К ней путники и направились, оторвавшись от желтой стены и торопливо пересекая широченную магистраль. Впервые они рискнули выйти из-под прикрытия балкона, и Блейд сразу же почувствовал себя неуютно – казалось, что с двух сторон, из зияющей пустоты бесконечного проспекта, на него нацелены стволы гаубиц. Подошвы сухо шелестели по белым плитам, напоминавшим украшенный рубчиком фаянс; труба базуки на его груди чуть покачивалась, задевая то рукоять излучателя, торчавшего справа, то головку увесистого молотка, подвешенного слева на ременной петле.
Они приблизились к пирамиде, и странник заглянул в большое овальное окно, забранное стеклом хрустальной чистоты. Весь первый этаж представлял собой одно гигантское помещение, в котором ровными рядами стояли какие-то механизмы, похожие на подъемники. Больше там не было ничего. Блейд, недовольно нахмурившись, направился к пандусу – широкому и обрамленному с одной стороны массивным парапетом Остальные шагали за ним, по-прежнему настороженно озираясь
Второй и третий ярусы его тоже не порадовали: в огромных залах высились лишь прямоугольные коробки подъемных шахт, одни – раскрытые, другие – с наглухо задраенными раздвижными дверцами. Это здание явно не было ни жилым домом, ни административным корпусом, тут поднимали и опускали некие грузы, и Блейд уже догадывался, какие именно.
На третьем ярусе его предположение подтвердилось. Широкий проезд, у которого заканчивался пандус, не был перекрыт дверными створками, и странник заметил в глубине помещения с полдюжины больших разноцветных ярких жуков, перевернутых на спину. Их металлические лапы, обутые в пластик, беспомощны торчали в воздухе, вытянутые каплевидные тела застыли в каменной неподвижности, впереди, словно огромный овальный глаз, сверкали поверхности лобовых стекол.
– Что это? – шепнула Сейра.
Блейд, оглянувшись, увидел, что все четверо столпились за его спиной, уставившись на странные экипажи. Это было не слишком предусмотрительно, и он негромко спросил.
– Дилси, ты следишь за проходом внизу?
– Что? А, божья плешь! Конечно!
– Ну, так не глазей по сторонам! Это просто машины… машины, в которых ездили люди. Штуки, гораздо глупее кэшей и абсолютно безопасные.
С минуту его спутники осмысливали эту концепцию, затем Бронта спросил:
– Что-то вроде наших тачек?
– Да, только не на колесах, а с шагающим механизмом. И они передвигались сами, под управлением человека, который сидел внутри.
– О! – с уважением произнесла Сейра. – Ты все знаешь, Чарди!
– Я же говорил, что в Гладких Коридорах Смоута есть рисунки на стенах. Горы, деревья, животные, дома и такие вот машины… – Блейд повернулся спиной к разноцветным жукам; этот огромный гараж больше его не интересовал. – Пошли! Осмотрим стеклянную коробку напротив.
Они спустились вниз, пересекли улицу и зашагали вдоль фасада прозрачной призмы, протянувшегося ярдов на двести. Входа не было видно, и Блейд решил, что он располагается за углом, с поперечной улицы, которая была раза в два шире той, по которой они шли. Сквозь стеклянные стены первого этажа он разглядел обширные помещения, уставленные мебелью – очень похожей на земную офисного назначения. Там были столы в форме полумесяца, соединенные с креслами без ножек – их сиденья словно висели в воздухе на горизонтальных стержнях; стоны сплошь состояли из дверец шкафов, каких-то пультов и панелей, вогнутых серебристых экранов и блестящих металлических полос, что тянулись от пола до потолка. Изучение всего этого добра может оказаться хотя и занимательным, но слишком долгим, успел подумать странник, когда за его спиной раздался вопль Дилси:
– Кэши! Слышишь? Кэши, задница божья!
И сразу они вынырнули из-за угла – два десятка машин, которых отделяли от людей два десятка ярдов. На миг роботы замерли, точно в замешательстве; потом мгновенно вскинули щупальца-шланги, я ив Блейда глянули черные дульные срезы излучателей.
Но он уже катился по гладкой мостовой, выставив вперед базуку. Грохнул выстрел, снаряд разорвался в гуще металлических созданий на нелепых треножниках, вверх и в стороны полетели обломки ходовых опор, темные осколки корпусов, оторванные манипуляторы. Затем выпалил дудут Дилси, и сразу же в воздухе скрестились фиолетовые лучи – словно многофутовые шпаги в руках фехтовальщиков.
Страннику показалось, что он услышал чей-то стон. Откатившись к стене здания, отбросив гранатомет и лихорадочно стискивая приклад бластера и рукоять молотка, Блейд взмолился «Боже святый, только не Сейра! Только не Сейра, Господи!» И не Бронта! Не Кейси! Не Дилси! Никто из его семьи, которую он призван защищать и сохранять! Боже милостивый, пощади их, крысят неразумных, не видевших ни света, ни неба, ни солнца!
Он стремительно поднялся, вытянув руку с бластером, казалось, сокрушительный заряд энергии усилен его ненавистью Кхэшш… Кх-эшш… Кх-эшш! Сжимая свое оружие, странник прыгнул вперед.
Подвижностью роботы не уступали людям, и на дистанции прямого поражения схватка велась на равных – жизнь за жизнь, смерть за смерть. Но Ричард Блейд не был обычным человеком, вряд ли хозяева кэшей могли предполагать, с каким хищником столкнутся их железные слуги в крысином лабиринте. Миг – и он очутился среди них. Загрохотал молот, сверкнули вспышки бластера, отсеченный манипулятор бессильно соскользнул с его плеча… Он бил и бил, опьяненный злобой, словно Тор, повергающий наземь етунов; бил, наполняя грохотом еще недавно застывший в могильной тишине город.
За Сейру, юную и прекрасную! За молодого Бронту! За Кести, аколита Господнего! За безбожника Дилси!
Он бил, пока не услышал чей-то истошный крик: «Чарди! Хватит! Все!»
Значит, хотя бы один жив, подумал Блейд и обернулся.
Бронта и Сейра стояли, Дилси сидел, широко раскинув ноги и зажимая левой рукой плечо. Кести лежал.
Расшвыривая пинками опаленные, разбитые корпуса кэшей, странник направился к нему. Металлические обломки хрустели под подошвами тяжелых башмаков.
Жизнь и смерть, свет и тень, вдох и выдох… Кто может измерить грань, что разделяет их? Мгновение назад Кести был полон сил, был жив; теперь – мертв… Нет, еще не мертв – он умирал.
Блейду доводилось видеть всякие раны, но результат прямого попадания из бластера он лицезрел впервые. Под ребрами, с левой стороны, в животе Кести зияла круглая дыра, закрыть которую не хватило бы ладони. Ни крови, ни розовой плоти, ни белизны костей… Почерневшая кожа, обугленные, прожженные до позвоночника внутренности, брюшная полость, забитая углем и пеплом… горелым прахом, в который превратились почки, желудок, печень.
Однако он еще дышал и, булькая кровавой пеной, пытался что-то сказать
Странник встал на колени, склонился к лицу умирающего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33