Я не хочу быть ни с кем другим. А если это случается, я думаю только о тебе.
- Ты должен сказать Джилл.
- Я скажу ей, - ответил Билл. - Только скажи "да", Анжелика. Пожалуйста.
- Нет.
- Разве ты меня совсем не любишь? - спросил Билл. - Все это время я думал, что тебе нравлюсь.
- Ты мне нравишься. Но я не собираюсь быть твоей девушкой, пока ты не скажешь Джилл. Тогда, может быть, я скажу "да". Я должна подумать.
- Я скажу ей.
- Когда?
- Завтра.
- Завтра когда?
- Завтра во второй половине дня.
- Ты уверен?
- Да, Боже мой. Ты будешь, Анжелика?
- Я сказала тебе, что мне надо подумать.
- И долго ты будешь думать?
Анжелика засмеялась:
- Я полагаю, до завтрашнего вечера. Завтра вечером, после того, как ты скажешь Джилл.
- Ты знаешь, что я схожу по тебе с ума, Анжелика?
- Не говори так, - резко ответила Анжелика. - Почему люди никогда не говорят о любви? Почему говорят, что сходят с ума друг по другу.
- Хорошо. Я люблю тебя.
Он наклонился к ней и слегка привлек к себе, но эта нежность давалась ему с трудом и это смутило его. Он хотел схватить ее, сделать ей больно, но в то же время почувствовал переполнявшую его любовь к ней. Ее губы были мягкими, и он чувствовал в них сильное желание и скpытую силу, и поцеловал ее кpепче. Он почувствовал ее учащенное дыхание, и в тот же момент его руки обхватили ее, и он прижал ее к себе изо всех сил, чувствуя как она становится мягкой и податливой. Он положил одну руку ей на грудь и почувствовал ее упругий сосок через одежду. Другой рукой он крепко обнимал ее за голову, чтобы в любой момент можно было прижаться к ней губами. Он чувствовал, как ее тело выгибается, как будто в спазме.
- О Боже, - сказал он, целуя ее.
Она вырвалась из его объятий и отодвинулась.
- Нет, пожалуйста, - сказала она жалобным голосом. - Ты пугаешь меня.
Он снова попробовал прижать ее к себе, но она не поддавалась, и отвернула голову, как будто не хотела, чтобы он видел ее слезы. Но он слышал, как она всхлипывает.
- Я никогда не думала, что существуют такие страстные мужчины, сказала она. - Это меня пугает. Пожалуйста. Ты должен быть со мной очень терпеливым, Билл. Ты должен научить меня.
Он убрал руки.
- Не бойся, Анжелика.
- Нет. Не надо, - сказала она, отворачиваясь от него.
По какой-то непонятной, необъяснимой причине он вспомнил Джилл с ее маленькой, почти плоской грудью и как методично и прозаично она раздвигала для него ноги.
- Я не хотел испугать тебя, Анжелика, - сказал он. - Я буду очень осторожным. Я тебя никогда не испугаю.
Она вышла из машины.
- Завтра, если ты скажешь Джилл, приезжай сюда. Я тебя встречу. Голос заглушался носовым платком, который она держала у лица.
- Я буду здесь, - сказал Билл. - В восемь часов.
- Нет, давай в весемь тридцать.
- Хорошо, - сказал он. - В весемь тридцать.
- Анжелик Берджерон! - воскликнула Паула, мать Билла Эндикотта. - Кто она такая?
- Просто девочка, мама.
- Просто девочка! - воскликнула Паула.
- Я познакомился с ней в школе, - осторожно сказал Билл. Он подумал, что сейчас упадет и умрет, если ему придется выдержать сцену с матерью после часа объяснений с Джилл Роббинс. И нельзя сказать, чтобы Джилл повела себя стервозно, нет. - Сцену она закатывать не стала. Но выглядела очень странно. Кожа ее побелела и как будто сжалась вокруг губ.
- Я понимаю, Билл, - сказала она. - Я знала, что тебя что-то мучает.
- Честное слово, Джилл. Мне очень жаль.
- Я знаю, Билл, - ответила она. - А теперь я хочу, чтобы ты ушел. Пожалуйста.
- Ну, конечно, Джилл, - ответил он. - Как ты скажешь.
И он вернулся домой, чтобы предстать перед отцом и матерью.
- Да кто когда-нибудь слышал такое имя! - сказала Паула Эндикотт. Оно звучит странно, как у тех людей, что работают на фабриках. Подумайте только, Анджалик Беджерон.
- Ее отец умер, - отвечал Билл терпеливо, как будто урок. - Но ее мать не работает на фабрике. Она сидит дома.
- Как же они живут? - спросила Паула.
- Не знаю.
- Ну, а что ты вообще знаешь об этой... этой Анджалик?
- Я хочу, чтобы она была моей девушкой.
- Ты с ума сошел? - визгливо закричала Паула. - А как же Джилл?
- Я уже сказал ей.
- Сказал ей что? - спросила Паула, и Биллу пришло в голову, что его мать почти всегда говорит, подчеркивая слова. - Сказал ей, что ты ее бросил? И из-за девушки, о которой никто из нас прежде не слышал? Билл, ты несешь чепуху.
- Мама... - начал Билл, но она не дала ему закончить.
- Я не собираюсь слушать эти глупости. Не собираюсь. Фредерик, поговори с ним.
Фредерик Эндикотт был плотного телосложения и всегда выглядел небритым. Он был главным управляющим Ливингстонской Компании по энергетике и освещению, а кроме того любил отпускать грязные шуточки, а свою точку зрения излагал с помощью локтя, тыча им в бок собеседника. Фредерик Эндикотт курил гаванские сигары, был членом всех ливингстонских клубов и думал о своей жене как о чистом сосуде, данном ему для того, чтобы вынашивать его детей и следить за домом. Но это совсем не означало, что он был человеком узких взглядов. Ни в коем случае. Напротив, на любом собрании, проходившем за пределами города, Фред Эндикотт был душой любой компании. Вы всегда могли рассчитывать на старину Фреда, если не знали, где посмотреть хорошее шоу со стриптизом и куда позвонить, чтобы вызвать девушек для развлечений.
- Послушай, Паула - сказал Фредерик Эндикотт своей жене. - Предоставь это мне. Пойдем в мой кабинет, сын. Нам давно пора немного потолковать.
Билл Эндикотт знал, что его отец слишком много пьет и pазглагольствует на вечеринках, он всегда склонен выразить свои чувства к чужой жене, если ему удается уговорить ее сходить с ним на кухню за кубиками льда. Но его отец был также очень уважаем на работе, имел бессчетное количество друзей и сумел создать хорошую жизнь для своей семьи. Следовательно, он был человеком, с которым стоило считаться и которого стоило слушать. Все знали, каким прекрасным человеком был Фредерик Эндикотт.
- Послушай меня, сын, - сказал Фредерик Эндикотт, когда оба они уселись в его кабинете. - Ты хочешь поступить в колледж на следующий год, так?
- Да, папа.
- Ты хочешь стать когда-нибудь юристом, так?
- Конечно, папа.
- И ты знаешь, как важны в таких делах семейные связи, так?
Каждый раз, когда Фредерик Эндикотт произносил "так", он тыкал сигарой Биллу в лицо, и вдруг Биллу ужасно захотелось закричать. Боже мой, хотелось ему воскликнуть, ты не хочешь положить эту проклятую сигару?
- Да, папа.
- Теперь смотри, Билл, - сказал отец, терпеливо улыбаясь. - Я знаю, что ты чувствуешь. Каждый молодой парень должен почувствовать свою силу. Это я понимаю. Ничего плохого нет в том, что парень хочет побеситься с девушкой. Черт возьми, я бы начал беспокоиться, если бы это было не так. Я бы подумал, что с тобой что-то не в порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73