Лодка двигалась среди заката по ледяной каше, покрывавшей море. Подул легкий ветерок, и команда поставила парус, желая воспользоваться этим. Не было слышно ничего, кроме шелеста паруса, легкого шума волн и плеска весел. Остров Анкабек исчез вдали, последний луч на миг высветил его причудливые очертания — словно плавучий череп.
Кесар сидел на носу перед парусом, рядом с длинным ящиком. Ящик был надежно закреплен и закрыт, и в нем спал живой ребенок, словно все еще заключенный в чреве матери. В крышке ящика были проделаны отверстия для воздуха. Он стоял возле ног Кесара, и принц не смотрел на него.
Последний закатный луч исчез, и на море опустилась тьма. Звезд на небе не было, лишь платиновым блеском мерцал вдали заснеженный берег Кармисса.
Спустя час после отплытия, в полной темноте, солдаты Кесара услышали, как со скрежетом выдранных гвоздей открылась крышка гроба. Однако никто не произнес ни слова, все продолжали грести. С самого начала службы у Кесара они твердо усвоили: все, что касается принца, не имеет к ним никакого отношения.
Под прикрытием паруса Кесар вглядывался в лицо Вал-Нардии. Ее горло было прикрыто ожерельем их матери с черными жемчужинами. Жрица не солгала, красота его сестры не померкла — ее ужасная, бессмысленная красота... Ему казалось — будь она жива, все, что произошло между ними, непременно повторилось бы.
Он поднял ее тело из ящика, оставив спящего ребенка, завернутого в покрывала, среди тряпья, которым был устлан гроб. Ему не было дела до того, что случится с этим созданием.
Кесар держал сестру на руках, ее голова покоилась на его плече, лавина ее волос закрывала их обоих. Сейчас, во тьме, ее волосы казались столь же темными, как его собственные.
Так они и двигались к Кармиссу по безмолвному блестящему морю, точно корабль призраков.
Открыв дверь, Рэм пропустил в свою квартиру двоих гостей. Еще двое заняли посты в проходе, и дверь захлопнулась.
На улице стояла оттепель, мокрый снег облеплял дома, дребезжали ставни. Плащ гостя промок насквозь, и он небрежно бросил его поперек кресла.
— Смею думать, что деньги и документы уже отправлены, — произнес Кесар.
— Да, мой лорд.
— И ты со своими людьми уже наготове.
— О да.
— Ты сбит с толку всем этим, мой Рэм?
— Ровно в той мере, в какой вы потребуете, мой лорд.
— Мои требования — это особые условия. Корабль, которым ты воспользуешься, называется «Лилия», хозяина зовут Дхол. Когда ты прибудешь в порт Амланна, то вместе с людьми Дхола отправишься к моему торговому агенту в столице. Она ничего не понимает, — прибавил Кесар, заметив, что Рэм взглянул на девушку. — Решительно ничего. Она считает, что ее собственный ребенок, который умер, вернулся к жизни, и никто пока не лишает ее этой иллюзии.
Кесар выжидающе посмотрел на Рэма. Беринда стояла рядом в мокром плаще и улыбалась младенцу, которого держала на руках. Она выглядела куда более вменяемой, чем когда бы то ни было.
— Значит, я должен передать агенту в Амланне ваше письмо и ребенка, — продолжил Рэм. — А потом?
— Возвращайся назад морем. Он найдет для ребенка уединенный дом и даст мне об этом знать. Где-нибудь, докуда Анкабек не доищется даже со своей поганой магией. Как знать, вдруг в один прекрасный день девчонка принесет мне пользу? А если нет, пусть хотя бы будет бесполезной для моих врагов.
— Это ребенок вашей сестры, — поколебавшись, заметил Рэм.
— Нет. Она отказалась выносить ребенка. Они заставили носить ее мертвое тело, вот и все.
— А колдовство для вас ничего не значит.
Кесар усмехнулся, но в его глазах был лед. Сам того не желая, Рэм встретился с ним взглядом.
— Я здесь не для того, чтобы рассуждать о своих чувствах, а для того, чтобы вручить тебе это отродье и его сопливую няньку. Я достаточно долго думал, можно ли оставить его на берегах Кармисса. Твоя же работа — переправить его из моих нелюбящих объятий в Ланн. Понятно?
— Да, мой лорд.
— Да, мой лорд. Ты всегда ведешь себя как принц, а не как разбойник, мой Рэм. Да и выглядишь ты тоже скорее как принц. Одна из моих девиц однажды заявила мне, что ты чем-то похож на старые статуи Рарнаммона.
Рэм хорошо вышколил себя. Его сердце неровно забилось, но внешне он остался бесстрастным. Отвернувшись, Кесар подхватил свой плащ.
— На корабле ты будешь чем-то вроде мелкого аристократа, который путешествует с охраной, любовницей и любимым бастардом, — заметил он. — Судно отплывает с утренним приливом.
Когда Кесар вышел, два телохранителя, сопровождавшие его, спустились вслед за ним по лестнице, звеня оружием. Рэм замер и продолжал стоять на месте, как прикованный, пока по аллее не пронесся удаляющийся стук копыт зеебов.
Он снова взглянул на Беринду, желая понять, как она отнеслась к тому, что ее земное божество покинуло ее. Но теперь ребенок был ее новым божеством. Своим помраченным умом она верила, что это ее дитя, что жизнь, исторгнутая смертью из ее чрева, смогла вернуться от ее крика, и теперь ребенок живет и дышит. В конце концов, это касалось лишь ее одной.
Рэм усадил девушку в кресло и принес ей подогретого вина с пряностями, о котором не побеспокоился Кесар эм Ксаи. Отхлебнув вина, Беринда рассмеялась над ребенком. Рэм чуть приподнял одеяло. Под ним спал младенец с белой кожей, на его головке паутинкой росли белые волоски. Все шансарское, разве что глазки окажутся темными...
Когда он объяснил Беринде, что им пора отправляться в путь, она послушно поднялась с места, и одеяло соскользнуло с детского личика.
Сердце Рэма снова сильно забилось, и тому была единственная причина — глаза младенца вовсе не были темными. Они напоминали затуманенные золотые солнышки.
Путь через море должен был занять девять или десять дней, но мог быть и короче при благоприятных сезонных ветрах. Когда же по левому борту покажется берег Ланна, следовало держаться вдоль него и идти до порта Амланна еще от шестнадцати до восемнадцати дней.
«Лилия» была торговым судном, тяжелым кораблем с огромными парусами. Его владелец Дхол в прошлом работал на деловых агентов принца, теперь же отошел от дел. Он разместил Рэма в своей личной каюте, отнюдь не блещущей роскошью. Трое солдат Рэма спали под навесом на палубе, заливаемые потоками дождя — впрочем, как и сам капитан. В каюте Рэм устроил ложе для девушки и ребенка, а сам ложился на полу, что несказанно удивило бы Дхола, вздумай он посмотреть, как устроились его пассажиры.
Время года было не лучшим для плавания, однако Дхол, жадный до денег, всегда выходил в море задолго до остальных торговых судов Истриса. На этот раз погода благоприятствовала плаванию, невзирая на дождь и ветер. Направление ветров оказалось вполне подходящим, и к полудню девятого дня за пеленой дождя уже проступила смутная тень ланнского берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151