Пока события в городе набирали ход, гонцы и отдельные маньяки принесли в порт эти сведения, а за ними и кровавую баню. Остатки эскорта Кесара, поспешившие ему на помощь с кораблей под Лилией, были перехвачены по дороге.
Один небольшой яростный отряд прогрыз себе путь сквозь безумных шансарцев и рычащих истрийцев, через охваченный огнем город и потоки ланнских беженцев — вперед, к воротам дворца. Он был последним и единственным местом, которое еще было защищено. Его охраняли уцелевшие кармианцы, во главе которых стоял ошеломленный, плохо соображающий Бийх.
— Ваша честь, сюда идут три посудины Вольных закорианцев!
— Адские бездны! — выругался Бийх — и был недалек от истины. Закорианцев не набиралось и шести сотен, однако они были бесцеремонными, энергичными и сохраняли боевой порядок.
Порт стоял беззащитный, с широко распахнутыми воротами. Установить хоть какое-то единство в кипящем водовороте было невозможно. Это смог бы сделать только Кесар. Но он сейчас сидел в погребе, куда его отвел лично Бийх.
— Мой повелитель, — твердо сказал он, разрываясь между нервной дрожью, ошеломленным удивлением и извращенным удовольствием, — ради вашей же безопасности я обязан оставить вас здесь. Связанным и под охраной.
Кесар лишь усмехнулся, а, может, оскалился, как делает перепуганный пес. Но Бийху было уже не до этого. Он поспешил наверх и окунулся в текущую неразбериху.
Собрав семь десятков человек, Бийх расставил их у дворцовых дверей. Он также попытался приставить к делу ланнцев из казарм под знаком Саламандры. Но большинство из них разбежалось или было занято спасением своих семей из этого кромешного ада.
В конце концов отряд Опалового Глаза прорвался к входу в амланнский дворец. Большинство уличных бойцов вовсе не искало драки и перебегало с места на место в поисках убежища понадежнее. Ничего удивительного, что они просмотрели отряд закорианцев. Защитники дворца сопротивлялись храбро, но недолго. Их изрубили на куски под стенами, меж колонн и на галереях. Вскоре закорианцы были уже во дворце. Они не ставили целью удержать его, просто шли вперед, хватая добычу, однако не устраивая поджогов. Они вели сосредоточенный поиск. Король и королева, по настоянию своих телохранителей, бежали. В общей суматохе их удалось успешно вывезти из города.
В конце концов люди Дхакера все-таки ворвались в погреб, перешагнув через выпотрошенные тела пятерых кармианцев, и обнаружили там Кесара — со связанными руками, как они и мечтали.
— Вот он, — произнес Опаловый Глаз, — тот, который больше не король. Эй, слышишь? Ты больше не король, К’сар эм Кармисс.
Справиться с Кесаром, не только закованным, но и сломленным лихорадкой, не составило труда. Убивая здесь и грабя там, они пробились обратно на дорогу, затем в порт и на свои корабли.
Их рабы гребли к северу, оставив на горизонте тлеющие угли Амланна.
Дхакер сам прижег зараженную рану на руке своего пленника. Он раскалил железо добела и прижимал его к плоти Кесара ровно столько, сколько было надо, может быть, несколькими мгновениями дольше. Дхакер не хотел, чтобы его добыча померла до того, как он воссоединится с флотом Йила. К тому же отцу Дхакера довелось оказаться в Тьисе.
Дом, обычно такой безмятежно и бесплодно спокойный, внезапно наполнился криками. Заслышав в коридоре чьи-то стремительные шаги, Улис-Анет обернулась навстречу вестям.
— Госпожа...
— В чем дело?
Ей рассказали.
Дочь заравийского короля развернулась и ушла в сад. Она не хотела участвовать во всей этой суматохе. Белые голуби, возмущенные неожиданным шумом, взмыли в кусочек неба, ограниченный стенами цвета красной розы.
Из Ланна вернулись корабли с Лилией. Другие корабли готовились отплыть из Истриса, чтобы вывезти из Ланна остатки кармианских войск. Говорили, что там по всей стране носятся гонцы на зеебах, собирая своих с холмов и утесов, из всех долин и деревень. Каждый кармианец обязан был вернуться на родину. Ланн, использованный и растерзанный, бросали как кость Вольному Закорису — пусть грызет, если хочет.
Черный Леопард стремительно подбирался к самому Кармиссу. Больше не союзник — захватчик. Все соглашения и договоры были перечеркнуты.
Кесар, безумец и убийца королей, находился в руках Вольного Закориса.
Недавно ей снился сон. Улис-Анет не могла в точности вспомнить его, но в нем присутствовала змея, чьи зубы блестели, как ножи. Это было страшно. Улис-Анет заплакала во сне и проснулась в слезах. Теперь она поняла, к чему этот сон, и снова заплакала.
Она не любила его — и любила его. Ему суждено умереть, и Кармисс погибнет, а она будет винить себя, потому что все было показано ей во сне, но она не смогла понять, что к чему.
— Госпожа, вы замерзнете так! Вот ваш замечательный плащ с мехом калинкса, который он вам подарил.
— Нет, — пробормотала Улис-Анет. Но ее все равно подняли с травы и осторожно повели обратно.
— Полно, госпожа! В Истрисе небезопасно. Город полон сумасшедших солдат, и корабли все прибывают. Лорд-правитель вводит комендантский час. А булочник говорил, что на закате видели черные галеры Леопарда...
— Мы уезжаем вглубь страны, — раздался мужской голос. — Поторопитесь, госпожа, вы нас задерживаете.
Улис-Анет была сбита с толку. Она подумала, что ее хотят продать как рабыню.
— Но Кесар... — начала она.
— Забудьте о нем, госпожа. Кесара разрезали на кусочки и скормили рыбам.
— Тише! Оставьте ее, — вмешался кто-то из женщин.
Ночь принесла видимость успокоения. Она уснула на руках у своих девушек.
Звезды выткали узор по небесной черноте.
Они находились среди холмов Кармисса.
Улис-Анет глядела на звезды, и ее заполнили мысли о мироздании. В молитвенном жесте она воздела руки к небу. Здесь это выглядело нелепо, но элирианские астрологи поняли бы такие причуды.
Это была маленький постоялый двор. Когда взошло солнце, Улис-Анет оказалась там совсем одна. Даже ее анкары и украшения куда-то подевались, а роскошный плащ из черно-белого меха, видимо, разделился на живых зверей, которые просочились под дверь.
Над ней нависал хозяин постоялого двора.
— Ну, прекрасная госпожа — прекрасная шлюха! Как вы будете расплачиваться со мной?
Он изнасиловал ее. В любое другое время столь ужасная вещь вызвала бы у нее омерзение, возможно, свела с ума. Но сейчас она уже перешла эту грань. Все оскорбления, которыми осыпал ее мужчина, скользили по ее сознанию, не проникая вглубь.
— Этого недостаточно, — сказал хозяин.
Он велел ей почистить камины и натаскать воды, обещая высечь за нерадивость. Неужели ее все-таки продали и даже не сообщили об этом?
— Я любовница короля! — бросила она ему в лицо, поднимаясь с постели.
— Король! Нас порвут в клочья из-за этого короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Один небольшой яростный отряд прогрыз себе путь сквозь безумных шансарцев и рычащих истрийцев, через охваченный огнем город и потоки ланнских беженцев — вперед, к воротам дворца. Он был последним и единственным местом, которое еще было защищено. Его охраняли уцелевшие кармианцы, во главе которых стоял ошеломленный, плохо соображающий Бийх.
— Ваша честь, сюда идут три посудины Вольных закорианцев!
— Адские бездны! — выругался Бийх — и был недалек от истины. Закорианцев не набиралось и шести сотен, однако они были бесцеремонными, энергичными и сохраняли боевой порядок.
Порт стоял беззащитный, с широко распахнутыми воротами. Установить хоть какое-то единство в кипящем водовороте было невозможно. Это смог бы сделать только Кесар. Но он сейчас сидел в погребе, куда его отвел лично Бийх.
— Мой повелитель, — твердо сказал он, разрываясь между нервной дрожью, ошеломленным удивлением и извращенным удовольствием, — ради вашей же безопасности я обязан оставить вас здесь. Связанным и под охраной.
Кесар лишь усмехнулся, а, может, оскалился, как делает перепуганный пес. Но Бийху было уже не до этого. Он поспешил наверх и окунулся в текущую неразбериху.
Собрав семь десятков человек, Бийх расставил их у дворцовых дверей. Он также попытался приставить к делу ланнцев из казарм под знаком Саламандры. Но большинство из них разбежалось или было занято спасением своих семей из этого кромешного ада.
В конце концов отряд Опалового Глаза прорвался к входу в амланнский дворец. Большинство уличных бойцов вовсе не искало драки и перебегало с места на место в поисках убежища понадежнее. Ничего удивительного, что они просмотрели отряд закорианцев. Защитники дворца сопротивлялись храбро, но недолго. Их изрубили на куски под стенами, меж колонн и на галереях. Вскоре закорианцы были уже во дворце. Они не ставили целью удержать его, просто шли вперед, хватая добычу, однако не устраивая поджогов. Они вели сосредоточенный поиск. Король и королева, по настоянию своих телохранителей, бежали. В общей суматохе их удалось успешно вывезти из города.
В конце концов люди Дхакера все-таки ворвались в погреб, перешагнув через выпотрошенные тела пятерых кармианцев, и обнаружили там Кесара — со связанными руками, как они и мечтали.
— Вот он, — произнес Опаловый Глаз, — тот, который больше не король. Эй, слышишь? Ты больше не король, К’сар эм Кармисс.
Справиться с Кесаром, не только закованным, но и сломленным лихорадкой, не составило труда. Убивая здесь и грабя там, они пробились обратно на дорогу, затем в порт и на свои корабли.
Их рабы гребли к северу, оставив на горизонте тлеющие угли Амланна.
Дхакер сам прижег зараженную рану на руке своего пленника. Он раскалил железо добела и прижимал его к плоти Кесара ровно столько, сколько было надо, может быть, несколькими мгновениями дольше. Дхакер не хотел, чтобы его добыча померла до того, как он воссоединится с флотом Йила. К тому же отцу Дхакера довелось оказаться в Тьисе.
Дом, обычно такой безмятежно и бесплодно спокойный, внезапно наполнился криками. Заслышав в коридоре чьи-то стремительные шаги, Улис-Анет обернулась навстречу вестям.
— Госпожа...
— В чем дело?
Ей рассказали.
Дочь заравийского короля развернулась и ушла в сад. Она не хотела участвовать во всей этой суматохе. Белые голуби, возмущенные неожиданным шумом, взмыли в кусочек неба, ограниченный стенами цвета красной розы.
Из Ланна вернулись корабли с Лилией. Другие корабли готовились отплыть из Истриса, чтобы вывезти из Ланна остатки кармианских войск. Говорили, что там по всей стране носятся гонцы на зеебах, собирая своих с холмов и утесов, из всех долин и деревень. Каждый кармианец обязан был вернуться на родину. Ланн, использованный и растерзанный, бросали как кость Вольному Закорису — пусть грызет, если хочет.
Черный Леопард стремительно подбирался к самому Кармиссу. Больше не союзник — захватчик. Все соглашения и договоры были перечеркнуты.
Кесар, безумец и убийца королей, находился в руках Вольного Закориса.
Недавно ей снился сон. Улис-Анет не могла в точности вспомнить его, но в нем присутствовала змея, чьи зубы блестели, как ножи. Это было страшно. Улис-Анет заплакала во сне и проснулась в слезах. Теперь она поняла, к чему этот сон, и снова заплакала.
Она не любила его — и любила его. Ему суждено умереть, и Кармисс погибнет, а она будет винить себя, потому что все было показано ей во сне, но она не смогла понять, что к чему.
— Госпожа, вы замерзнете так! Вот ваш замечательный плащ с мехом калинкса, который он вам подарил.
— Нет, — пробормотала Улис-Анет. Но ее все равно подняли с травы и осторожно повели обратно.
— Полно, госпожа! В Истрисе небезопасно. Город полон сумасшедших солдат, и корабли все прибывают. Лорд-правитель вводит комендантский час. А булочник говорил, что на закате видели черные галеры Леопарда...
— Мы уезжаем вглубь страны, — раздался мужской голос. — Поторопитесь, госпожа, вы нас задерживаете.
Улис-Анет была сбита с толку. Она подумала, что ее хотят продать как рабыню.
— Но Кесар... — начала она.
— Забудьте о нем, госпожа. Кесара разрезали на кусочки и скормили рыбам.
— Тише! Оставьте ее, — вмешался кто-то из женщин.
Ночь принесла видимость успокоения. Она уснула на руках у своих девушек.
Звезды выткали узор по небесной черноте.
Они находились среди холмов Кармисса.
Улис-Анет глядела на звезды, и ее заполнили мысли о мироздании. В молитвенном жесте она воздела руки к небу. Здесь это выглядело нелепо, но элирианские астрологи поняли бы такие причуды.
Это была маленький постоялый двор. Когда взошло солнце, Улис-Анет оказалась там совсем одна. Даже ее анкары и украшения куда-то подевались, а роскошный плащ из черно-белого меха, видимо, разделился на живых зверей, которые просочились под дверь.
Над ней нависал хозяин постоялого двора.
— Ну, прекрасная госпожа — прекрасная шлюха! Как вы будете расплачиваться со мной?
Он изнасиловал ее. В любое другое время столь ужасная вещь вызвала бы у нее омерзение, возможно, свела с ума. Но сейчас она уже перешла эту грань. Все оскорбления, которыми осыпал ее мужчина, скользили по ее сознанию, не проникая вглубь.
— Этого недостаточно, — сказал хозяин.
Он велел ей почистить камины и натаскать воды, обещая высечь за нерадивость. Неужели ее все-таки продали и даже не сообщили об этом?
— Я любовница короля! — бросила она ему в лицо, поднимаясь с постели.
— Король! Нас порвут в клочья из-за этого короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151