Фигурка была довольно грубо вырезана из черного металла и дребезжала на морском ветру.
Внутри дворец освещался лишь редкими факелами, толком не разгоняющими тьмы. Они прошли в Королевский зал. Деревянный потолок опирался на деревянные колонны, даже не украшенные резьбой, грязный пол был кое-как прикрыт шкурами.
В дальнем конце зала возвышался помост с великолепным троном из черного дерева, который Йил прихватил с собой, отступая из Ханассора. Статуя бога тоже явно попала сюда издалека. Рармону доводилось видеть оммосский вариант Огненного бога, и он отметил сильнейшее сходство. Тело этого идола было бесформенной колодой, увенчанной судорожно скалящимся лицом — застывшая маска то ли ярости, то ли экстаза, а может быть, агонии. Его разверстое чрево полыхало огнем. Неистовство пламени и запах паленой шкуры наводили на мысль, что совсем недавно тут приносили жертву.
Им пришлось подождать, пока Йил эм Закорис не вышел откуда-то из-за трона и не занял свое место.
Его бронзовая кожа была довольно светлой по закорианским меркам, но узкая щель рта и перебитый плоский нос не давали усомниться в чистоте его крови. Тонкая золотая цепочка тянулась от его правой ноздри до цирконовой подвески в правом ухе. Йил производил впечатление грузного и некрасивого человека в возрасте, однако в нем не было заметно какой-то усталости или недостатка силы. Когда он усмехался, по залу прыгали отсветы — зубы его сплошь покрывали коронки с драгоценными камнями.
За спиной короля тенями столпилась его свита. Даже в здешнем скверном освещении было видно, что одна из теней сильно отличается от остальных.
Каал, как истинный закорианец, простерся ниц. Двое кармианцев преклонили колени. Рармон остался стоять, ибо никто не догадался толкнуть его. Наконец кармианцы решили исправить упущение, но Йил остановил их:
— Пусть стоит, как стоит. Дайте мне разглядеть его как следует. Значит, вот он, сын короля, этого змеиного отродья Ральнара? — с этими словами король сплюнул на пол и не торопясь подошел ближе к пленнику. Он был высоким — но не выше Рармона. Это змеиное отродье Ральднор в полной мере передало сыновьям свой рост.
— Знаешь ли ты, кто прислал тебя сюда? — спросил Йил.
— Мне сообщили, — кивнул Рармон. — Кесар эм Кармисс.
— Так и есть. Послание, которое я получил, тоже подписано К’саром. Дружеский подарок перед тем, как мы зажмем Дорфар между нами двоими и сотрем в порошок. А еще мне сообщили, что ты можешь принести пользу Вольному Закорису, рассказав о военных планах своего короля. Вон тот, на полу, — доверительно произнес Йил, указывая на распростертого Каала, — может лишь мечтать подобраться к ним так близко. А ты... ты был приближен к Повелителю Гроз и его советникам. Если ты в самом деле его брат, как уверяет К’сар в своем письме, — Йил подошел еще ближе, так что его зловонное дыхание коснулось лица Рармона. — Наверное, нам придется испытать на тебе наши закорианские умения, чтобы заставить тебя расстаться с секретами Дорфара?
— Вовсе не обязательно, — ответил Рармон. — Но прежде я скажу вам кое-что другое. Возможно, Повелитель Гроз и не знает, сам я удрал сюда или меня увезли, зато прекрасно понимает, чем это обернется. Он тут же изменит свои военные планы, и любые мои сведения окажутся совершенно бесполезны.
Тень за троном, непохожая на все остальные, негромко рассмеялась.
— Правильно, — обернулся к ней Йил. — Иди сюда, Катус, и тоже взгляни. Это его посев?
Человек спустился с помоста. Он, как и король, был уже на излете зрелости, но стройнее, более легкого сложения, изящнее одет и с прекрасными манерами. Все в этом человеке — его движения, даже сама походка — выделяло его из королевской свиты. Он взглянул на Рармона — и даже взгляд у него был не закорианский.
— Очень может быть, — произнес он. — Определенно Дорфар принял его как должно.
Речь Катуса оказалась еще более удивительной — в ней не было ни придыханий, ни исковерканных гласных, лишь едва уловимый намек на закорианский акцент.
Двое кармианцев, решив, что изъявили почтение в достаточной мере, поднялись, готовые вручить Йилу новые послания. Каал так и остался лежать.
Йил сделал знак, и закорианские стражники увели Рармона.
— Пей, Катус. Пей до дна.
— Благодарю, мой повелитель, — Катус едва притронулся губами к вину. Сам же Йил выпил до дна, видимо, желая подать пример советнику.
— Думаешь о Дорфаре, Катус? Кровь, потроха и пепел...
— О мщении, — спокойно поправил Катус. На его лице почти не было морщин, словно он с самого раннего возраста приучил себя к бесстрастному выражению. — И, конечно, о вашем обещании, что я буду править Дорфаром от вашего имени. Посмотрим, много ли от него тогда останется.
— А теперь ты думаешь, что К’сар Кармианский уведет Дорфар у меня из-под носа, когда мы с ним выжмем дерьмо из этого беловолосого ублюдка?
— Я думаю, Кесар полезен для нас вне зависимости от того, чего он желает.
— Так, может, убить его и отдать все тебе?
— Мой повелитель, я умею терпеть, — спокойно сказал Катус. — Мы оба обладаем этим свойством. Кесар же молод и делает много резких движений, так недолго и споткнуться.
Йилу нравился Катус эм Элисаар, который когда-то был принцем и плел интриги в Дорфаре, нравился так же, как новое оружие, женщина или умное животное, способное выполнять трюки. Катус был мудр. Он оказывал неоценимую помощь в столь необходимой вещи, как дипломатическая переписка, на которую у Йила никогда не хватало дотошности. Он сплел и постоянно усложнял шпионскую сеть Закориса. Король знал цену этому человеку. Ни один из прежних закорианских советников Йила не уцелел при отступлении в Таддру, значит, и жалеть о них не стоило. Теперь Катус был самой сложной и изощренной деталью его королевства.
— Что ж, давай советуй, — произнес король с ноткой снисходительности.
— Вы отправите обратно послов Кесара и повторите свою фальшивую клятву, что восстановите Анкабек. Мы-то знаем, что ему плевать и на Анак, и на Анкабек, но он простит ваших людей за то, что они разграбили остров, а вы поддержите игру и выразите свои сожаления по этому поводу. Не забывайте, он может проявить себя и с другой стороны — как тогда, когда уничтожил ваш флот у берегов Кармисса. Также вы поблагодарите его за подарок — этого Ральднорова ублюдка. Письмо уже готово, можете с ним ознакомиться. Военные предложения пойдут отдельно, их содержание мы обсудили с вами раньше. Кстати, а что вы намерены делать с Рармоном, сыном Ральднора?
— Мы принесли бы его в огненную жертву Зардуку, — вздохнул Йил, — но К’сар сообщил, что этот Рурм спал с мужчинами. Я не могу предлагать богу такую мерзость.
— Как неприятно.
Йил что-то проворчал.
Они покинули тронный зал и перешли в покои короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Внутри дворец освещался лишь редкими факелами, толком не разгоняющими тьмы. Они прошли в Королевский зал. Деревянный потолок опирался на деревянные колонны, даже не украшенные резьбой, грязный пол был кое-как прикрыт шкурами.
В дальнем конце зала возвышался помост с великолепным троном из черного дерева, который Йил прихватил с собой, отступая из Ханассора. Статуя бога тоже явно попала сюда издалека. Рармону доводилось видеть оммосский вариант Огненного бога, и он отметил сильнейшее сходство. Тело этого идола было бесформенной колодой, увенчанной судорожно скалящимся лицом — застывшая маска то ли ярости, то ли экстаза, а может быть, агонии. Его разверстое чрево полыхало огнем. Неистовство пламени и запах паленой шкуры наводили на мысль, что совсем недавно тут приносили жертву.
Им пришлось подождать, пока Йил эм Закорис не вышел откуда-то из-за трона и не занял свое место.
Его бронзовая кожа была довольно светлой по закорианским меркам, но узкая щель рта и перебитый плоский нос не давали усомниться в чистоте его крови. Тонкая золотая цепочка тянулась от его правой ноздри до цирконовой подвески в правом ухе. Йил производил впечатление грузного и некрасивого человека в возрасте, однако в нем не было заметно какой-то усталости или недостатка силы. Когда он усмехался, по залу прыгали отсветы — зубы его сплошь покрывали коронки с драгоценными камнями.
За спиной короля тенями столпилась его свита. Даже в здешнем скверном освещении было видно, что одна из теней сильно отличается от остальных.
Каал, как истинный закорианец, простерся ниц. Двое кармианцев преклонили колени. Рармон остался стоять, ибо никто не догадался толкнуть его. Наконец кармианцы решили исправить упущение, но Йил остановил их:
— Пусть стоит, как стоит. Дайте мне разглядеть его как следует. Значит, вот он, сын короля, этого змеиного отродья Ральнара? — с этими словами король сплюнул на пол и не торопясь подошел ближе к пленнику. Он был высоким — но не выше Рармона. Это змеиное отродье Ральднор в полной мере передало сыновьям свой рост.
— Знаешь ли ты, кто прислал тебя сюда? — спросил Йил.
— Мне сообщили, — кивнул Рармон. — Кесар эм Кармисс.
— Так и есть. Послание, которое я получил, тоже подписано К’саром. Дружеский подарок перед тем, как мы зажмем Дорфар между нами двоими и сотрем в порошок. А еще мне сообщили, что ты можешь принести пользу Вольному Закорису, рассказав о военных планах своего короля. Вон тот, на полу, — доверительно произнес Йил, указывая на распростертого Каала, — может лишь мечтать подобраться к ним так близко. А ты... ты был приближен к Повелителю Гроз и его советникам. Если ты в самом деле его брат, как уверяет К’сар в своем письме, — Йил подошел еще ближе, так что его зловонное дыхание коснулось лица Рармона. — Наверное, нам придется испытать на тебе наши закорианские умения, чтобы заставить тебя расстаться с секретами Дорфара?
— Вовсе не обязательно, — ответил Рармон. — Но прежде я скажу вам кое-что другое. Возможно, Повелитель Гроз и не знает, сам я удрал сюда или меня увезли, зато прекрасно понимает, чем это обернется. Он тут же изменит свои военные планы, и любые мои сведения окажутся совершенно бесполезны.
Тень за троном, непохожая на все остальные, негромко рассмеялась.
— Правильно, — обернулся к ней Йил. — Иди сюда, Катус, и тоже взгляни. Это его посев?
Человек спустился с помоста. Он, как и король, был уже на излете зрелости, но стройнее, более легкого сложения, изящнее одет и с прекрасными манерами. Все в этом человеке — его движения, даже сама походка — выделяло его из королевской свиты. Он взглянул на Рармона — и даже взгляд у него был не закорианский.
— Очень может быть, — произнес он. — Определенно Дорфар принял его как должно.
Речь Катуса оказалась еще более удивительной — в ней не было ни придыханий, ни исковерканных гласных, лишь едва уловимый намек на закорианский акцент.
Двое кармианцев, решив, что изъявили почтение в достаточной мере, поднялись, готовые вручить Йилу новые послания. Каал так и остался лежать.
Йил сделал знак, и закорианские стражники увели Рармона.
— Пей, Катус. Пей до дна.
— Благодарю, мой повелитель, — Катус едва притронулся губами к вину. Сам же Йил выпил до дна, видимо, желая подать пример советнику.
— Думаешь о Дорфаре, Катус? Кровь, потроха и пепел...
— О мщении, — спокойно поправил Катус. На его лице почти не было морщин, словно он с самого раннего возраста приучил себя к бесстрастному выражению. — И, конечно, о вашем обещании, что я буду править Дорфаром от вашего имени. Посмотрим, много ли от него тогда останется.
— А теперь ты думаешь, что К’сар Кармианский уведет Дорфар у меня из-под носа, когда мы с ним выжмем дерьмо из этого беловолосого ублюдка?
— Я думаю, Кесар полезен для нас вне зависимости от того, чего он желает.
— Так, может, убить его и отдать все тебе?
— Мой повелитель, я умею терпеть, — спокойно сказал Катус. — Мы оба обладаем этим свойством. Кесар же молод и делает много резких движений, так недолго и споткнуться.
Йилу нравился Катус эм Элисаар, который когда-то был принцем и плел интриги в Дорфаре, нравился так же, как новое оружие, женщина или умное животное, способное выполнять трюки. Катус был мудр. Он оказывал неоценимую помощь в столь необходимой вещи, как дипломатическая переписка, на которую у Йила никогда не хватало дотошности. Он сплел и постоянно усложнял шпионскую сеть Закориса. Король знал цену этому человеку. Ни один из прежних закорианских советников Йила не уцелел при отступлении в Таддру, значит, и жалеть о них не стоило. Теперь Катус был самой сложной и изощренной деталью его королевства.
— Что ж, давай советуй, — произнес король с ноткой снисходительности.
— Вы отправите обратно послов Кесара и повторите свою фальшивую клятву, что восстановите Анкабек. Мы-то знаем, что ему плевать и на Анак, и на Анкабек, но он простит ваших людей за то, что они разграбили остров, а вы поддержите игру и выразите свои сожаления по этому поводу. Не забывайте, он может проявить себя и с другой стороны — как тогда, когда уничтожил ваш флот у берегов Кармисса. Также вы поблагодарите его за подарок — этого Ральднорова ублюдка. Письмо уже готово, можете с ним ознакомиться. Военные предложения пойдут отдельно, их содержание мы обсудили с вами раньше. Кстати, а что вы намерены делать с Рармоном, сыном Ральднора?
— Мы принесли бы его в огненную жертву Зардуку, — вздохнул Йил, — но К’сар сообщил, что этот Рурм спал с мужчинами. Я не могу предлагать богу такую мерзость.
— Как неприятно.
Йил что-то проворчал.
Они покинули тронный зал и перешли в покои короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151