У барона оставалось не так много сил, чтобы еще раз сражаться, пусть и не с самыми мощными, но сразу с тремя колдунами, которые к тому же могут целиком сосредоточиться на магии духа, не заботясь в этот момент о теле.
— Что хочешь, — ответил барон Аннауре. — Он твой.
Она подошла к неподвижному телу, зеленые штаны сорокалетнего принца были спущены до колен — неприятное зрелище.
— Я отрежу ему его гнилые гениталии, — мстительно сказала Аннаура, — чтобы больше никого никогда не смог изнасиловать. — Она помолчала. — А потом проткну его склизкое подлое сердце, чтобы не осмеливался больше поднимать руку на бриттов.
— Что-нибудь одно, — сухо сказал барон.
— Что? — не поняла Аннаура.
— Если ты лишишь его мужества, а потом убьешь, то первое окажется бессмысленным, — пояснил барон. — А месть должна быть разумной.
Аннаура на мгновенье задумалась.
— Хорошо, — наконец сказала она и о ноготь проверила остер ли кинжал. — Я отомщу по-женски. А какой-нибудь бриттский рыцарь убьет его, как мужчина.
Она склонилась над саксонцем и с брезгливым отвращением взяла пальцами его органы.
В этот момент он открыл глаза и увидел француза с мечом в руке и склонившуюся над ним Аннауру. Зрачки его расширились от ужаса. И тотчас же пронзительная боль ослепила его. Принц дико и истошно закричал — казалось его крик проникает во все уголки огромного дворца.
Барон ногой легонько стукнул его под подбородок и принц опять впал в глубокое беспамятство.
— Пойдем, — сказал француз, помогая Аннауре встать на ноги. — Нам надо поторопиться, у нас еще много дел.
Аннаура с радостью кивнула. Она была готова воспринимать любое слово барона, как откровенье божье. Таких мужчин она еще в своей жизни не встречала.
— Дворец переполнен врагами, — предостерег барон. — Нам надо быть осторожными.
Они миновали прихожую, где валялось семь недвижных тел и вышли в коридор. Барон, вспомнил что-то неожиданно, вернулся обратно, бросил короткий неудобный варлакский клинок и взял два саксонских, более привычных для рыцаря. Аннаура тоже взяла себе меч, она уже доказала сегодня, что может сражаться с мужчинами плечом к плечу. Одежда саксонского воина сидела на ней неуклюже и мешковато, и не застегивалась на пышной груди, но сейчас ей было не до своего нелепого вида. Аннаура шла за бароном, думая что сегодняшний день — один из самых счастливых в ее жизни. Она уже была уверена, что эта кошмарная ночь кончится хорошо — с ее бароном ей ничего не страшно!
Обширны подземелья королевского дворца, а темниц на всех бриттских рыцарей не хватило. По двое, по трое, а кое-где и по четверо впихнули грубые немногословные варлаки благородных бриттских рыцарей в мрачные душные камеры без окон.
Сэр Отлак, сэр Гловер и герцог Вольдемар оказались вместе в тесном склепе, где трухлявая деревянная колода служила единственным предметом мебели предыдущему узнику.
Граф Маридунский сел на колоду и сжал голову руками. Гловер и Вольдемар молчали — они уважали горе отца, потерявшего в одночасье двух сыновей. Но и положение их самих было немногим лучше — Вогон обещал сбросить их всех в загон к дракону и они не сомневались, что он выполнит свою угрозу. Погибнуть под огромными лапами скованного чудовища позорно. Но и проткнуть пылающее гневом сердце нечем — оружие отобрали. И рыцарь должен стойко переносить выпавшие на него невзгоды, с открытым забралом встречая смерть.
Стены были сырые, а воздух спертым и смрадным. Говорить было не о чем — святое негодование переполняло сердца отважных рыцарей.
— Нет! — наконец выдохнул Гловер и стукнул кулаком в стену. — Я не верю, что наследник мертв! Король мне говорил…
— Король держал в тайне от всех местопребывание Этварда, — тихо ответил Вольдемар. — Даже от меня, хотя я был его правой рукой и осведомлен о всех делах государства. Держать в строжайшей тайне имя опекуна и место, где воспитывается наследник — традиция, идущая с артуровских времен и ее никогда не нарушали.
В кромешной тьме лица собеседника было не видно, но герцог догадывался, что лицо Гловера искажено мукой и яростью.
— Но Пенландрис… — простонал Гловер. — Как мог король доверить ему наследника! Наверняка предатель сам убил его. Сердце змеи в груди Пенландриса! А я еще по-дружески относился к нему! Он… он убил наследника, вырвав сердце у народа бриттов, будь он проклят во веки веков!
— Юный Этвард жив, — не поднимая головы тихо сказал граф Маридунский.
— Что?! — в один голос воскликнули Гловер и Вольдемар.
— Он в моем замке. Я его опекун. Но убийцы уже мчатся туда, — вздохнул граф.
— Но твой замок неприступен.
— Да. Но убийцы наверняка выдадут себя за рыцарей. А ворота моего замка всегда открыты для гостей.
Гловер в отчаянии ударил кувалдоподобными кулаками в дверь. Но тяжелые засовы не дрогнув выдержали гневный напор рыцаря. От бессильной ярости хотелось выть, плакать, биться о камень. Но сырые стены были равнодушны к людскому горю.
Скупые капли воды, сочившейся с потолка, звонко в тишине шлепались о пол, отмеривая время — последнюю ночь жизни отважных рыцарей.
Словно труба архангела проскрипел засов.
— За нами пришли, — хладнокровно сказал герцог Вольдемар. — Приготовимся принять смерть как подобает.
Дверь натужно распахнулась и в свете факела пленники увидели освобождение.
— Барон Ансеис, бычья требуха! — воскликнул Гловер. Отчаяние мгновенно сменилось в нем жаждой возмездия.
За спиной барона стояла Аннаура в неподобающей ей мужской одежде, в трех шагах дальше валялся труп варлака с размозженной головой. С меча француза стекала теплая кровь.
— Выходите быстрее, — попросил барон. — Дворец переполнен варлаками, надо уходить.
— Надо освободить всех остальных рыцарей! — воскликнул Гловер. Он нагнулся над мертвым варлаком, разжимая пальцы трупа, сомкнутые на рукояти меча.
— Мы не можем покинуть дворец без наших жен и дочерей! — воскликнул герцог Вольдемар. — И без принцессы Рогнеды!
— И, кроме рыцарей, во дворце были наши оруженосцы и воины! — сказал граф Маридунский.
— Граф, — вздохнул барон. — Первый бой вами проигран, но не вся война. Если же враги коварством и подлостью захватят ваш замок… то у бриттов почти не останется шансов вновь поднять голову.
Граф пристально посмотрел на барона. Откуда француз знает? Но не время сейчас выяснять подробности, а сомневаться в честности и благородстве барона Ансеиса теперь-то уж у Отлака не было никаких оснований.
— Но было бы низостью с нашей стороны бежать, бросив здесь товарищей и женщин на растерзание врагам. Даже если мы погибнем, мы обязаны попытаться.
Герцог Вольдемар уже отодвигал засов ближайшей темницы.
Барон низко склонил голову в поклоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Что хочешь, — ответил барон Аннауре. — Он твой.
Она подошла к неподвижному телу, зеленые штаны сорокалетнего принца были спущены до колен — неприятное зрелище.
— Я отрежу ему его гнилые гениталии, — мстительно сказала Аннаура, — чтобы больше никого никогда не смог изнасиловать. — Она помолчала. — А потом проткну его склизкое подлое сердце, чтобы не осмеливался больше поднимать руку на бриттов.
— Что-нибудь одно, — сухо сказал барон.
— Что? — не поняла Аннаура.
— Если ты лишишь его мужества, а потом убьешь, то первое окажется бессмысленным, — пояснил барон. — А месть должна быть разумной.
Аннаура на мгновенье задумалась.
— Хорошо, — наконец сказала она и о ноготь проверила остер ли кинжал. — Я отомщу по-женски. А какой-нибудь бриттский рыцарь убьет его, как мужчина.
Она склонилась над саксонцем и с брезгливым отвращением взяла пальцами его органы.
В этот момент он открыл глаза и увидел француза с мечом в руке и склонившуюся над ним Аннауру. Зрачки его расширились от ужаса. И тотчас же пронзительная боль ослепила его. Принц дико и истошно закричал — казалось его крик проникает во все уголки огромного дворца.
Барон ногой легонько стукнул его под подбородок и принц опять впал в глубокое беспамятство.
— Пойдем, — сказал француз, помогая Аннауре встать на ноги. — Нам надо поторопиться, у нас еще много дел.
Аннаура с радостью кивнула. Она была готова воспринимать любое слово барона, как откровенье божье. Таких мужчин она еще в своей жизни не встречала.
— Дворец переполнен врагами, — предостерег барон. — Нам надо быть осторожными.
Они миновали прихожую, где валялось семь недвижных тел и вышли в коридор. Барон, вспомнил что-то неожиданно, вернулся обратно, бросил короткий неудобный варлакский клинок и взял два саксонских, более привычных для рыцаря. Аннаура тоже взяла себе меч, она уже доказала сегодня, что может сражаться с мужчинами плечом к плечу. Одежда саксонского воина сидела на ней неуклюже и мешковато, и не застегивалась на пышной груди, но сейчас ей было не до своего нелепого вида. Аннаура шла за бароном, думая что сегодняшний день — один из самых счастливых в ее жизни. Она уже была уверена, что эта кошмарная ночь кончится хорошо — с ее бароном ей ничего не страшно!
Обширны подземелья королевского дворца, а темниц на всех бриттских рыцарей не хватило. По двое, по трое, а кое-где и по четверо впихнули грубые немногословные варлаки благородных бриттских рыцарей в мрачные душные камеры без окон.
Сэр Отлак, сэр Гловер и герцог Вольдемар оказались вместе в тесном склепе, где трухлявая деревянная колода служила единственным предметом мебели предыдущему узнику.
Граф Маридунский сел на колоду и сжал голову руками. Гловер и Вольдемар молчали — они уважали горе отца, потерявшего в одночасье двух сыновей. Но и положение их самих было немногим лучше — Вогон обещал сбросить их всех в загон к дракону и они не сомневались, что он выполнит свою угрозу. Погибнуть под огромными лапами скованного чудовища позорно. Но и проткнуть пылающее гневом сердце нечем — оружие отобрали. И рыцарь должен стойко переносить выпавшие на него невзгоды, с открытым забралом встречая смерть.
Стены были сырые, а воздух спертым и смрадным. Говорить было не о чем — святое негодование переполняло сердца отважных рыцарей.
— Нет! — наконец выдохнул Гловер и стукнул кулаком в стену. — Я не верю, что наследник мертв! Король мне говорил…
— Король держал в тайне от всех местопребывание Этварда, — тихо ответил Вольдемар. — Даже от меня, хотя я был его правой рукой и осведомлен о всех делах государства. Держать в строжайшей тайне имя опекуна и место, где воспитывается наследник — традиция, идущая с артуровских времен и ее никогда не нарушали.
В кромешной тьме лица собеседника было не видно, но герцог догадывался, что лицо Гловера искажено мукой и яростью.
— Но Пенландрис… — простонал Гловер. — Как мог король доверить ему наследника! Наверняка предатель сам убил его. Сердце змеи в груди Пенландриса! А я еще по-дружески относился к нему! Он… он убил наследника, вырвав сердце у народа бриттов, будь он проклят во веки веков!
— Юный Этвард жив, — не поднимая головы тихо сказал граф Маридунский.
— Что?! — в один голос воскликнули Гловер и Вольдемар.
— Он в моем замке. Я его опекун. Но убийцы уже мчатся туда, — вздохнул граф.
— Но твой замок неприступен.
— Да. Но убийцы наверняка выдадут себя за рыцарей. А ворота моего замка всегда открыты для гостей.
Гловер в отчаянии ударил кувалдоподобными кулаками в дверь. Но тяжелые засовы не дрогнув выдержали гневный напор рыцаря. От бессильной ярости хотелось выть, плакать, биться о камень. Но сырые стены были равнодушны к людскому горю.
Скупые капли воды, сочившейся с потолка, звонко в тишине шлепались о пол, отмеривая время — последнюю ночь жизни отважных рыцарей.
Словно труба архангела проскрипел засов.
— За нами пришли, — хладнокровно сказал герцог Вольдемар. — Приготовимся принять смерть как подобает.
Дверь натужно распахнулась и в свете факела пленники увидели освобождение.
— Барон Ансеис, бычья требуха! — воскликнул Гловер. Отчаяние мгновенно сменилось в нем жаждой возмездия.
За спиной барона стояла Аннаура в неподобающей ей мужской одежде, в трех шагах дальше валялся труп варлака с размозженной головой. С меча француза стекала теплая кровь.
— Выходите быстрее, — попросил барон. — Дворец переполнен варлаками, надо уходить.
— Надо освободить всех остальных рыцарей! — воскликнул Гловер. Он нагнулся над мертвым варлаком, разжимая пальцы трупа, сомкнутые на рукояти меча.
— Мы не можем покинуть дворец без наших жен и дочерей! — воскликнул герцог Вольдемар. — И без принцессы Рогнеды!
— И, кроме рыцарей, во дворце были наши оруженосцы и воины! — сказал граф Маридунский.
— Граф, — вздохнул барон. — Первый бой вами проигран, но не вся война. Если же враги коварством и подлостью захватят ваш замок… то у бриттов почти не останется шансов вновь поднять голову.
Граф пристально посмотрел на барона. Откуда француз знает? Но не время сейчас выяснять подробности, а сомневаться в честности и благородстве барона Ансеиса теперь-то уж у Отлака не было никаких оснований.
— Но было бы низостью с нашей стороны бежать, бросив здесь товарищей и женщин на растерзание врагам. Даже если мы погибнем, мы обязаны попытаться.
Герцог Вольдемар уже отодвигал засов ближайшей темницы.
Барон низко склонил голову в поклоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122