- Можешь открыть глаза, малышка, - сказал он, склонившись над дочкой. - Она внизу.
Анжелика улыбнулась, а Арман погладил ее по волосам и поцеловал.
- Спи, моя милая, - сказал он. - Завтра поговорим.
Вскоре Арман рассказал дочери о том, чем различаются мужчины и женщины, и как появляются на свет дети. Он не скрывал от Анжелики ничего, но говорил так бережно и доверительно, что девочка прониклась к нему всей душой. Когда они беседовали, Арман разговаривал с ней, а не просто говорил или обращался к ней, он умел слушать дочку так, словно ему и впрямь важно было узнать ее мнение, посоветоваться с ней. Иногда затевали беседы на серьезные темы, но чаще придумывали веселые забавы, которые тщательно скрывали от матери.
Некоторое время назад доктор Саутуорт приобрел машину, которую Моника панически боялась и ненавидела. А вот для Армана, которого доктор обучил езде на новом автомобиле, и для Анжелики эта машина была не просто средством передвижения. В их играх она представлялась то колесницей Бен-Гура, то крыльями богов, а то и ковром-самолетом.
- С тех пор как доктор обучил тебя водить этот драндулет, у меня нет ни минуты покоя, - ворчала Моника. - Я не хочу, чтобы Анжелика каталась с тобой. Это опасно, и в машине грязно.
Кончилось тем, что Арман и Анжелика перестали разговаривать об автомобиле при Монике. Но иногда после ужина Арман брал дочь за руку и спрашивал:
- Не хочешь немного прогуляться перед сном?
И они с Анжеликой спешили к дому доктора Саутуорта, где их ждала замечательная машина. Они долго катались по мощеным улочкам Эймити, и Анжелике казалось, что она птичка, которая порхает в поднебесье. Она только мечтала, чтобы это никогда не кончилось.
- Не беспокойся, малышка, - говорил ей Арман, когда прогулка подходила к концу. - Потом будет еще лучше, обещаю тебе.
Лучше становилось, когда Арман выходил из глубокого запоя - именно тогда он возвещал, что чувствует себя могущественнее, чем президент Соединенных Штатов и король Англии, вместе взятые.
Тогда они с Анжеликой отправлялись в поход или даже куда-нибудь уезжали. Чаще всего на несколько часов, иногда на целый день, а несколько раз - о, как это было чудесно! - на весь уик-энд. К двенадцати годам Анжелика успела уже повидать Бостон и даже побыать в Провиденсе - никто из детей, что посещали городскую школу Эймити, не мог похвастать тем же. Ночевала Анжелика в гостинице и завтракала в постели, в то время как отец читал ей вслух газету и постоянно смешил, разговаривая разными голосами.
Он купил ей бархатное пальмишко с бархатной же муфтой, и Анжелика, вышагивая рядом с отцом, чувствовала себя первой дамой в Бостоне. Обедая в гостиничном ресторане, она ела такие волшебные яства, как салат из свежих фруктов со взбитыми сливками, яблочный пирог "а ля мод" и даже кофе со сливками и двумя кусочками сахара, в то время как ее отец заказывал и поглощал невозможную гадость вроде сырых устриц.
- Устрицу нужно жевать, - назидательно говорил Арман, запихивая в рот отвратительного вида комок, - не глотать целиком. Вот. Попробуй, как я.
Но у Анжелики ничего не выходило, и Арман заботливо подносил ей ко рту салфетку, чтобы девочка могла незаметно для окружающих выплюнуть недожеванную устрицу.
О, папочка, - как-то раз сказала Анжелика, - как мне не хочется возвращаться домой. Как жаль, что мы не можем переехать в Бостон и остаться жить в этой гостинице. Только вдвоем - ты и я.
Арман Бержерон жевал, не отрывая голову от тарелки, и почувствовал неимоверное облегчение, когда к их столику подошел официант.
- Хотите еще кофе? - спросил он.
- Да, будьте любезны, - с важным видом кивнула Анжелика.
Дважды отец возил ее на Атлантическое побережье. В первый раз Анжелика испугалась, потому что никогда прежде не видела океан, который оказался вблизи куда более бескрайним, холодным и бурным, чем на картинках. Но во второй раз ей уже понравилось.
- Как здесь здорово, папочка! - воскликнула она.
Арман расхохотался.
- Знаешь, что мне больше всего нравится в океане? - спросил он. - То, что он существует сам по себе. Он может реветь или нежно накатывать на берег. Он может приласкать или убить, в зависимости от настроения, и никто на свете не в состоянии ему помешать.
Оба раза они ездили на побережье зимой, потому что Арману не нравилось, когда летом пляжи заполняли шумные людские толпы, а на золотистом песке валялись бесчисленные пакетики и недоеденные сандвичи.
Монику, похоже, не слишком интересовало, где проводили время отец с дочерью, и она почти не задавала вопросов.
- Представляешь, маман, мы обедали в ресторане, - сказала Анжелика. И я заказала настоящий салат.
- Замечательно, - отвечала Моника. - А что заказал твой папа?
Анжелика понимала, какого ответа ожидала от нее мать. Она хотела услышать, что Арман ничего не ел, а целыми днями напролет пьянствовал.
- Устрицы, - ответила она. И спросила: - А тебе нравится мое новое пальто, маман?
- Ну, разумеется, - вздохнула Моника. - Оно такое дорогое и совершенно непрактичное. Бархат моментально снашивается.
Зачем она так вздыхает? - думала Анжелика. Никто ведь не мешал ей поехать вместе с нами. Она же сама захотела остаться дома.
Арман и в самом деле ни разу не увозил из дома Анжелику, не предложив Монике составить им компанию. Но у Моники всегда был припасен подходящий ответ. Нужно было гладить белье или стирка навалилась; паркет давно не полирован или нужно закончить платье для девочки.
Правда, раз или два, Моника ездила с ними, но заканчивались такие вылазки плачевно. В Бостоне Моника упиралась и не хотела идти на площадь кормить голубей. Цены в ресторанах были непомерно высоки, а дома она готовила куда вкуснее и уж несравненно дешевле. В поезде шумно и грязно, да и эти ужасные мужчины в последнем купе пьют спиртные напитки. Она устала и ноги гудят. Когда отходит следующий поезд до Эймити? Да и вообще, что вы нашли в этом дурацком Бостоне? Грязный мерзкий город.
Когда отец сказал об очередной поездке, Анжелика затаила дыхание.
- Моника, - сказал он. - В следующую субботу я хотел бы съездить в Бостон. Ты поедешь со мной?
- Нет. У меня слишком много дел. К тому же, глупо выбрасывать на ветер столько денег.
И Анжелика тихонько задышала, стараясь, чтобы никто не заметил, как она рада.
- Ну а ты, мой ангел?
- О, да, папочка! Я очень хочу поехать!
Анжелике не казалось, что в этих поездках отец пьет больше или меньше, чем дома. Она знала, что в тех случаях. когда они уезжали с ночевкой, папа всегда клал в чемодан несколько бутылок, но никогда не придавала этому особого значения. Арман никогда не пил на людях, тем более с ней, в обществе юной леди.
А вот в гостиничном номере он частенько прикладывался к бутылке, да и по дороге, когда они ехали в поезде, наведывался в туалет куда чаще, чем следовало бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73