Она помогла двум служанкам накрыть на стол, а потом села за него вместе с семьей. Лар-Ральднора не было — он ушел на охоту за диким котом, который уже несколько раз нападал на стада оринксов. Второй сын Яннула был намного моложе и удался в мать — весь золотистый, лишь глаза черные. Он внимательно прислушивался к разговору и без всякого смущения участвовал в нем. Судя по всему, он очень тянулся к старшему брату.
Яннул и Рэм закончили этот день, сидя на террасе и играя в ланнскую настольную игру. Когда почти совсем стемнело, Яннул помог слугам зажечь светильники. Высоко в небе уже горела Алая Звезда.
— У меня создалось впечатление, что мать часто била тебя, — заметил Яннул после того, как Рэм выиграл первую партию.
Рэм застыл.
— Прости мою бесцеремонность, — извинился Яннул. — Просто я заметил, как ты вздрогнул, когда мальчик в четвертый раз потянулся за сливами, и Медаси шлепнула его по руке. Обычная шутка, ласковый шлепок, не более того.
Рэм растерянно промолчал, а Яннул продолжил:
— Ей сейчас тяжело. Она любит обоих сыновей, но Лар-Ральднор ее первенец. Мы даже не надеялись, что Медаси сможет выносить ребенка после всего, что ей пришлось пережить в старом городе, в этих Равнинных руинах. Очень долгое время у нас не было никого. Поэтому он и она часто бывают нежны друг с другом, словно любовники... я не имею в виду наши ланнские обычаи, любовь и близость совсем не одно и то же. Если он уедет в Анкиру, она зачахнет. И в то же время она хочет, чтобы он отправился туда и сражался против наползающей тьмы. Но, конечно, она очень боится. Мы ведь помним, на что это было похоже.
— А на что это было похоже?
— Ты хочешь, чтобы я в двух словах рассказал тебе всю историю войны?
— Хотя бы попытайтесь.
— Как ты думаешь, почему я здесь прячусь? — вздохнул Яннул. — Год я воевал, после этого долгие годы играл в политику в Дорфаре. С меня хватит. Однако я вовсе не рассчитывал, вернувшись, превратиться в памятник ланнскому героизму, — к лампе подлетел мотылек, чтобы погибнуть в ее пламени, но Яннул, с величайшей осторожностью и ловкостью жонглера, которым когда-то был, перехватил его и выпустил обратно в ночь. — Ральднор придумал лучше. Он просто исчез.
— Почему?
— А почему бы и нет? Он исполнил все, о чем его просили, потеряв при этом все человеческое в себе. Он стал богом. Боги же либо уходят в запредельное, либо низвергаются. Либо исчезают. После него остался сын, Ральданаш Ваткрианский, нынешний Повелитель Гроз. Был еще один сын, но дорфарианцы что-то сделали с ним или попытались сделать. Его мамаша была дурой и сукой. По-моему, тот ребенок умер.
По телу Рэма прошел холодок. Ему вновь представились волки, рвущие...
— А что ты скажешь о последней битве под Корамвисом? — спросил он. — Колдовство, землетрясение, вмешательство богини? Что из этого правда?
— Правда и неправда здесь перемешаны. Я могу рассказать тебе кое-что о жителях Равнин. Можешь мне поверить, они не принадлежат этому миру. Однако это относится не ко всем из них. Медаси не такая. Когда мы выбили драконью гвардию Амрека из города руин, я думаю, только она стояла между мной и безумием. Я пришел туда, не ведая печали, в надежде на справедливость. Я умел убивать, и это удавалось мне без труда. Потом мне стала понятна суть жителей Равнин, — блеск в глазах Яннула погас, точно он всматривался в далекое прошлое. — Я помню, как они ходили по заснеженным улицам после избиения гарнизона Амрека — те самые люди, которых мы пришли спасать от тирании. Они были похожи на молчаливых волков, их глаза сверкали, как льдинки — в них не было ничего человеческого. Тогда моя душа ослабела. Прежде я никогда не видел такого. Люди второго континента совсем другие, по сути, это светлые Висы. Но эманакир — это только они. Их можно встретить в Зарависсе, в Дорфаре. Они почти сплошь белые — волосы, кожа, даже желтые глаза бледнеют и горят ледяным огнем, — Яннул усмехнулся. — Так вот, о последней битве под Корамвисом. Через посредство Ральднора они осознали в себе Пробудившуюся Змею. Висы в Корамвисе тоже осознали, что это такое. Эти люди вызвали землетрясение силой своей воли, хотя, может быть, это россказни. Но тогда нам так не казалось. Нас должны были победить, и никакие неожиданности не представлялись возможными. Даже выманив их армию из Корамвиса, мы были обречены на уничтожение. Что ж, если победа силой оружия была невозможна, пришлось призвать на помощь иные силы. Они хотели жить. Мы тоже. Это было что-то вроде молитвы — без слов, но воздух на многие мили был так напряжен, словно кто-то непрерывно дергал за какие-то незримые нити. Единственным нашим шансом было чудо. И чудо случилось, Корамвис пал. А что до явления богини — да, было и оно, однако ему есть вполне разумное объяснение.
На гребне ближайшего холма появились горящие факелы. Охотники возвращались домой.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Рэм.
— В потаенном подземном храме близ Корамвиса стояла гигантская статуя богини. Землетрясение подняло ее в воздух. Она была достаточно большой и яркой, чтобы мы увидели ее с огромного расстояния, даже сквозь дым и сумрак. Потом она упала в озеро в низине. Вот и все.
Спустя полчаса на террасу вошел Лар-Ральднор с двумя хвостами диких котов, хищников, которые зверски убивали оринксов, но никогда не ели их мяса.
— Я даже не думал, что вы согласитесь, — произнес юноша, вступая в свет лампы, и с нескрываемой радостью взглянул на Рэма.
«Как он радуется возможности отправиться в Дорфар», — подумал Рэм, ответив Ральднору усмешкой.
Боевые занятия оказались самой легкой частью его жизни. Так он занимался с большинством всадников охраны, находившихся в его распоряжении, да и сам постоянно упражнялся, едва для этого представлялась возможность, гоняя своих людей или в одиночку. А Лар-Ральднор, выносливый и сильный юноша, привычный к охоте и верховой езде, с раннего детства обучавшийся у Яннула самым разным акробатическим трюкам, проявлял способности и интерес к новым упражнениям и видел в них смысл. Сам Яннул обучался в Зарависсе, чья Воинская академия славилась не меньше, чем аналогичные заведения в Элисааре, Кармиссе и Дорфаре. Более того, его наставником был жестокий закорианец, уроки которого считались одними из лучших. Сам Яннул считал себя чересчур старым для того, чтобы передавать кому-либо свои навыки. Однако его сын, с которым занимался Рэм, был отнюдь не новичком и нуждался скорее в шлифовке своих умений.
Но и все остальное было легко. Слишком легко. Домоправитель принял Рэма в общий круг, надев ему на голову что-то вроде обруча, означающего право входить в дом.
В усадьбе Яннула Рэм чувствовал себя как дома, хотя какой-то частью себя старался отстраниться от излишних удобств и душевной близости с домашними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Яннул и Рэм закончили этот день, сидя на террасе и играя в ланнскую настольную игру. Когда почти совсем стемнело, Яннул помог слугам зажечь светильники. Высоко в небе уже горела Алая Звезда.
— У меня создалось впечатление, что мать часто била тебя, — заметил Яннул после того, как Рэм выиграл первую партию.
Рэм застыл.
— Прости мою бесцеремонность, — извинился Яннул. — Просто я заметил, как ты вздрогнул, когда мальчик в четвертый раз потянулся за сливами, и Медаси шлепнула его по руке. Обычная шутка, ласковый шлепок, не более того.
Рэм растерянно промолчал, а Яннул продолжил:
— Ей сейчас тяжело. Она любит обоих сыновей, но Лар-Ральднор ее первенец. Мы даже не надеялись, что Медаси сможет выносить ребенка после всего, что ей пришлось пережить в старом городе, в этих Равнинных руинах. Очень долгое время у нас не было никого. Поэтому он и она часто бывают нежны друг с другом, словно любовники... я не имею в виду наши ланнские обычаи, любовь и близость совсем не одно и то же. Если он уедет в Анкиру, она зачахнет. И в то же время она хочет, чтобы он отправился туда и сражался против наползающей тьмы. Но, конечно, она очень боится. Мы ведь помним, на что это было похоже.
— А на что это было похоже?
— Ты хочешь, чтобы я в двух словах рассказал тебе всю историю войны?
— Хотя бы попытайтесь.
— Как ты думаешь, почему я здесь прячусь? — вздохнул Яннул. — Год я воевал, после этого долгие годы играл в политику в Дорфаре. С меня хватит. Однако я вовсе не рассчитывал, вернувшись, превратиться в памятник ланнскому героизму, — к лампе подлетел мотылек, чтобы погибнуть в ее пламени, но Яннул, с величайшей осторожностью и ловкостью жонглера, которым когда-то был, перехватил его и выпустил обратно в ночь. — Ральднор придумал лучше. Он просто исчез.
— Почему?
— А почему бы и нет? Он исполнил все, о чем его просили, потеряв при этом все человеческое в себе. Он стал богом. Боги же либо уходят в запредельное, либо низвергаются. Либо исчезают. После него остался сын, Ральданаш Ваткрианский, нынешний Повелитель Гроз. Был еще один сын, но дорфарианцы что-то сделали с ним или попытались сделать. Его мамаша была дурой и сукой. По-моему, тот ребенок умер.
По телу Рэма прошел холодок. Ему вновь представились волки, рвущие...
— А что ты скажешь о последней битве под Корамвисом? — спросил он. — Колдовство, землетрясение, вмешательство богини? Что из этого правда?
— Правда и неправда здесь перемешаны. Я могу рассказать тебе кое-что о жителях Равнин. Можешь мне поверить, они не принадлежат этому миру. Однако это относится не ко всем из них. Медаси не такая. Когда мы выбили драконью гвардию Амрека из города руин, я думаю, только она стояла между мной и безумием. Я пришел туда, не ведая печали, в надежде на справедливость. Я умел убивать, и это удавалось мне без труда. Потом мне стала понятна суть жителей Равнин, — блеск в глазах Яннула погас, точно он всматривался в далекое прошлое. — Я помню, как они ходили по заснеженным улицам после избиения гарнизона Амрека — те самые люди, которых мы пришли спасать от тирании. Они были похожи на молчаливых волков, их глаза сверкали, как льдинки — в них не было ничего человеческого. Тогда моя душа ослабела. Прежде я никогда не видел такого. Люди второго континента совсем другие, по сути, это светлые Висы. Но эманакир — это только они. Их можно встретить в Зарависсе, в Дорфаре. Они почти сплошь белые — волосы, кожа, даже желтые глаза бледнеют и горят ледяным огнем, — Яннул усмехнулся. — Так вот, о последней битве под Корамвисом. Через посредство Ральднора они осознали в себе Пробудившуюся Змею. Висы в Корамвисе тоже осознали, что это такое. Эти люди вызвали землетрясение силой своей воли, хотя, может быть, это россказни. Но тогда нам так не казалось. Нас должны были победить, и никакие неожиданности не представлялись возможными. Даже выманив их армию из Корамвиса, мы были обречены на уничтожение. Что ж, если победа силой оружия была невозможна, пришлось призвать на помощь иные силы. Они хотели жить. Мы тоже. Это было что-то вроде молитвы — без слов, но воздух на многие мили был так напряжен, словно кто-то непрерывно дергал за какие-то незримые нити. Единственным нашим шансом было чудо. И чудо случилось, Корамвис пал. А что до явления богини — да, было и оно, однако ему есть вполне разумное объяснение.
На гребне ближайшего холма появились горящие факелы. Охотники возвращались домой.
— Продолжайте, пожалуйста, — попросил Рэм.
— В потаенном подземном храме близ Корамвиса стояла гигантская статуя богини. Землетрясение подняло ее в воздух. Она была достаточно большой и яркой, чтобы мы увидели ее с огромного расстояния, даже сквозь дым и сумрак. Потом она упала в озеро в низине. Вот и все.
Спустя полчаса на террасу вошел Лар-Ральднор с двумя хвостами диких котов, хищников, которые зверски убивали оринксов, но никогда не ели их мяса.
— Я даже не думал, что вы согласитесь, — произнес юноша, вступая в свет лампы, и с нескрываемой радостью взглянул на Рэма.
«Как он радуется возможности отправиться в Дорфар», — подумал Рэм, ответив Ральднору усмешкой.
Боевые занятия оказались самой легкой частью его жизни. Так он занимался с большинством всадников охраны, находившихся в его распоряжении, да и сам постоянно упражнялся, едва для этого представлялась возможность, гоняя своих людей или в одиночку. А Лар-Ральднор, выносливый и сильный юноша, привычный к охоте и верховой езде, с раннего детства обучавшийся у Яннула самым разным акробатическим трюкам, проявлял способности и интерес к новым упражнениям и видел в них смысл. Сам Яннул обучался в Зарависсе, чья Воинская академия славилась не меньше, чем аналогичные заведения в Элисааре, Кармиссе и Дорфаре. Более того, его наставником был жестокий закорианец, уроки которого считались одними из лучших. Сам Яннул считал себя чересчур старым для того, чтобы передавать кому-либо свои навыки. Однако его сын, с которым занимался Рэм, был отнюдь не новичком и нуждался скорее в шлифовке своих умений.
Но и все остальное было легко. Слишком легко. Домоправитель принял Рэма в общий круг, надев ему на голову что-то вроде обруча, означающего право входить в дом.
В усадьбе Яннула Рэм чувствовал себя как дома, хотя какой-то частью себя старался отстраниться от излишних удобств и душевной близости с домашними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151