Посматривая вокруг, разглядывал покрытые мхом и лишайниками камни под ногами, заметил даже какие-то мелкие желтые цветочки, чем-то напоминающие наши маки, и вдруг почувствовал неладное. Поднял голову и увидел перед собой, наверное, дюжину собак. Разинув огромные пасти, сверкая жуткими клыками, они молча неслись, окружая меня... "Все, - подумал я, - вот и кончилась твоя экспедиция, Соколов!"
Первым порывом было, конечно, бежать, но, к счастью, я вдруг вспомнил, что от собак никогда не надо убегать: во-первых, не убежишь, а во-вторых, только еще больше раздразнишь. И я остался стоять.
Поджилки у меня тряслись самым настоящим образом. Помню, что вперед вырвался здоровенный черный пес, и глаза у него горели зеленым огнем. Я зажмурился и втянул голову в плечи... Что же они там, не видят: человек погибает...
Я слышал шумное дыхание собак и вдруг почувствовал, что кто-то ласково трется о мои ноги. Я осторожно открыл глаза. Собаки стояли вокруг и весело крутили хвостами, а черный сидел, наклонив голову набок, и внимательно меня разглядывал. Я только это и успел заметить, потому что он вдруг прыгнул. Я снова невольно зажмурился - и тут же почувствовал легкий толчок в грудь, и что-то влажное и мягкое снизу вверх смазало меня по губам. На землю я сел скорее от изумления. Я сидел на каменистой земле, а кругом скакали добродушные псы, и каждый старался лизнуть в лицо, и рядом стояла смуглая женщина и смеялась.
- Испугалась маленько? - спросила женщина, почему-то обращаясь ко мне в женском роде. - Наса собака селовека увазает, селовека не обидит. Сармика* не увазает, ошкуя* не увазает, чузую собаку не увазает, селовека - любит. Ставай, однако. Дора* уходит узе.
Я встал. К радости избавления от страха примешивалось чувство обиды. Откуда же я знал, что эти псы, видишь ли, человека уважают? Впрочем, обижался я не долго. Солнце по-прежнему светило. Собаки, из которых каждая запросто перегрызет горло любому зверю, почетной охраной сопровождали меня, веселая женщина шла рядом, на рейде четкими силуэтами рисовались суда нашей промыслово-полярной, и сам я ступал не где-нибудь, а по Новой Земле, на которой живут смелые и дружные люди, и на которой, ну, пусть не долго, но буду жить и работать я... Если из-за Борьки нас с Арсей не отправят обратно.
- А ну, марш в дору, - строго приказал мне боцман, и я, попрощавшись с женщиной и погладив по шелковистой шерсти черного зверя, влез в лодку.
- Где прохлаждалси? - ворчливо спросил Колька.
- Знакомился с Новой Землей, - нахально сказал я.
- Он у нас знаменитый исследователь, - захохотал Морошкин, Пахтусов, Русанов и даже Седов!
- Ага, - сказал я, - Пахтусов, Русанов, Седов и Соколов.
- Ну ты, - сказал Витька, - не больно-то задавайся! Знаем, какой ты... землепроходец.
- Заткнись, Морошка! - зло сказал Антон.
- Ладно, - сказал Морошкин, - еще маленько поглядим. Так, Шкерт?
Шкерт ничего не ответил, только усмехнулся противно.
...Спали мы в эту ночь по разным местам: на "Зубатке" команда уже разбирала нары в нашем трюме - судно должно было принять груз из Кармакул и поутру уйти обратно в Архангельск. Часть ребят разместили у жителей становища, две бригады поместились на "Авангарде", а нашей группе пришлось ночевать на палубе "Азимута" - на нем было всего две маленькие каютки для шести человек команды.
Дора пришвартовалась к борту "Азимута", и мы кое-как со своими вещичками и матрасами перебрались на суденышко. Разложили матрасы на спардеке и, кряхтя, охая, постанывая, улеглись. Семеныч с матросами принесли два брезентовых полотнища и укрыли нас сверху. И это оказалось очень кстати - к ночи небо затянулось плотной низкой серой пеленой, подул холодный ветер, а вскоре забарабанил нудный дождь, и пришлось натянуть брезент на головы.
- Ложись тесней, - сказал кто-то, - все теплее будет.
Все задвигались и поприжались друг к другу.
- Вот еще дождь, будь он неладен, - ворчливо сказал Саня.
- Тут еще не так бывает, - глухо откликнулся откуда-то Карбас. - Мне батя сказывал, что тут погода может чуть не каждый час меняться. Глядишь, солнце, а через час, глядишь, дождь, а ишшо через час и всток падет.
- Какой еще всток? - недовольно спросил Толик.
- Ветрище такой. Восточный, значит, - ответил Колька, - страшенный ветер. А за ним снег...
- Утешил! Ну, прямо обрадовал, - засмеялся Славка, потом вздохнул и сказал мечтательно: - А у нас в Одессе...
- Чего ты нам своей Одессой в глаза тычешь? - Я узнал шепелявый голос Баланды. - Какого... рожна ты к нам со своей Одессы пожаловал?!
- Ну ты! - закричал Арся. - Говори, да не заговаривайся!
- Да хватит вам соб-бачиться, - жалобно сказал Боря-маленький, уст-тали в-ведь в-все, сил н-нет...
- А ты, заяц морской, помалкивай, - сказал Васька.
- Да заткнитесь вы! - послышался раздраженный голос.
- Хватит! Всем спать! - откликнулся с левого борта Антон.
- Раскомандовался... - проворчал Васька, но замолчал.
Замолчали и остальные. А по брезенту, то чуть затихая, то набирая новые силы, все стучал и стучал надоедливый дождь, да тоскливо выл в вантах ветер...
Только к утру распогодилось. Сквозь рваные края облаков проглядывало стоявшее уже довольно высоко солнце, стих ветер, и прекратился дождь. Из-под потемневшего брезента нехотя стали выползать ребята - помятые, недовольные. Я только сейчас по-настоящему почувствовал вчерашнюю усталость - ныли все косточки, а поясницу было не согнуть, не разогнуть.
- Ну чо, салаги, носы повешали? - спросил боцман. - Ежели теперь заскучали, как дале-то робить станете?
- Ничего, боцман, - лениво ответил Саня, - поработаем.
- Где наша не пропадала! Эх! - лихо крикнул Арся и попытался отбить чечетку, но ноги не слушались, и он, смущенно махнув рукой, сказал: - Не расходились еще ходули мои. Ничо, расходятся. Они у меня такие.
- Вот это разговор, - одобрительно сказал Семеныч и пыхнул своей трубкой. - Собирайте вещички, и пойдем завтракать на "Зубатку". Обедать уж на месте будем. Собирайся побыстрей - вон дора уже ждет.
И верно, в правый борт "Азимута" толкался здоровенный моторный карбас.
- А где же "Авангард"? - удивленно спросил Славка.
- Он свою работу делает, - ответил боцман. - Четвертую бригаду на место отвез. Потом первую и вторую отправит, а потом уж и ваш черед.
- Быстро больно, - недовольно сказал я, - осмотреться не дали.
- Зато тебя на берегу хорошо собаки осмотрели, - усмехнулся Шкерт.
Вокруг засмеялись. "Всё видят, черти", - с досадой подумал я, но тоже засмеялся. А что было делать?
- Вот ладно, - сказал боцман, - с весельем лучше.
Покачивало. Садиться в лодку было трудновато - она то отходила от борта "Азимута", то со стуком и скрежетом снова прижималась к нему. Вначале в дору спрыгнули Антон, Арся, Саня, и они вместе с мотористом стали принимать вещи и укладывать их по всей лодке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53