"Кто платит - тот заказывает музыку", - подумал Женя. Впрочем, Надя еще не заплатила. Но ведь заплатит?..
Пришлось пройти в просторную, светлую комнату. Даже стены здесь были почти что белые, с розоватым оттенком, и шкуры белых медведей лежали на креслах, а на светлом столе стоял компьютер.
- Чаю? - светски предложила Надя.
- Нет, спасибо, - отказался Женя.
- Может, выключить кондиционер?
- Пожалуй.
В каком фильме он все это видел?
Прекратилось легкое движение воздуха, замерли жестяные фигурки.
- Ну-с, приступим, - распорядилась Надя. - У меня все в компьютере. Садись! - И Надя подставила к столу с компьютером второй стул. - Входим... Мой сайт...
Мелькали цифры и тексты, обозначения, не очень знакомые. Но вообще все оказалось не так уж сложно.
- Теперь поищем, что там в проекте...
Глаза устали довольно быстро. "Это от непривычки", - успокоил себя Женя. А Надя будто не знала усталости: объясняла, показывала, проверяла, то и дело касаясь то плечом, то коленом Жени. Было и вправду тесно. Наконец она откинулась на вертящемся стуле.
- Так. Выходим.
Надя потянулась, заложила руки за голову. Невозможно было не заметить поднявшуюся вслед за руками высокую грудь. Женя отвел глаза. Надя опустила руки, устало вздохнула. По экрану поплыл знак "бесконечность" или что-то на него похожее, переливаясь синим и красным.
- Все!
Экран погас.
- Так, может, выпьешь все-таки кофе?
- Нет-нет, я спешу.
- Как хочешь, - сухо сказала Надя и встала.
Женя не смел напомнить о деньгах. Он тоже встал, в отчаянии глядя на Надю.
- Ах да, - вспомнила она и выдвинула ящик стола.
Шесть зеленых бумажек легли на стол перед Женей. Как завороженный смотрел он на такое богатство.
- Надо же их еще обменять, - подумал вслух. - А у меня нет паспорта.
Надя засмеялась мелким, дробным смешком.
- Тоже мне - проблема. Утром обменяешь. Да и не нужен никакой паспорт! А вообще дай им в долларах: они будут только рады.
- Кто?
- Те, в больнице.
Да, Надя знала жизнь лучше, чем он.
- Ну, я пошел. Спасибо.
- Не за что. До завтра, - уточнила Надя. - Приходи сразу после больницы. Надо кое-чему тебя подучить.
И Женя не решился напомнить, что завтра же Новый год.
Домой Женя ехал совершенно раздавленным. Начиналась какая-то новая жизнь - без Леры, с откровенно назойливой Надей, которая возникла так неожиданно и спасла, но за это потребовала его присутствия рядом, и, как светлая точка в ночи, - первый Новый год с Таней.
Приехав, сразу ей позвонил, тем более что Дениса не было.
- Это я, Женя, - сказал он, будто Таня могла его с кем-то спутать.
- Привет! - радостно заговорила Таня, не заметив его усталости, а может, не придав ей значения. - А я только пришла. У метро продается всякая всячина, и я купила к Новому году хлопушки и эти, как их, бенгальские огни. Даже спички купила! А то забудем спички, что тогда будем с этими огнями делать?.. Сашка моя без ума от бала: ее там выбрали королевой, и какой-то мальчик объяснился в любви! Она все читает его записку и все гадает, кто бы это мог быть, потому что, конечно, без подписи...
Таня болтала беспечно и весело, перескакивая с одного на другое, и у Жени теплело в груди, отступал ужас жизни, страх за Леру, растерянность перед Надей с его от нее зависимостью, неожиданной и пугающей.
- Чего молчишь? - спросила вдруг Таня.
- Да как же мне вклиниться? - засмеялся Женя. - Ты трещишь, как сорока.
- Это я от счастья, - помолчав, призналась Таня, и он почувствовал, что она улыбается. - Как подумаю про общий Новый год... И вообще... Женча, родной, я так безумно, невероятно счастлива! А ты?
Вопрос был неожиданным, но он ответил сразу:
- И я. Очень!
Не мог же он ей сказать о том, что терзало? Да и как сказать, когда он сам не до конца разобрался.
- Когда придешь? - спросила Таня. - Завтра у меня нет консультаций шеф заболел, - и я ликую, как школьница на каникулах!
- В первый раз ты сказала это сама. - У Жени даже горло сжалось от нежности.
- Что - в первый раз? - не поняла Таня.
- В первый раз сама заговорила о встрече...
- Разве? - простодушно удивилась Таня.
- Точно, - подтвердил Женя. - Всегда свидание выпрашивал я... Ты когда будешь дома? Во сколько?
- Ну-у-у-у, - подумала Таня. - К шести, наверное, буду. А ты приезжай часам к десяти, ладно?
- Я тебе позвоню. У меня тут сложности. Но к десяти обязательно буду.
Он не знал, как сказать о Лере и о том, что случилось. Если честно, не знал теперь ничего: вдруг Лера попросит у нее задержаться? Хотя вряд ли... Но - вдруг? Может, именно так и положено: сидеть допоздна? А тут еще Надя... Горячие черные глаза, коленки, приходящие с его ногой в опасное соприкосновение, это соблазнительное потягивание... А главное - разговор в коридоре. И никуда ведь теперь не денешься.
- Какие сложности? - спросила Таня.
Голос ее упал, странные, незнакомые нотки возникли в нем, только Женя еще не понял какие.
- Потом расскажу: не хочется по телефону.
- Что-то случилось?
- Нет... Да... Случилось... Но ты не волнуйся - так, пустяки.
Ничего себе, пустяки! Он все больше запутывался. После слов о любви как сказать про инфаркт? Да еще это дурацкое "пустяки".
- Танечка, милая, - заторопился Женя, потому что услышал, что отворяется дверь. - Я еще позвоню. Завтра с утра. И приеду, приеду! - Денис уже раздевался в прихожей. - Я приеду, - повторил Женя, потому что почувствовал, как всегда, когда слышал Таню, что любит ее и жить без нее не может.
6
Опять какая-то мура под ногами. И это - зима? Временами, правда, налетает снег - но вот именно временами - мокрыми, большими хлопьями, а не то мелкий, сухой. Но, не успев пасть на землю, тут же покорно тает, превращаясь в сероватое месиво.
- Один черт, - ворчит на снег Пал Палыч, - только добавляет грязи. Раз по-настоящему снег не лег, толку не будет. А еще вопят: "Миллениум, миллениум!" Какой, к черту, миллениум без хорошего снега?
Женя слушает вполуха: мысли заняты совсем другим. Палыч взглядывает на него и умолкает. Помолчав, осторожно спрашивает:
- Как там, в больнице?
- Неважно, - коротко отвечает Женя, не отрываясь от своих бумаг.
Конец года. В январе нужно представить отчет: что же ты, сукин сын, сделал-то за год? Конечно, сейчас не так строго, как в советские времена, когда платили приличную вполне зарплату, но и спрашивали по ранжиру, тем не менее отчитаться все-таки следует.
И Женя, и Палыч решили отделаться от отчетов до Нового года, до длинных, как повелось в новые времена, каникул: Женя - из-за фирмы, пугающей своей неопределенностью службы у Нади, а Палыч отправляется с Натальей в Египет. Вот и сидят едва ли не одни в институте. Тридцатое... Канун... Кто ж в институт-то попрется? Только если уж очень нужно...
Вчера, после визита к Наде, Женя долго стоял под душем: было просто физическое ощущение нечистоты, жажда поскорее отмыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103