- Анжелика...
- Так как насчет четырех тридцати, Майлс? В ливингстонской Гостинице?
- В четыре тридцать, - повторил Майлс Гордон.
Анжелика повесила трубку и постояла, стуча ногтем по зубам.
Она надела маленькую черную бархатную шляпку с вуалью, которая как раз закрывала ее глаза.
Глава третья
Лесли де Монтиньи влюбилась в первый, последний и единственный раз в своей жизни вскоре после того, как ей исполнилось шестнадцать лет, и она еще ходила в предпоследний класс Ливингстонской Центральной средней школы. Молодого человека звали Джино Донати.
Джино был двадцать один год, ростом шесь футов два дюйма и весом более тринадцати стоунов** **Немногим больше 80 кг.** . У него были черные вьющиеся волосы его предков и темно-карие глаза, ровный ряд белых зубов, сверкавших, когда он смеялся. Джино Донати работал водителем в этвиллской транспортной конторе - местные и дальние груховые перевозки, - широкими плечами и могучей грудью, всем своим видом он походил именно на водителя грузовика. В его темно-карих глазах проглядывала чувственность, а в больших руках мягкость, которую и не заметил бы случайный наблюдатель. Но Лесли де Монтиньи заметила. Она обратила на это внимание в первый же раз, когда увидела Джино.
Однажды в ноябре во второй половине дня она шла домой из школы. Как ей всегда говорила Алана, она смотрела куда угодно, только не под ноги себе.
Ведь даже ноябрь может быть по-своему прекрасным, думала Лесли по дороге. Какое-то величие проглядывало в обнаженных, как бы резных деревьях, тянувших ветви к суровому серому небу. Как христианские мученики, подумала Лесли, или как в последем трагическом акте оперы. Она никогда не видела оперу, но слышала практически все, которые звучали в субботних вечерних передачах из Метрополитен оперы, и была уверена, что Милтон Кросс самый умный, самый удивительный человек в мире.
- Представь себе, - сказала она Алане в прошлую субботу, - ты только представь себе - держать в голове все эти знания.
- Чепуха, - сказала Алана. - Он наверное шпарит всю эту ерунду по книге или еще по чему-нибудь.
- Тише, послушай, - ответила Лесли. - Это второй акт оперы "Кармен", написанной Жоржем Бизе. Ты произносишь Жорж с буквой "ж" на конце. Представляешь, Алана, быть композитором и слышать в себе такую музыку.
- Они все звучат так, что у меня от них живот болит, - сказала Алана. - То ли дело Гленн Миллер или современные мелодии.
- Если ты композитор, то музыка должна звучать во всем твоем теле, задумчиво продолжала Лесли. - И в голове, и в желудке, и даже в кончиках пальцев.
- Ты хочешь пойти с нами? - нетерпеливо спросила Алана. - Дини, Винче и я идем кататься на коньках на Даусоновский пруд.
Динии Винче на самом деле звали Джеймс и Мэтью, а почему их прозвали Дини и Винче мало кто знал, да это было и неважно. Они жили ниже, на той же улице, что и Монтиньи, и все соседи их считали хулиганами. Это были лучшие друзья Аланы.
- Что с тобой все-таки? - спросила Алана. - Ты не хочешь выйти и повеселиться? Тебе не нравятся мальчики?
- Конечно, нравятся, - ответила Лесли. - Я только не хочу кататься на коньках с тобой, Дини и Винче, вот и все.
Алана с недовольным видом пошла к дверям:
- Другие сестры все делают вместе.
Лесли взглянула рассеяно:
- Что?
- Ничего, - сердито ответила Алана.
На кухне Мэгги Донован громко стучала кастрюлями и сковородками.
- Надо выбить эту дурь из ее головы, - воскликнула она. - Все эти крики и вопли по радио каждую субботу, которую посылает нам Господь.
- Заткнись, Мэгги, - ответила Алана. - И оставь Лесли в покое, когда я уйду. Она никого не трогает.
- Шестнадцать лет, - ворчала Мэгги Донован. - Другая девушка в ее возрасте в субботу пошла бы с мальчиком в кино, а не сидела здесь одна, слушая этот дьявольский шум.
- Может быть, Лесли не так увлекается брюками, как некоторые, кого я могу назвать, - сказала Алана, подойдя к кухонной двери и пристально глядя на Мэгги.
- Ты плохая девчонка, - зло ответила Мэгги, - дьявол придет и заберет тебя.
- А ты, конечно, покажешь ему дорогу, ты чокнутая старая воровка.
- Я скажу про тебя матери, - сказала Мэгги.
- Давай, ты, сумасшедшая старая ирландская торговка, - закричала Алана. - Слава Богу, что Лесли не любит мальчиков. А то она в старости была бы похожа на тебя.
Но это неправда, что Лесли де Монтиньи не нравились мальчики. Просто интерес к ним не поглощал ее целиком, как других девочек ее возраста. Ей не нравилось, когда во время фильма ее держали за руку, поэтому она редко ходила туда с мальчиками. В кино ее полностью захватывал сюжет, и потом она целыми днями могла воображать себя великолепно одетой Джоан Кроуфорд, разбивающей сердца, или трагической Бет Дэвис, с драматической походкой, отказывающейся от любимого мужчины, или чудесной Гарбо с грустными глазами, эффектно погибающей в объятиях какого-нибудь красивого актера.
О, конечно, Лесли нравились мальчики, также как ей нравилось большинство человеческих существ, но они не были ей необходимы. Этим ноябрьским днем она предподчла идти домой одна, нежели терпеть рядом какого-нибудь шумного парня, который подбрасывал бы в воздух свои книги или перепрыгивал через пожарные краны.
В Ливингстоне многие улицы носили названия деревьев - Вязовая, Еловая, Кедровая, Сосновая и Каштановая, Кленовая и Лавровая, хотя в большинстве случаев это не соответствовало действительности. Исключением была Кленовая улица. Клены выстроились по обеим сторонам, и Лесли смотрела на них, проходя мимо. Высокие ветвистые прекрасные деревья, которые летом почти закрывали небо своей зеленой листвой. Но сейчас был ноябрь, и деревья стояли какие-то беззащитно обнаженные.
Укройте меня, просили деревья на Кленовой улице.
Но небо, серое, как будто свод его был сделан из стали, не отзывалось. А деревья стояли в ожидании чуда, которое принесет им мягкий снежный покров.
Как будто они наказаны их за осеннее буйство, подумала Лесли.
Она улыбнулась, довольная своей выдумкой, и вдруг ее левая нога на ледяной участок мостовой. Казалось, все произошло сразу. Ее книги рассыпались по сторонам. Лесли тяжело упала на бетон, а ее правая нога больно подвернулась. Она даже не слышала, как остановился грузовик, как открылась дверь кабины и хлопнула, закрываясь, потому что боролась с тошнотой, подступившей к горлу. Я не должна испортить мое новое зимнее пальто, думала она в беспамятстве.
- Господи, детка, ты в порядке? - спросил мужчина, стоящий над ней.
Лесли посмотрела на Джино Донати.
- Я думаю, у меня сломалась нога, - сказала она и заплакала. - был такой ужасный звук, когда я упала.
- Ты действительно здорово ушиблась, - ответил Джино и присел на корточки рядом. - Ты можешь ею двигать?
- Она оперлась на руку и попыталась пошевелить ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73