Как молния у меня мелькнуло - Гротен. Я поблагодарил Государя и сказал, что Его Величество забыл одного своего генерала. Удивленный, Государь спросил: "Кого?". Я ответил: "Свиты Вашего 225 Beличества, генерал Гротена". Государь улыбнулся и сказал:
"В самом деле, вы правы".
Императрица одобрила выбор. Я получил отличного помощника, но только не по охранной части, в чем я нуждался.
В тот же день Государю являлся и новый председатель Совета министров, князь Голицын, по случаю его назначения. Ему было 66 лет. За ним был богатый административный опыт. В 1885 году он уже был Архангельским губернатором. В 1903 - сенатором, в 1915 - членом Государственного Совета, принадлежал к правой его группе. Имел отличную репутацию, как человек.
Арест Вел. Кн. Дмитрия Павловича, его высылка и резкий ответ Государя на ходатайство за него объединили в те дни всех членов династии в общем недоброжелательстве против Императрицы. Всеобщее злорадство по поводу убийства Распутина и дальнейшие разговоры и критика всего, что делали в Царском Селе, были настолько резки и открыты, что в тогдашней сгущенной атмосфере создалась легенда о "заговоре" Великих Князей. Центром заговора считали Вел. Кн. Марию Павловну-старшую и, вообще, "Владимировичей". Их, через жену Вел. Кн. Кирилла Владимировича, Викторию Федоровну, связывали с английским посольством. Легенда ширилась и ей верили. Правда же заключалась в следующем:
Члены династии, желая помочь высланному Дмитрию Павловичу, совещались, как бы помочь ему и, по чьей-то инициативе, решили обратиться к Государю с письменной просьбой. Было составлено письмо, авторство которого княгиня Палей (жена Вел. Кн. Павла Александровича) приписывает себе, в котором родственники, ссылаясь на слабое здоровье Димитрия Павловича, просили заменить высылку на персидский фронт разрешением жить в имении Усове или Ильинском.
29-го, днем, во дворец Вел. Кн. Марии Павловны собрались все те, кто согласился подписать письмо. Подписались:
Ольга (Королева Греции), Мария (старшая), Кирилл, Виктория, Борис, Андрей, Павел, Мария (младшая), Елизавета 226 (Маврикиевна), Иоанн, Елена, Гавриил, Константин, Игорь, Николай Михайлович, Сергей Михайлович.
Среди собравшихся было большое возбуждение. Не скрывалось резкое негодование против Императрицы. Молодежь и дамы были особенно воинственно настроены, а Вел. Кн. Николай Михайлович выражался про Императрицу просто грубо. Кто-то предложил даже не ехать во дворец с новогодним поздравлением, но этот проект не прошел. Дав приведенные подписи, члены семьи разъехались.
Письмо было отправлено, а вечером Их Величества уже знали все подробности о царившем во дворце Марии Павловны настроении и обо всех резких там разговорах.
На следующий день это коллективное письмо было прислано обратно Вел. Кн. Павлу Александровичу, что жил в Царском Селе, с такой резолюцией Государя Императора:
"Никому не дано права заниматься убийством. Знаю, что совесть многим не дает покоя, т. к. не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай".
Эта резолюция окончательно вооружила всю семью против Императрицы, влиянию которой и приписывали резкость ответа. Резкие разговоры увеличились, легенда о "заговоре" разрасталась. Был пущен вздорный слух об аресте Вел. Кн. Андрея Владимировича.
Из всех членов династии больше всех будировал, кричал, всё и вся критиковал Вел. Кн. Николай Михайлович. Великий Князь уже и до того вызывал к себе разных политических деятелей до революционера Бурцева, включительно. Он критиковал положение вещей, рассказывал про свое письмо от 1 ноября Государю и даже читал это письмо некоторым из своих гостей. После убийства Распутина, Великий Князь особенно горячился. Он вызывал к себе некоторых судебных деятелей. Высылка же Дмитрия Павловича привела Николая Михайловича в чрезвычайно нервное состояние.
Главным местом, где Великий Князь любил много и громко говорить, был Яхт-клуб. Русские члены клуба, знавшие хорошо Великого Князя, серьёзного значения его 227 разговорам не придавали, но иностранцы к ним очень прислушивались. Ведь повествователь и критик был весьма пожилой Великий Князь, Генерал-адъютант Его Величества. К тому же историк, писатель, автор многих трудов.
Государя предупреждали о поведении Великого Князя с нескольких сторон, и Его Величество решил положить тому конец. 29-го, вечером, по повелению Государя, министр Двора граф Фредерикс пригласил к себе Вел. Князя и передал ему о неудовольствии Государя и просьбу прекратить неподобающие его положению разговоры. Вел. Князь дал министру разъяснения и написал Государю письмо, в котором повторил сказанное министру. На свое письмо Вел. Князь получил 31 декабря следующий ответ от Государя:
"Очевидно, граф Фредерикс перепутал. Он должен был передать тебе мое повеление об отъезде из столицы на два месяца в Грушевку. Прошу это исполнить и завтра не являться на прием. Комиссией для выработки мирных переговоров заниматься больше не надо. Возвращаю бумаги разных министров по юбилейной комиссии. Ники. 31 декабря 1916 г."
Вечером Вел. Князь протелефонировал о том Вел. Кн. Марии Павловне, был приглашен к ней и встретил у Великой Княгини Новый Год со всеми "Владимировичами". 1-го числа некоторые из знакомых нанесли визиты Вел. Князю, а вечером Вел. Князь выехал на Москву.
Высылка Вел. Князя произвела большое впечатление на всех членов династии и в высшем обществе. Стали говорить осторожнее. Вскоре затем почти все члены династии разъехались по своим делам. Но Вел. Кн. Кирилл Владимирович был командирован Государем на Север, что было понято всей семьей за почетную высылку. Вел. Кн. Андрей Владимирович уехал по болезни в отпуск на Кавказ, а в половине февраля уехала на Кавказ и сама Вел. Кн. Мария Павловна.
Передавали, что будто бы Вел. Кн. сказала одному генералу, что она вернется в столицу, когда всё кончится. С разъездом слухи о "заговоре" прекратились в Петрограде, но они прошли в провинцию и на фронт.
228 Таковы были ближайшие последствия убийства Распутина на взаимоотношения Царской фамилии.
Через "Владимировичей" легенда о "заговоре" Великих Князей связывалась с английским посольством. Английский посол, сэр Джордж Бьюкенен, как говорили, джентльмен, как настоящий англичанин, да еще дипломат, считал, что он отлично понимает Россию и знает, что и как надо делать русскому правительству и монарху. На Россию и на все в ней происходящее Бьюкенен смотрел глазами наших оппозиционеров Прогрессивного блока и московских коммерческих кругов. Он дружил с Милюковым, принимал Гучкова и кн. Львова, с москвичами же и их взглядами его объединял умный и энергичный консул Локарт, под большим влиянием которого и находился Бьюкенен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
"В самом деле, вы правы".
Императрица одобрила выбор. Я получил отличного помощника, но только не по охранной части, в чем я нуждался.
В тот же день Государю являлся и новый председатель Совета министров, князь Голицын, по случаю его назначения. Ему было 66 лет. За ним был богатый административный опыт. В 1885 году он уже был Архангельским губернатором. В 1903 - сенатором, в 1915 - членом Государственного Совета, принадлежал к правой его группе. Имел отличную репутацию, как человек.
Арест Вел. Кн. Дмитрия Павловича, его высылка и резкий ответ Государя на ходатайство за него объединили в те дни всех членов династии в общем недоброжелательстве против Императрицы. Всеобщее злорадство по поводу убийства Распутина и дальнейшие разговоры и критика всего, что делали в Царском Селе, были настолько резки и открыты, что в тогдашней сгущенной атмосфере создалась легенда о "заговоре" Великих Князей. Центром заговора считали Вел. Кн. Марию Павловну-старшую и, вообще, "Владимировичей". Их, через жену Вел. Кн. Кирилла Владимировича, Викторию Федоровну, связывали с английским посольством. Легенда ширилась и ей верили. Правда же заключалась в следующем:
Члены династии, желая помочь высланному Дмитрию Павловичу, совещались, как бы помочь ему и, по чьей-то инициативе, решили обратиться к Государю с письменной просьбой. Было составлено письмо, авторство которого княгиня Палей (жена Вел. Кн. Павла Александровича) приписывает себе, в котором родственники, ссылаясь на слабое здоровье Димитрия Павловича, просили заменить высылку на персидский фронт разрешением жить в имении Усове или Ильинском.
29-го, днем, во дворец Вел. Кн. Марии Павловны собрались все те, кто согласился подписать письмо. Подписались:
Ольга (Королева Греции), Мария (старшая), Кирилл, Виктория, Борис, Андрей, Павел, Мария (младшая), Елизавета 226 (Маврикиевна), Иоанн, Елена, Гавриил, Константин, Игорь, Николай Михайлович, Сергей Михайлович.
Среди собравшихся было большое возбуждение. Не скрывалось резкое негодование против Императрицы. Молодежь и дамы были особенно воинственно настроены, а Вел. Кн. Николай Михайлович выражался про Императрицу просто грубо. Кто-то предложил даже не ехать во дворец с новогодним поздравлением, но этот проект не прошел. Дав приведенные подписи, члены семьи разъехались.
Письмо было отправлено, а вечером Их Величества уже знали все подробности о царившем во дворце Марии Павловны настроении и обо всех резких там разговорах.
На следующий день это коллективное письмо было прислано обратно Вел. Кн. Павлу Александровичу, что жил в Царском Селе, с такой резолюцией Государя Императора:
"Никому не дано права заниматься убийством. Знаю, что совесть многим не дает покоя, т. к. не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне. Николай".
Эта резолюция окончательно вооружила всю семью против Императрицы, влиянию которой и приписывали резкость ответа. Резкие разговоры увеличились, легенда о "заговоре" разрасталась. Был пущен вздорный слух об аресте Вел. Кн. Андрея Владимировича.
Из всех членов династии больше всех будировал, кричал, всё и вся критиковал Вел. Кн. Николай Михайлович. Великий Князь уже и до того вызывал к себе разных политических деятелей до революционера Бурцева, включительно. Он критиковал положение вещей, рассказывал про свое письмо от 1 ноября Государю и даже читал это письмо некоторым из своих гостей. После убийства Распутина, Великий Князь особенно горячился. Он вызывал к себе некоторых судебных деятелей. Высылка же Дмитрия Павловича привела Николая Михайловича в чрезвычайно нервное состояние.
Главным местом, где Великий Князь любил много и громко говорить, был Яхт-клуб. Русские члены клуба, знавшие хорошо Великого Князя, серьёзного значения его 227 разговорам не придавали, но иностранцы к ним очень прислушивались. Ведь повествователь и критик был весьма пожилой Великий Князь, Генерал-адъютант Его Величества. К тому же историк, писатель, автор многих трудов.
Государя предупреждали о поведении Великого Князя с нескольких сторон, и Его Величество решил положить тому конец. 29-го, вечером, по повелению Государя, министр Двора граф Фредерикс пригласил к себе Вел. Князя и передал ему о неудовольствии Государя и просьбу прекратить неподобающие его положению разговоры. Вел. Князь дал министру разъяснения и написал Государю письмо, в котором повторил сказанное министру. На свое письмо Вел. Князь получил 31 декабря следующий ответ от Государя:
"Очевидно, граф Фредерикс перепутал. Он должен был передать тебе мое повеление об отъезде из столицы на два месяца в Грушевку. Прошу это исполнить и завтра не являться на прием. Комиссией для выработки мирных переговоров заниматься больше не надо. Возвращаю бумаги разных министров по юбилейной комиссии. Ники. 31 декабря 1916 г."
Вечером Вел. Князь протелефонировал о том Вел. Кн. Марии Павловне, был приглашен к ней и встретил у Великой Княгини Новый Год со всеми "Владимировичами". 1-го числа некоторые из знакомых нанесли визиты Вел. Князю, а вечером Вел. Князь выехал на Москву.
Высылка Вел. Князя произвела большое впечатление на всех членов династии и в высшем обществе. Стали говорить осторожнее. Вскоре затем почти все члены династии разъехались по своим делам. Но Вел. Кн. Кирилл Владимирович был командирован Государем на Север, что было понято всей семьей за почетную высылку. Вел. Кн. Андрей Владимирович уехал по болезни в отпуск на Кавказ, а в половине февраля уехала на Кавказ и сама Вел. Кн. Мария Павловна.
Передавали, что будто бы Вел. Кн. сказала одному генералу, что она вернется в столицу, когда всё кончится. С разъездом слухи о "заговоре" прекратились в Петрограде, но они прошли в провинцию и на фронт.
228 Таковы были ближайшие последствия убийства Распутина на взаимоотношения Царской фамилии.
Через "Владимировичей" легенда о "заговоре" Великих Князей связывалась с английским посольством. Английский посол, сэр Джордж Бьюкенен, как говорили, джентльмен, как настоящий англичанин, да еще дипломат, считал, что он отлично понимает Россию и знает, что и как надо делать русскому правительству и монарху. На Россию и на все в ней происходящее Бьюкенен смотрел глазами наших оппозиционеров Прогрессивного блока и московских коммерческих кругов. Он дружил с Милюковым, принимал Гучкова и кн. Львова, с москвичами же и их взглядами его объединял умный и энергичный консул Локарт, под большим влиянием которого и находился Бьюкенен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62