ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Ну!
— Человек. Гражданин Латвийской республики. Звать Арвид Ванаг. Пришел к сапожнику. А вы кто такие?
Он пропустил мои колкости, а заодно и вопрос, мимо ушей.
— Зачем?.. Зачем пришел?
Я пожал плечами:
— Зачем ходят к сапожнику?
Мне впервые приходилось сталкиваться с охранниками вот так, лицом к лицу. Но я давно готовил себя к такой встрече. В конце концов, почти каждому подпольщику, как бы он ни берегся, предстоит эта неприятность. Теперь все зависело от того, как я смогу выкрутиться. Ковальский, конечно, арестован, но он не проговорится, тут уж можно биться об заклад.
— Да, зачем? — Охранник подступил ко мне вплотную, задирая вверх свой расплюснутый боксерский нос; он был много ниже меня. — Зачем ходят к сапожнику?
— Не костюм же шить, ясное дело! Чинить обувь, наверное.
— Ах, чинить обувь! Садись!
— Спасибо, я лучше постою, если недолго.
— Недолго?
Он переглянулся со вторым, и оба, как по команде, оглушительно захохотали.
— Ну, это еще как знать — долго-недолго! — Охранник толкнул меня в плечо: — Садись — кому сказано!
Пришлось опуститься на низкий стул.
— Я лично думаю, что меньше, чем пятью годами, ему никак не отделаться. Как считаешь, Таврис?
— В лучшем случае! — пробасил второй охранник. — А то и все семь. Смотря какой судья попадется.
— Скинь свои лапти! Раз, два! — скомандовал охранник с битым носом; он явно был здесь за старшего.
— С какой стати?
Раз уж начал, придется до конца играть роль серьезного, с чувством собственного достоинства парня.
— Ты же сам говоришь: к сапожнику пришел. Вот мы и починим… А ну, без разговоров!
Больше тянуть нельзя было. Я молча расшнуровал свои парадные черные туфли.
— Проверь, Таврис!
Второй охранник, длиннорукий и длинноногий, какой-то весь словно развинченный в суставах, брезгливо морщась, поднял туфли за задники и беглым взглядом окинул подошвы.
— Целехоньки! Месяц как куплены, не больше.
— Ну, что ты теперь скажешь? Зачем тебе вдруг понадобился Ковальский?
Он резко замахнулся, но не ударил. Ему определенно не терпелось перейти от слов к делу. Однако пока я не подследственный, даже не арестован, нас еще разделяет невидимая грань, которую он не решается переступить. Вот позднее, в охранке, можно будет дать волю рукам.
— Не понимаю, чего вы от меня добиваетесь?
— Правды!
— Я и говорю правду. На прошлой неделе я занес Ковальскому ботинки в починку: каблуки совсем стоптались. Он сказал: «Зайдешь после воскресенья». Сегодня понедельник, вот я и зашел. Не в туфлях же ходить по такой погоде? А тут… придрались ни с того ни с сего!
Они, разумеется, не поверили — я на это, вот так сразу, и не рассчитывал. Старший из охранников отдернул занавеску на шкафчике с полками, куда Ковальский ставил принесенную клиентами обувь.
— Которые твои?
Я уверенно снял с полки пару коричневых ботинок:
— Смотри-ка! И верно починил!
— Надень!
Ботинки пришлись мне впору. Иначе и не могло быть. Они на самом деле были моими и стояли здесь, на полке, уже чуть ли не полгода — как раз для такого случая.
Однако охранников и это не убедило. Они были лишь слегка сбиты с толку. Факты говорили одно, а гончий нюх безошибочно подсказывал им, что со мной не все ладно.
— Какой размер?.. Сорок первый?.. Самый распространенный номер! Они и мне впору, и ему. Верно, Таврис?
Тот поспешно закивал, хотя сапожищи на его ходулях были по крайней мере сорок четвертого размера.
— Где живешь?
Я сказал.
— Так то ж в самом центре! — снова придрался охранник. — Снес бы их Иосельсону! Или Римше! Нет взял да поперся в такую даль.
И к этому я был готов:
— Да дерут они там безбожно! Римша заломил целых два лата, А Ковальский взялся за пятьдесят сантимов — разница! Спросите у него самого, если не верите. Я и уплатил вперед.
Но он не верил. Не хотел верить, не мог.
— Кто может подтвердить, что ботинки твои?
Пока все шло как по рельсам. Они клюнули на наш тщательно разработанный трюк с обувью, сданной в починку, и я, артачась и сопротивляясь, потихоньку увлекал их за собой в нужную для себя сторону.
— Ковальский, разумеется.
— А ты, я гляжу, умник! Шестилетку небось кончил?
Сам-то он, по всему видать, проучился недолго.
— Гимназию.
— Вот! Значит, должен понимать, что Ковальский для тебя не свидетель.
— А что с ним такое? Хоть сказали бы! А то жмете из меня сам не пойму что!
— Кто еще? — продолжал напирать охранник к моей радости. — Кто еще может подтвердить насчет ботинок?
— Ну кто? — я изобразил на лице сосредоточенность, хотя все уже было готово заранее. — Отец, мать, брат. Но они далековато.
— Где?
— На хуторе. Возле Ливанов.
— Еще кто?
Охранник начинал терять терпение. Пусть позлится, это тоже мне на руку. Я рискую в крайнем случае зуботычиной, а запутав его, увеличиваю свои шансы на выигрыш.
— Еще квартирная хозяйка, — «вспомнил» я.
— Кто такая?
— Гриета Страздынь. Телефонистка с центральной. Я у нее снимаю комнату.
— И она опознает?
— Думаю, да. При ней были куплены.
— Ну смотри! Если ты только вздумал водить меня за нос… — Он выразительно потряс мощным кулаком. — Таврис, беги в католический приют на Кавалерийской. Там телефон. Позвони нашим, пусть приведут.
— Так начальник ее и отпустил! — подначил я. — Она ж на государственной работе.
— Ничего! — Свиные глазки, оказывается, умели и улыбаться. — Мы одно слово знаем. Не только ее отпустит — сам, если понадобится, следом прибежит… Гимназию кончил, а не понимаешь простых вещей!
Я промолчал, уставясь взглядом в стену. Он победно ухмыльнулся, сунул в рот тонкую папиросу с желтым мундштуком, закурил. «Леди», высший сорт. Десять штук в коробке. Жалованье в охранке платили, видно, побольше, чем у нас в типографии. Даже директор Кришьян Земзар мог позволить себе только второсортные «Треф».
Украдкой я оглядел комнату. Да, обыск здесь учинили по всем правилам. Обои сорваны со стен, в двух местах вздыблены половицы. Только напрасно! Дома Ковальский ничего не держал. Тайник у него в необычном месте. За домиком в огороде колодец. Так вот там тайник, почти у самой воды. Хитроумное устройство в виде большого ящика на колесиках, которое заходило в стенку колодца и поднималось с помощью ворота.
Таврис вернулся быстро. На таких ходулях дойти до приюта и обратно сущий пустяк.
— Послали машину. Шеф сказал — не отпускать, — кивок в мою сторону. — Ни в коем случае!
— Еще бы! — старший охранник почти с нежностью похлопал меня по плечу. — Пойдет у нас первым сортом.
Машина примчалась через несколько минут, прямо как на пожар. Не замолк еще рокот мотора, а в комнату уже входила Гриета в сопровождении…
Ого! Сам Гуго Штейнерт! Меня и впрямь считают важной птицей.
— Бог в помощь, ребята!
— Наше почтение, господин начальник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80