5 февраля вечером у меня собрались несколько человек пить чай. Героем вечера был генерал Дубенский. Он только что вернулся из корпуса генерала Куропаткина, куда ездил, ввиду состоявшегося у Государя решения назначить Куропаткина главнокомандующим Северного фронта вместо больного Плеве.
Скомпрометировав себя в Японскую войну и войдя в историю с тезисом: "терпение, терпение, терпение" и с чьей-то остротой: - "мы их иконами, а они то нас шимозами", Куропаткин после того был в тени. Вел. Кн. Николай Николаевич не терпел его по старым счетам и не давал ему назначения в армию. Генерал Алексеев, как бывший подчиненный, протежировал Куропаткину и уговорил Государя дать ему гренадерский корпус. Теперь Алексеев выдвигал его на командующего фронтом. В последнее время, после смотров гренадерского корпуса, о Куропаткине говорили много и наш летописец Дубенский, всегда державший нос по ветру, конечно, уже пел ему дифирамбы и находил, что он сделает большие дела и покажет себя. Почти все горячо спорили с Дубенским. По общему, весьма распространенному в России мнению, Куропаткин считался хорошим администратором, но плохим, а главное, несчастливым полководцем.
Через несколько дней Куропатки получил новое высокое назначение, и вновь как командующий армиями не оправдал ни надежд, ни доверия, и был заменен генералом Рузским.
29 7 февраля Государь вновь выехал на фронт генерала Эверта, дабы произвести смотр первому Сибирскому корпусу. Императорский поезд остановился на ст. Сеславино, откуда Государь на автомобиле поехал к месту, где был собран корпус, около Горной Дядины. Корпус отдыхал и укомплектовывался. По скверной ухабистой, снежной дороге едва-едва двигались автомобили. Вся свита отстала и приехала к месту смотра, когда Государь объехал уже половину войск. Корпус представился блестяще. Государь благодарил войска за участие в трех войнах Китайской, Японской и настоящей и просил ПОМОЧЬ ему - "окончательно победить и одолеть нашего упорного и коварного врага". После смотра, в усадьбе графа Тышкевича, Дунилово, состоялся завтрак, данный Государю от корпуса. Щи, каша, рубленые котлеты, мороженое и кофе - таково было меню. Государь провел среди начальников отдельных частей и генералов корпуса около полутора часа, разговаривая все время о делах корпуса, его нуждах и заботах его отдельных частей. В 7 часов царские автомобили с трудом добрались до Сеславино и императорский поезд отбыл в Царское Село.
8 февраля утром Государь прибыл в Царское Село с исключительною целью посетить Государственную Думу. Решение это было принято 4-го числа, после доклада графа Фредерикса, который убедил Государя сделать этот шаг, дабы примирить правительство с народным представительством. Едва успел я войти в квартиру, как Мануйлов протелефонировал мне из Петрограда прося приехать и переговорить по важному делу. Он намекнул о новом скандале, в котором запутан Распутин. Мой помощник, остававшийся в Царском Селе доложил, что во дворце большая тревога по поводу того скандала. В Могилев до нас дошли кое-какие о том сведения, но мы отнеслись к ним с большей осторожностью. Однако, зная, что скандал касается Распутина, генерал Воейков в последний день пребывания в Ставке поспешил сделать доклад о "Старце".
После обычной прогулки вдали от города, Государь пригласил Воейкова в свой автомобиль. Они были вдвоем.
30 Генерал в ярких красках изобразил насколько все враги правительства стараются использовать каждый некрасивый или бестактный шаг Распутина. Насколько они пользуются каждым бестактным поступком всех тех поклонниц "Старца", которые, желая угодить Ее Величеству, лишь подают новый повод для лишних сплетен. Генерал высказал мысль о необходимости пресечь то, что происходит, отправив Распутина на продолжительное время в Сибирь, на родину. В случае же возвращения его в Петроград, генерал предлагал ввести его в новые условия жизни.
Приехав в Царское Село, Государь передал Царице о докладе генерала Воейкова, Царица пересказала все Вырубовой. Последняя уже и так встревоженная за жизнь"Старца", разнервничалась еще больше. 8 февраля она завтракала у Воейковых. Она обрушилась на генерала с упреками, что он своими разговорами о Распутине лишь расстраивает Государя. Генерал вспылил и просил Анну Александровну ответить прямо: пьянствует Распутин по кабакам или нет. Анна Алексеевна стала увиливать от прямого ответа. Генерал еще больше стал горячиться и наговорил гостье много горьких истин. Генерал доказывал необходимость немедленного отъезда Распутина в Сибирь, Вырубова как будто и соглашалась с этим. Но генерал опять вспылил и сказал, что, впрочем, все равно, - "через два дня после отъезда его выпишут обратно"...
В общем, за завтраком произошел крупный разговор. Дежуривший у генерала жандармский унтер офицер Кургузкин, помещавшийся около столовой слышал весь этот разговор. Вырубова передала о нем Царице. Царица рассердилась на Воейкова и нашла тот разговор "отвратительно грубым".
В тот же день Воейков поехал в Петроград и имел беседу с генералом Беляевым, военным министром, который, как будет рассказано ниже, 6-го числа был вызван к Царице, которая просила его помочь Вырубовой. Я тоже поехал в Петроград для подготовки завтрашнего проезда Его Величества и видел кое-кого из лиц, знавших уже о начавшемся скандале. Мне передали будто бы около Штюрмера возникла мысль поручить генералу Спиридовичу 31 произвести расследование о том, что случилось. Поздно вечером я предупредил о том ген. Воейкова, прося отклонить эту честь...
Я доказывал, что Управление Дворцового Коменданта должно оставаться в стороне от этого дела. Что оно касается министерства Внутренних Дел и, может быть, министерства Юстиции, пусть они и разбираются. Генерал был с этим согласен, но я заметил, что он был со мной не откровенен, что-то скрытничал и что мы с ним не сходимся в оценке поведения министра Хвостова. Я очень бранил Хвостова, находил его поведение неприемлемым, генерал же молчал, попыхивая сигарой, но краснел, что было признаком, что он волнуется. Тогда и я замкнулся. Я откланялся. На ночь я уехал в Петроград, дабы побывать еще в Охранном Отделении и с утра обеспечить путь проезда Его Величества.
9 февраля 1916 года, знаменательный день, Государь Император посетил Государственную Думу и Государственный Совет.
В 1 ч. 45 м. Государь подъехал к подъезду Таврического дворца. Его сопровождали: Вел. Кн. Михаил Александрович, граф Фредерикс, генерал Воейков и дежурный флигель адъютант. Чиновник Министерства Двора, заведовавший прессой и генерал Спиридович держались вместе.
Председатель Думы Родзянко и целая толпа радостно возбужденных членов Думы встретили Государя в вестибюле горячим ура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62