчас на траловом флоте на равных с мужиками рыбку ловят, это ты слышал?
- Слышали, - вступил Шкерт, он тоже был здесь. - Так то рыбку, а тут комиссар.
- В гражданскую войну женщины матросскими отрядами командовали, сказал Димка. - "Оптимистическую трагедию" читал?
- Как же! Читал он... - засмеялся Арся.
- Ты, Гиков, язык-то укороти, - угрожающе сказал Баланда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53