Мне нужен сценарий на тебя, юную пери, и такой крутой, чтобы от ужаса люди под стулья залезали, а от сексуальных сцен, - кончали... Вот такой я хочу сценарий.
- Если я что-то услышу, я... - Только было забормотала Тинка. Казиев так на неё посмотрел, что она тут же стухла. Но через минуту глаза у него сверкнули и он медленно произнес.
- Хотя... Родя говорил с тобой о кино?
Она поняла, что Казиев знает о ней и Роде и расстроилась.
- Говорил, - довольно кисло протянула она, так как Родя именно об этом с ней не больно-то беседовал. Но надо же что-то сказать Тиму, вон как он ждет и напрягся весь!
- Говорил. - Совсем другим тоном сказала Тинка ( будет врать, как может, а то этот Тим опять к ней полезет. Глупа, глупа, а заметила, что разговоры о кино лишают Тима интереса к противуположному полу). - Он мне сказал вообще, что прилетел В Ниццу не только на открытие отеля, но и по делам. За сценарием! - Вдруг само вырвалось у нее, хотя она об этом никогда не думала.
Что-то стукнуло в голову Тинке еще, но она пока не стала останавливаться на этом "чем-то", чтобы не утерять нить, которая выскочила - ма-аленьким кончиком.
- Да, да, я уверена, за сценарием! И он должен был взять его у старика!
- Какого старика? - Загорелся Казиев, - француза?
- Нет, - мотнула головой Тинка, - наш старик, с ( тут она поняла, что подставляет свою подругу Ангела)... с девчонкой маленькой, внучкой или правнучкой, - поправилась она.
- Почему ты решила, что это сценарий? - жестко допрашивал Тинку Казиев.
- Не знаю. - Ответила она испуганно, - они слово это говорили очень тихо, будто тайна, и Родя мне сказал, что мы скоро улетим в Россию и денег тратить нельзя, они будут очень нужны...
Казиев потух. Камешки или наркота, а сценарий - их действия. Тут снова прорвалась Тинка, - ой, я вспомнила! Этот старик сказал, - только Улита в главной...
- Ты не врешь? - Впился в неё глазами Казиев.
Она перепугалась: не вру. Но больше ничего не знаю. Казиев не видел её и не слышал. Нет, это не наркота! Если было произнесено имя его дражайшей бывшей подруги! Это и впрямь - сценарий! Но что за старик? Может, жив какой-нибудь где-нибудь курилка и держит под задницей последний свой опус? Дрянь, конечно! Но у Родьки были вкус и нюх, этого не отнять. И он уж слишком петушком ходил, сам сват ему не брат, сам папа-король - половая тряпка! Читал он, что ли? И там - все гениально? Может, ворованное?.. И из-за этого его грохнули? Вполне, вполне...
Мысли вихрились в голове Казиева и он совсем забыл о девчушке, которая мерзла голяком, - плед-то он отбросил, а взять она боялась.
Тинка решила смотаться. Ну, не на совсем, конечно, на время. Еще одну такую ночь она не выдержит.
Она тихонько сползла с постели. Казиев крикнул, как собаке.
- Куда?
- В туалет, - пролепетала Тинка, а сама собрала свои три вещички в комок и шмыгнула в ванну.
Там она оделась и просто стояла, пустив воду, и вспоминала, где может находится входная дверь. Но понять ничего не могла.
Придется "отпрашиваться"! А как не хочется. Но она что-нибудь поднаврет насчет сценария, - вон он как забесился! Может, - от - пустит?..
Когда она попыталась что-тот объяснять, Казиев отмахнулся от нее. Иди! Ему надо было остаться одному и подумать, выверить клочки информации. Может и сложится какая-никакая картинка.
Тинка ушла незамеченной, с тоненьким колечком на пальце и с саднящими ранами во всех самых болезненных местах.
14. СТАРИК.
( отступление)
Среди страшного развала в комнате: раскрытый гардероб и вываленные на пол папки и бумаги, опрокинутый стул и чайник, стоящий на высокой подставке боком, из которого медленно лилась вода...
- сидел на полу старик, стенал и бормотал совершенно уже что-то неясное.
Но по виду его однако, нельзя было сказать, что этот человек сошел с ума. Скорее он был в глубочайшей депрессии и, возможно, крутом стрессе.
- Милая девочка, - шептал он, хлюпая и вытирая сопли, слюни и слезы огромным белым платком, - милая моя, я не сберег ( дальше шло непонятное то ли девочку какую-то не сберег, то ли ещё что-то)... Видишь ли, я стал совсем стар, я не ловлю мышей и они уже меня не боятся... Я-то воображал, что все при мне, но память куда-то исчезает! Я думал, что смогу все вспомнить до точки, но, как видишь, не могу. А эта мелкая сучка украла как раз самое главное, не зная этого! Не зная! Схватила и все... А почему это
- "не зная"?... - Вдруг остановил он себя, - почему? Тот мерзопакостник, наверняка, оставил после себя кого-то! Но ведь всех убрали! Я - один!
И хрипло надменно захохотал. Но тут же замолчал.
- Что ты из себя изображаешь, Андрэ! Кого и Что? Ты - один? Побойся Бога, развалина! Ты скоро предстанешь перед НИМ и должен будешь ответствовать. А ты заявляешь, - я один! Подослали сучку.
- С уверенностью заключил он. - Вот тебе и все. И паспортов у неё наверное - миллион, и денег около этого! Недаром - то ли мальчик, то ли девочка... Ах, болван, ты, болван...
Он, кряхтя, еле поднялся на ноги и побрел на кухню.
Там он пошарил за мусорником, вытащил потрепанную толстенную тетрадь и, усевшись на свой неуютный холодный диван, стал пролистывать страницы, писанные мелким убористым почерком.
- Да-а, тоска. Разве тут жизнь написана? Разве это ужас? Боль? Любовь?... Придурки! Но как я мог оставлять эту сучонку одну?!
И старик снова горестно застонал и забормотал, - бедная моя девочка, несчастная моя девочка!.. Даже в конце жизни от меня несет дерьмом и кровью!
15. НОЧЬ - ПОРА СЕКРЕТОВ...
Кто-то зацарапался в дверь и донесся шепот: это я, Тинка... Ангел распахнула дверь и встала этакой Немезидой перед греш - ницей.
- Девочки, девочки, я вам сейчас все расскажу, все!
Тинка поочередно глядела то а Алену, то на Ангела, кажется, больше боясь вторую.
- Да пусти её, - сжалилась Алена, - Тина, а ты знаешь, что мы все морги и больницы обзвонили!
- Может тебя изнасиловали и выбросили где-нибудь на дороге!
Это сказала Ангел.
Тинка как-то подскукожилась, побледнела и подумала, а что, и изнасиловали! Разве то, что творил с ней этот "Великий" называется по-другому? Только вот в канаву не выкинул! Почти.
Она сама по себе его уже не интересовала в конце, это она поняла! Его интересовал сценарий или то, что должен был передать какой-то Старик там, в загранке...
Так ведь это же дед Ангела!
И Тинка подумала, что если она постарается выпытать у Ангела про дедовы дела и расскажет о них Казиеву, то сможет делать с Великим, что хочет! Нельзя сказать, что она в него влюбилась, - слишком он груб, но червячок влюбленности, - пока ещё крошка, - все же проник в её сердце-яблочко, - поспевшее и мягкое, - пробраться в него труда не составило.
Тинка вошла в гостиную, на свет и девчонки тихо ахнули: кровопотеки на шее, черно-фиолетовые синяки на руках!.. Личико уменьшившееся вдвое и на верхней губе кровяной укус!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75